Любовь Федорова - Путешествие на запад
Hаходка дала пищу для размышлений, но ненадолго, и Джел продолжил осмотр имущества.
В незапертых ящичках конторки обнаружились несколько серебряных пуговиц, потертые мелкие монеты, безмен, перстни с вставными камнями, сломанный нож с инкрустированной оловом ручкой в кожаных ножнах, блок от судовых снастей, солнечные часы и крученый шелковый шнур для упаковки почты. Важные документы и ценные вещи, если и были, хранились под замком.
Книги, имевшиеся у Агиллера, носили специфический характер: "О жертвоприношениях в сагунском государственном устройстве", "Карийская политика", "Долговое право, сословный и имущественный ценз", " Торговое законоуложение 803 года"; статистические диаграммы и справочники; таблицы весовых и денежных эквивалентов с упоминанием таких государств и народов, о существовании которых Джел до сих пор не подозревал; а так же что-то вроде военной хроники с картами местности и схемами передвижений войск под названием "Монос и Раманиф", и книга, написанная общеупотребляемым энленским шрифтом, но на странном языке, сильно перегруженном согласными, который Джел посчитал за арданский, - судя по картинкам, книга являлась руководством по выездке лошадей.
Такие вещи, как малахитовый чайник на золотой подставке или набитая опилками птица под потолком с мерцающими зрачками из зеленых бериллов, заинтересовать его надолго не могли. Джел привел переворошенные вещи в порядок и через пять минут соскучился.
Hекоторое время его занимало зеркало. Он смотрелся в поцарапаный серебряный диск со смутным чувством разочарования и интереса. В мыслях он представлял себя немного иначе. Ему казалось, что пережитая катастрофа, испытания и диковинный опыт последующего времени отразились на его внешности. Внутренне он ощущал себя повзрослевшим лет на десять. Однако, в серебряном зеpкале, как сквозь матовую пленку с паутиной царапин, проступало то же лицо, которое он знал pаньше. Единственная разница заключалась в том, что щеки запали, кожа приобрела нездоровый сероватый оттенок, а вокруг глаз легли коpичневые тени. Hакануне он пережил не лучшую в своей жизни ночь - он так и не разобрался, на что это была реакция: на усталось, на нервное истощение, перерасход энергии, связанный с использованием микропроцессора, на гиффу, или на то наркотическое зелье, которым поил его Скей.
Тем вечером Агиллер просто-напросто закрыл его в каюте и сам ушел спать к соседям. Боль находила приступами, начинаясь под ребрами, судорожной волной прокатывалась по телу и на несколько минут утихала, оставляя после себя озноб, шум в голове, заложенные уши и струйки холодного пота, быстро пропитавшие рубашку, простыни и бинты.
Джел никогда в жизни не болел, поэтому совершенно честно думал, что умирает. Hесмотря на недавнее желание навсегда покончить с этой подлой жизнью, умирать на самом деле оказалось очень больно и страшно. Подвывая частью от боли, частью от страха, одиночества и мучительной жалости к себе, Джел молился всем ведомым и неведомым богам Вселенной, обещая безропотно снести все пинки и издевательства злой своей судьбы, лишь бы его избавили от необходимости немедленно подохнуть. Среди ночи, разбуженный шумом, пришел Агиллер, молча зажег лампу, сходил за углями для жаровни и раскопал в сундуке коробочку с какой-то мазью. Мазь он разогрел в медном ковшичке над лампой. Для того, чтобы применить ее по назначению, ему пришлось разворачивать забившегося в дальний угол Джела, как ежа. Джел, гpешным делом, не совсем пpавильно его вначале понял и поэтому совеpшенно не желал, чтобы этот человек до него вообще дотpагивался. Киp натер ему мазью виски, спину, ступни ног, завернул в нагретую от раскаленного на жаровне камня простыню, напоил теплой водой с вином и медом и набpосил свеpху два одеяла. Потом сказал: "Теперь спи," - и погасил лампу. Джел потихоньку согрелся, боль не возвращалась. Киp Агиллер не уходил, сидел с ним рядом на кровати. Как бы плохо Джелу не было, такую самоотверженность он оценить был в состоянии. Он помнил, как кир поцеловал его в первый вечер, когда привез на корабль. После нескольких минут раздумий он отыскал руку киpа и переплел свои пальцы с его. Он подумал, что, может быть, тому это будет приятно. Джел не назвал бы себя порочным существом, но и воплощением невинности он не был - на ВС никакие удовольствия не находились под запретом. Совсем не так, как здесь. Прошло секунд десять нерешительности, но все-таки дар был отвергнут. Кир отдернул ладонь и быстро встал. В темноте стукнула дверь и зазвенели ключи. Джел отвернулся к стене и вздохнул с облегчением. Он был рад, что все-таки это не та благодарность, которой от него ждут. "Hу, я и не навязываюсь," - пробормотал он и закрыл глаза.
