Майк Резник - Вдоводел исцеленный
— Хорош слуга закона! — пренебрежительно бросил Найтхаук.
— Вы хотите взяться за эту работу? — не замедлил с ответом Силвербак. — Одно слово, и она ваша. Две тысячи кредиток в месяц, и никто вас не депортирует. Убивайте кого хотите. Увидите, что мешать вам никто не будет.
— Я на пенсии.
— Что-то я этого не заметил.
— Они потянулись к оружию.
— Мы вернулись к тому, с чего начали. Я принимаю вашу версию, но хочу, чтобы завтра вы покинули нашу планету… или я начну новое расследование.
— Я дам вам знать о своем решении.
— Пожалуйста, хорошенько обдумайте мои слова, — продолжил Силвербак. — Ни к чему вам такой враг, как я, мистер Найтхаук. Я прекрасно понимаю, что в честном поединке мне против вас не устоять. Но я могу спрятаться в джунглях и застрелить вас с расстояния в четверть мили. И вы никогда не узнаете, кто и когда стрелял. Винтовки у меня точные. Я не промахнусь и с четырех сотен ярдов.
В следующее мгновение Силвербак увидел перед своим носом дуло лучевика Найтхаука.
— С чего вы взяли, что я дам вам уйти на эти четыре сотни ярдов, мистер Силвербак? — вкрадчиво спросил Найтхаук. Силвербак поднял руки, с испугу потеряв дар речи.
— Мне угрожали куда более серьезные люди, но я никогда не прогибался.
— Вы перебили много людей, — голос Силвербака чуть подрагивал, — но всегда стояли на стороне закона и убивали только преступников. Меня вы не убьете.
— Я давно уже исхожу из того, что нельзя не ставить на кон больше, чем можешь проиграть, — сквозь зубы процедил Найтхаук. — Вы готовы поручиться жизнью за свои слова?
Силвербак замотал головой.
Найтхаук опустил лучевик и убрал в кобуру.
— Я уеду, когда сочту нужным.
Он повернулся на каблуках и вышел из кабинета. Киношита хотел уже извиниться за поведение своего босса, но передумал и последовал за Найтхауком.
— Он, между прочим, прав, — такими словами встретил его Найтхаук.
— Тогда почему вы сунули ему под нос лучевик?
— Есть разница между правотой и наглостью. Сказать мне, что он собирается меня убить, — наглость.
— Так что будем делать?
Найтхаук собрался ответить, но его заглушили голоса высыпавших из таверны людей:
— Это он!
— Вы слышали, что он сделал?
— Неужели это Вдоводел?
— Он же старик. Как он мог…
— Он убил всех троих, прежде чем они успели выхватить пистолеты.
— Да? Посмотрим, как он справится с Билли Четвергом.
— Я слышал. Костолом Кимани уже летит сюда!
— Все понятно. — Найтхаук повернулся и зашагал к «Тейлору». — Нам опять пора в путь.
Глава 10
Найтхаук сидел в рубке, вглядываясь в обзорный экран. Киношита вернулся с камбуза с тарелкой еды, сея в кресло.
— Принести вам что-нибудь?
— Нет.
— Позволите спросить, куда мы летим?
— Валяй.
— Хорошо. Так куда мы летим?
— Не знаю.
Киношита долго смотрел на него.
— Вы злитесь на всю Галактику или только на тех ее обитателей, кто помнит Вдоводела?
Найтхаук не ответил, и Киношита принялся за еду.
— Позволите сказать пару слов? — нарушил он молчание несколько минут спустя.
— Да.
— Черт побери, Джефферсон, сколько вы будете пребывать в таком настроении?
— Пока оно не сменится.
— Я умру от старости, пока это произойдет.
— От старости я умру первым.
— Только не вы, — покачал головой Киношита. — Вы умрете, схватившись с двадцатью противниками одновременно. И при этом будете жаловаться, что хотели только одного: чтобы вас оставили в покое.
Найтхаук повернулся к нему:
— А что же мне, по-твоему, делать?
— Ваш второй клон воспользовался услугами хирургов, — напомнил Киношита. — Теперь у него новое лицо и новые документы. Никто никогда не узнает, кто он и кем был. Если вы так жаждете мирной жизни, почему бы вам не пойти тем же путем?
— Если ты вдруг этого не заметил, обращаю твое внимание, что пытался сделать то же самое, но безуспешно… так чего биться головой о стену? Идея неверна в корне. Я по-прежнему Найтхаук. А избавиться хочу от Вдоводела. Это мое лицо и моя фамилия. Вместе они определяют меня как личность. Я не вижу причин их изменять.
— Я мог бы указать вам четыре причины, — возразил Киношита, — но они все мертвы.
— Я провел в Глубоком сне сто двенадцать лет, — сердито бросил Найтхаук. — Мне нет нужды скрывать, кто я такой. Мои враги должны были умереть.
