Андрэ Нортон - Камень предтеч (пер. Л. Ткачук)
Вокруг меня, застилая глаза, клубился густой туман, как будто я вновь оказался среди гейзеров на покрытой испарениями планете. Хватит ли у меня сил нажать на кнопку? Я уперся лбом в стену, так что микрофон оказался рядом с моими губами, и прохрипел свою просьбу:
– Мне плохо… помогите…
Ноги подкашивались. Совершенно забыв про Валькирию, я направился к койке. Но когда я плашмя рухнул вниз, пушистые комочки уже исчезли. Койка была пуста, и я дрожа лежал на ней.
И вновь я блуждал во влажных испарениях пустынной планеты, они свивались вокруг меня жгучими кольцами, и я кричал от боли. Я бежал по вонючему пенистому илу и тщетно пытался разглядеть своих преследователей, хотя точно знал, что за мной гонятся. Однажды туман рассеялся, и я на мгновение увидел их. Они надвигались с лазерами в руках, и у всех было одно лицо – лицо дока Вилоса. Спотыкаясь и падая, я побежал дальше.
– Они убьют… убьют… убьют… – слова, подобно грому, раскатывались над просторами зловещей планеты. – Они убьют тебя… тебя… тебя!
И вновь я в лихорадке лежу на койке. Туман исчез, и зрение прояснилось. И не только зрение, но и разум. Я слышу свистящий шепот, доносящийся со стены, из стены. Мне уже доводилось слышать слова, раздававшиеся со стены или прямо из воздуха. Но это было на Танфе, в святилище. Сейчас я не там, а в своей каюте на корабле вольных торговцев. Мне обязательно надо, просто необходимо, услышать этот шепот снова.
Я потянулся, и одеяло сползло с меня. Кто-то снял с меня одежду; все тело усыпано фиолетовыми волдырями, покрытыми подсохшей коркой. Ужасно! У меня кружилась голова, но я как-то ухитрился добраться до стены, в которую было вмонтировано переговорное устройство. Под ним горел огонек – оно не было выключено, где-то в другом помещении, сидя неподалеку от микрофона, разговаривали люди, и их речь разносилась по всему кораблю, хотя и несколько невнятно. Я прислушался…
– …опасно… заварить… не можем даже выбросить его в космос… заварить дверь… сжечь в каюте…
– Отвезем его…
– Не выйдет, – должно быть, говоривший придвинулся ближе к микрофону, потому что мне стало лучше слышно. – Он мертв или вот-вот умрет. До сих пор нам везло, но мы не можем рисковать в надежде, что эпидемия не распространится. Надо избавиться от всех следов чумы раньше, чем мы сядем в каком-нибудь порту. Вы же не хотите, чтобы наш корабль объявили зачумленным?
– …несет ответственность…
– Вернем им деньги. Покажем пленку с записью того, что происходит в каюте: одного взгляда на него будет достаточно, чтобы убедить их в его совершенной бесполезности. Они не будут искать… тебе нужна чума?
– …их не так-то просто убедить…
– Покажем им пленки! – Это говорил док. Теперь я в этом не сомневался. – Даже не станем открывать дверь в каюту до тех пор, пока не сможем сжечь все внутри, и зайдем туда, надев скафандры, где-нибудь на лишенном жизни спутнике, чтобы инфекция не распространилась дальше. И будем крепко держать язык за зубами. А все остальные пусть думают, что он остался на Танфе или погиб там. По крайней мере, в первое время нас ни о чем не будут спрашивать, а может, и никогда не будут. Он позаботятся о том, чтобы замести следы. Мы не можем доставить его сейчас… у нас только тело в запертой каюте… чума…
Я был уверен, что речь шла обо мне. Головокружение уже прошло, и я соображал достаточно хорошо. Вилос считал меня мертвым, а я и не думал умирать. Я не собирался мириться с уготованной мне участью. Если вольные торговцы примут предложение Вилоса, то они больше не войдут ко мне из страха перед инфекцией, а закроют снаружи и наглухо заварят дверь моей каюты. Затем они отключат вентиляцию, заткнут все отдушины, чтобы ограничить распространение заболевания, и я умру медленной, мучительной смертью. Кроме того, теперь стало ясно, что план моего побега с Танфа был разработан не мной. Почему же раньше легкость, с которой мне удалось его осуществить, не вызывала у меня никаких подозрений? Меня взялись доставить по назначению. Не приходилось сомневаться относительно истинной сущности тех, кому меня должны были вручить, словно грузовое отправление.
Оставался ли у меня хоть какой-нибудь выход?