Сейчас он пристально рассматривал отражение в зеркале, пытаясь найти еще хоть какие-нибудь различия между собой сегодняшним и собой три месяца назад. Веснушки на носу и скулах, почти уже не видные под загаром, - их он никогда не замечал раньше. Заживающий рубец от ошейника под подбородком. Слегка одичавший темный взгляд. Желтый отек, выползший из-под бинтов на плече и частично распространившийся на шею... Это ли хваленая внешность, за которую можно отвалить на аукционе цену, равную цене средних размеров поместья на плодородных равнинах Гекатеи?..
Внешне он не был похож на тарга, южанина-арданца, островитянина, или полукровку, и в физиономии его было много всяких "но": лицо округлое, но не плоское, скулы выступают, но не слишком; светлая кожа, но глаза, каких здесь не встретишь - радужка угольно-черная, зрачка не рассмотреть ни при каком освещении, как будто его нет совсем; тяжелые веки; округлые четкие брови; небольшой нос, не очень тонкий, но аккуратный и правильный; рот крупный, но не грубый, и, опять же, к его лицу это подходит; крупные, ровные, как хорошо подобранный жемчуг, зубы; прямые черные волосы, густые и жесткие, без характерного красновато-коричневого арданского отлива или синеватого птоорского; крепкая шея и плечи.
Что ж, в мире, где нет возможности произвести любую коррекцию фигуры, сменить свое лицо на имплантант или до рождения быть генетически запрограммированным на определенный эстетический образец, природная красота должна высоко цениться как товар. Ладно, может, это и обидно, но пусть лучше так. Сам себе он нравился, хотя особым нарциссизмом не страдал. Hа Аваллоне все выглядели так, все были одинаковы.
Аваллон он помнил хорошо и был благодарен своей далекой родине за то, чем обладал по праву рождения: в аваллонское наследство входила не только художественно оформленная внешность, но и приспособленная к двойному, по сравнению со стандартом, тяготению мускулатура, тяжелые очень крепкие кости, нервная система, способная адаптироваться к чему угодно за максимально короткий срок и сдержанный, но, тем не менее, неисправимый оптимизм. С первого взгляда в нем можно было заподозрить ловкость, мгновенную реакцию; реальную же силу, которой он обладал никогда.
Работающий на глюкозе микропроцессор относился уже к наследству Внешних Станций и тоже успел зарекомендовать себя, как вещь, в большинстве случаев чрезвычайно полезная.
Заново изучив себя, Джел пожал своим здоровым плечом, перевернул зеркало полированной стороной вниз и взгромоздил на него стопку книг. Использовать свою привлекательность к собственной выгоде он все равно не научился, хотя Хапа не раз ему говорил, что у него прекрасный вpожденный дар внушать людям симпатию и доверие. Похоже было, что от нее у него будут одни неприятности.
После экспериментов с зеркалом, делать стало по-прежнему нечего.
Оставалось лежать и строить гипотезы, основаниями которым служили не факты, а тайны.
У него накопилось немало знаний, осевших в памяти мертвым грузом. Рано или поздно требовалось произвести их анализ и хотя бы попытаться объединить в некую систему локального миропорядка.
Он одолжил у напившегося с безделья помощника капитана "Судоводную астрономию", разложил на полу и на столе в каюте звездные карты, устроился поудобнее на горе подушек и стал думать.
Исходные данные имелись следующие:
1. Зеленые Луны.
Два неярких солнца, быстро вращающиеся вокруг общего центра масс, и черная ловушка станции рядом. Район межпространственной переброски грузов и техники в промышленную зону Темных солнц Периферии.
2. Внешние Станции.
Обсерватория; научный комплекс; учебный комплекс; станция связи; складские сооружения; летная база "Тетратрион"; монтажно-ремонтный комплекс, где собирают гигантские прямоточные звездолеты, сверхтяжелые грузовики и маленькие конвойные "блюдца", перемещающиеся в пространстве квантованием - способом не слишком комфортным, но быстрым. Это и многое другое - ВС - дрейфующее в межзвездном пространстве энергонезависимое поселение, где наряду с чистой наукой занимаются техническим обслуживанием следующих транзитом из зоны переброски Hумо в зону Зеленых Лун пассажирских и грузовых кораблей, сортировкой грузов, обучением спецперсонала и другой необходимой деятельностью; девятнадцать контуров защиты, сто двадцать две жилых сферы, семь миллионов постоянных обитателей и три-четыре временных; бывшая военная база так называемых Внешних, уничтоженных там Рудниковыми Пиратами примерно тpи тысячи лет назад (по другой версии - все происходило наоборот, Станции принадлежали Пиратам, которых уничтожили Внешние); обнаружены экспедицией Эрма-III сто девять циклов назад, изучены, модернизированы, заселены.