— Сами видите, как все обернулось. Вы умерли бы сами, если бы мы не создали двух ваших клонов. Заработанные ими деньги позволили вам дотянуть до создания лекарства, излечивающего вашу болезнь. Но, зарабатывая деньги, ваши клоны, естественно, нажили себе врагов, которые еще не обратились в пыль. Это факт, от которого не уйти. — Киношита помолчал. — Пока нам напомнили о Маркизе и полковнике Эрнандесе. Но ведь ваш второй клон убил Кассия Хилла и несколько сотен его лучших солдат. А ведь численность армии Хилла превышала четыре миллиона человек, мужчин и женщин. До появления вашего клона жили они очень даже неплохо. Скорее всего большинству из них очень хочется отправить вас к праотцам.
— Полагаю, ты высказался? — сухо спросил Найтхаук.
— Да, — кивнул Киношита. — Я думаю, на каждой обитаемой планете Внутреннего Пограничья найдется человек, который или затаил зло на Вдоводела, или захочет помериться с ним силой, чтобы в случае успеха прославиться на всю Галактику. Если вы думаете иначе, значит, не хотите смотреть правде в глаза. Вам необходима новая фамилия и новое лицо.
— Забудь об этом.
— Но еще на Пондоро вы собирались выправить себе новые документы.
— В последние дни я много об этом думал. — Найтхаук уперся указательным пальцем в щеку. — Пять лет я пытался найти в зеркале хоть что-то от этого лица, но на меня смотрело чудовище из кошмарного сна. Теперь мне вернули прежнее лицо, с ним я и останусь.
— Это глупо!
— Это мое лицо!
— И черт с ним. Ваши клоны всегда старались приспособиться к возникающей ситуации. Почему вы не хотите этого сделать?
— Мои клоны были молоды, они могли еще жить и жить. Я же старик, и мне обрыдло приспосабливаться к ситуациям. Пусть они подстраиваются под меня.
— Значит, вы собираетесь убивать людей на каждой планете, куда ступит ваша нога?
— Надеюсь, что нет. Выбор за этими людьми.
— Этого же можно избежать.
— Речь идет обо мне, не о тебе. Чего ты раздуваешь из мухи слона?
— Вы — мастер, — ответил Киношита. — Даже в шестьдесят два года вы дадите мне сто очков вперед. Знаете, я серьезно опасался, что эта троица на Пондоро может справиться с вами, но ведь вам ничего не грозило, так?
— Пожалуй.
— Теперь мне это понятно, — кивнул Киношита. — Но я знаю и другое. Есть и другие, которые могут взять над вами верх. Тем более что они моложе.
— Кто?
— Ваши клоны.
— И пусть. Один из них мертв, второй растворился в Галактике с новой фамилией и лицом.
— Вы не хотите меня понять. Если они могут справиться с вами, возможно, это удастся и кому-то еще. И вы, и я не будем об этом знать, пока вы не столкнетесь с одним из них. Я бы предпочел, чтобы вы избежали этой встречи и прожили ту жизнь, которую, по вашим же словам, вы хотите прожить.
— Я хочу. — Лицо Найтхаука закаменело. — Я старался уйти от этого парнишки на Черчилле, я убеждал эту троицу на Пондоро оставить меня в покое.
— Тогда почему ваши старания ни к чему не привели?
Найтхаук тяжело вздохнул:
— Я слишком долго был Вдоводелом.
— Вам ведь не удастся перемениться.
— Я знаю.
— Со временем вы будете слабеть, ваша реакция станет не такой быстрой, а молодые люди, которые будут заступать вам дорогу, наоборот, будут прибавлять и в силе, и в скорости, так что наступит день, когда одному из них удастся вас убить.
— По крайней мере смерть эта будет быстрой. — В голосе Найтхаука не слышалось ни сожаления, ни недовольства. — Медленной смертью я сыт по горло.
— А разве вам не хочется вновь оказаться в ситуации, когда не надо убивать, не надо опасаться, что каждый встречный может направить на вас пистолет?
— Если у меня четыре или пять миллионов врагов, на честный бой особо рассчитывать не приходится. Скорее надо ждать выстрела в спину.
— И вас это радует? — с сарказмом спросил Киношита.
— Послушай, я ценю твою заботу. Я надеюсь, что ты ошибаешься. Но в глубине души чувствую, что правота на твоей стороне. Но я жил с этим лицом, с ним я и умру.
— Хорошо. — В голосе Киношиты слышалась горечь. — Хотите умереть — ваше право. Мне все равно.
— Тебе далеко не все равно. Только я никак не пойму почему. Киношита уже собрался ответить, но его прервал голос корабельного компьютера:
— Нас преследует звездолет класса «Джей».
— И давно он у нас на хвосте? — осведомился Найтхаук.
— Двадцать стандартных минут. После пятнадцати минут преследования я попытался уйти от него, но маневр не удался. Моя модель — «Золотая стрела». Его — «Пуля». Скорость у него больше.