– Прочь отсюда…
Я так резко повернул голову, что мне снова стало дурно, и пришлось схватиться за койку. По ней двигался маленький черный комочек. Мгновение я тупо смотрел в пространство, пока наконец не сосредоточил на нем свой взгляд. У подушки притулилось то самое существо, которое я в последний раз видел свернувшимся возле Валькирии. Теперь оно стало раза в два крупнее, чем при рождении. Его глаза были широко раскрыты и пристально смотрели на меня. Заметив, что я тоже уставился на него, оно втянуло голову, при этом его длинная шея качнулась, как у змеи.
– Прочь отсюда. – Эти слова возникли в моем сознании, и я мог связать их только с этим животным. Я чувствовал себя настолько плохо, что такой способ общения даже не показался мне странным.
– Отсюда куда? – спросил я шепотом и повернулся, чтобы выключить переговорное устройство. У меня не было желания делиться своим открытием с возможными слушателями.
– Это… ты… хорошо… сделал. Прочь… с… корабля… – ответило существо, прижавшись к измятой подушке.
– Но там же открытый космос… – я поддержал разговор в полной уверенности в том, что виной всему мое лихорадочное состояние. Слова, якобы услышанные через переговорное устройство, вероятно, тоже лишь почудились мне в бреду.
– Нет… ты… слышал… они убьют… тебя. Пахнет страхом… ужасный запах… по всему кораблю… – Узкая головка поднималась все выше и выше, и я видел, как ноздри ее раздуваются, словно это существо действительно чувствовало в затхлом воздухе какой-то необычный запах.
– Уходи отсюда… быстро… пока они не заварили… дверь. Возьми скафандр.
Надеть скафандр, пройти через воздушный шлюз… Тогда мне, возможно, удастся протянуть, пока не кончится запас воздуха в баллонах. Но это продлит мою жизнь лишь на короткий срок.
– Они будут искать… не найдут… вернутся снова…. спрячься… – настаивал мой странный компаньон.
Совершенно невероятный план, и практически никаких шансов на удачу. Но так велико в нас желание жить, что я был готов принять его. Моя каюта находилась недалеко от шлюза и помещения, в котором хранились скафандры. Но как только я открою его, на мостике раздастся сигнал, кроме того, вдруг мы в гиперпространстве?
– Нет, – перебил меня мой спутник. – Разве ты не чувствуешь?
Он был прав. В гиперпространстве гул корабля не слышен. Я же, напротив, чувствовал вибрацию, свойственную кораблю, летящему в обычном пространстве.
– Они ищут спутник… мертвую планету… хотят скрыть чуму… а может быть, встретиться с остальными.
Я открыл шкафчик, схватил висевший в нем комбинезон и надел его. Там, где ткань соприкасалась с подсохшими струпьями, кожа чесалась, но это было весьма незначительным неудобством по сравнению со всем остальным, что меня беспокоило Как только я заварил передний шов, существо подобралось, изогнулось и прыгнуло прямо на маленькую огороженную полочку на уровне моего плеча. Я вздрогнул и прикрыл глаза.
Теперь, когда оно оказалось совсем рядом, я мог внимательно его рассмотреть. Ну и странная же это была помесь! Вместо шерсти его покрывал черный жесткий пух. Лапы были голыми, серыми, с белыми подушечками, а передние весьма походили на крошечные ручки. Голова и тело очертаниями напоминали кошачьи, если не считать того, что конечности были слишком короткими по сравнению с туловищем. На верхней губе торчали жесткие усы, но уши были меньше, чем у кошек. В непропорционально больших, слегка вытянутых глазах не было видно зрачков.
Шерсть гребнем торчала на верхней части похожего на хлыст хвоста, но кончик и нижняя часть оставались голыми. Его внешность казалась странной, но не отталкивающей, просто необычной.
С полки он шагнул ко мне на плечо и, свернувшись вокруг моей шеи, ухватился своими руками-лапками за меня так, что его голова оказалась рядом с моим ухом, а когти задних лап вцепились в ткань комбинезона на моем левом плече.
– Идем… они уже рядом…
Это было похоже на приказ, и, к своему удивлению, я ему подчинился. Но перед тем, как выйти из каюты, я получил еще одно указание.
– Воздуховод… пошарь там.
Закрывшая его заслонка поддалась, едва я дернул за нее. Я был настолько ошеломлен, что выполнял все указания, не спрашивая ни о чем. Внутри я обнаружил пояс, который лежал в глубине трубы, так что его не было видно снаружи. Я сразу же ощупал кармашки. То немногое, на что я мог рассчитывать, по-прежнему принадлежало мне.
– Быстрее! – Этот приказ был подкреплен ударом острых когтей.
Я приоткрыл дверь каюты. В тускло освещенном коридоре никого не было. Но неподалеку на лестнице раздавался звон магнитных подошв. Я склонился перед дверцей кладовки, в которой хранились скафандры. У меня мелькнула мысль, что даже слабая надежда на спасение все же лучше чем ничего.
