Джеймс Сваллоу - ГАРРО VII: Щит Лжи

(Гарро): Ты улетишь домой, Таллери. Сейчас ты и есть моя задача. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы доставить тебя обратно на Терру в целости и сохранности. Нужно предать известности, что на самом деле стоит за этим Офрисом.

Низкие тучи затемнило что-то медленное и грузное, спускающееся с небес, и вскоре показалась неуклюжая железная баржа, снижающаяся к цитадели на копьях тормозных выбросов.

(Гарро): Ещё одно грузовое судно на подлёте.

(Таллери): Нет, это не грузовой корабль. Я узнаю очертания. Это медицинский транспортник. Госпитальное судно.

Воин нахмурился, следя за тем, как огромный корабль устраивается в посадочной люльке, выступающей из отвесных стен цитадели.

Вместо припасов, оружия или снаряжения новоприбывшее судно высадило людей. Усовершенствованное зрение Гарро позволило ему разобрать вереницы раненных солдат, некоторым из которых помогали идти их товарищи. Он узнавал лица — хоть он и не был знаком с этими бойцами, но знал их породу.

Пострадавшие на войне.

Гарро доводилось видеть таких людей рядом с собой в битве на множестве планет во времена Великого Крестового Похода, или в залах своего Легиона, среди новобранцев. Все они были воинами, но при этом юными и пока ещё не проверенными в деле, хоть огонь боевого пыла и горел в них ярким пламенем.

(Гарро): Всякий раз, когда я думаю, что у меня есть какое-то понимание этой загадки, на свет вылезает новая неожиданность...

(Таллери): Зачем они привозят сюда раненых? Это место — не госпиталь!

В уме Гарро начал формироваться ответ, просачиваясь в его мысли холодным ветром на его коже.

Он увидел на корпусе госпитального судна геральдическую символику известной ему планеты. Мертиол. Утерянный ныне, по донесениям астропатов, в варп-штормах и железной хватке Воителя, с пылающими городами и покорённым населением.

Лишь горстке кораблей удалось бежать из этой колонии до того, как небеса Мертиола почернели от военной флотилии Хоруса. И сейчас перед Гарро встал следующий вопрос: почему это лоялистское судно попало в хватку Офриса, а не вернулось в безопасную гавань вместе со всеми прочими беженцами.

(Гарро): Все эти люди мертвы. Их имена, полагаю, сняты с учёта, корабль числится пропавшим в пустоте. Мне кажется, я понимаю. Их вылечат, Таллери, и затем дадут им новое назначение. Армия Офриса будет состоять из призраков.

Письмоводитель внезапно обрушилась на него, вытаращив глаза под визором своей дыхательной маски:

(Таллери, с нарастающей злостью): Сколько ещё нам нужно увидеть? Вы притащили нас на какой-то ублюдочный шарик из чёрного льда и с отравленным небом, в место, кишащее отступниками Механикум. Бежать отсюда нам не на чем, мы никак не можем позвать на помощь. Вы обрекли на гибель нас обоих! И будьте вы прокляты, если велите мне мужаться!

Гарро угрюмо кивнул в ответ.

(Гарро): Мы оба будем прокляты, если не закончим то, что ты начала на Риге. Империум должен узнать про это место. Тайный аванпост в сердце паутины секретов — Офрису нельзя позволить существовать.

(Таллери): Нам понадобится корабль. Что-то гораздо быстрее, чем эта баржа.

(Гарро, снимая свой болт-пистолет с предохранителя): Следуй за мной.

Таллери двигалась следом за Гарро со всей доступной ей быстротой, но поспевать за ним было сложно. Даже в громаде своих синевато-серых, лишённых украшений доспехов легионер обладал проворством, о котором она и мечтать не могла. В его исполнении это казалось не стоящим никаких усилий, и он двигался без всякого страха или сомнений.

Таллери пришлось как следует потрудиться, чтобы удержать свою панику в крепкой узде, черпая силу внутри себя самой — но это было настоящим подвигом. Всё это настолько выходило за рамки её жизненного опыта, что было сущим безумием. Катано Таллери готовили к тому, чтобы быть вычислителем, спецом по части высчитывания цифр и сведения баланса. Она не была шпионом или же боевым агентом, и всё-таки упёртая целеустремлённость Гарро сделала её таковой на время этой отчаянной миссии. Она вдруг обозлилась на него за это, хотя и понимала, что остаётся в живых лишь благодаря ему и ему одному.

Так что она изо всех сил старалась не отставать. Следуя вдоль окружности крепостной башни, они добрались до гигантской лифтовой площадки у подножия цитадели.

Цилиндрические транспортёрные платформы, не уступавшие размерами подвёзшему их монорельсовому вагону, ходили вверх и вниз по длине башни, доставляя оборудование и припасы на верхние этажи. Таллери смотрела на то, как они движутся друг мимо друга, поднимаясь и опускаясь в замысловатом балетном танце, и это напомнило ей пневматические вакуумные трубопроводы в офисах Риги, по которым капсулы с запечатанными документами обычно уносились в кабинет куратора.

(Таллери): Зачем мы сюда пришли?

(Гарро): Посмотри вверх.

Гарро указал на круглую посадочную платформу на половине высоты недостроенной крепости. Вырастая из отвесного утёса башни, словно дисковидный гриб из древесного ствола, она казалась маленькой и незначительной. Расстояние от неё до земли вполне могло составить полкилометра.

(Гарро): Вот как мы отсюда выберемся.

(Таллери): Разве нам не следует двигаться от центра активности? Я не тактик, но то, что вы предлагаете, кажется противоречащим здравому смыслу!

(Гарро): Не заблуждайся, письмоводитель, думая, что у тебя есть выбор.

(Таллери, горько): Да. Сдаётся мне, что моя жизнь обречена следовать путём, который определяется чем угодно, кроме моей воли... Уверовать в Лектицио — единственный выбор, который я когда-либо совершала сама. И гляньте, куда он меня привёл.

По лицу воина пробежала тень, и Таллери ощутила невольный укол сострадания.

(Гарро): Так действует судьба. Берёт нас, делает из нас то, что нужно мирозданию. Не то, кем мы хотим быть. [после паузы] Чтобы добраться до посадочной платформы, нам нужно захватить транспортёр, не притягивая внимания. А для этого мне нужен отвлекающий фактор.

Он посмотрел на Таллери пристальным изучающим взглядом.

(Таллери): Я? 

[Ночь, лифтовая площадка.]

(Таллери): Э-э-э... Привет?

Письмоводитель медленно шла к стоящему транспортёру. Её руки были подняты, верхние одежды распахнуты, чтобы показать, что она не прячет оружия и не представляет собой угрозы. Несколько скитариев, — рядовых пехотинцев Механикум с обширной аугментацией, находившихся у погрузочной рампы, прервали свой патрульный маршрут и обратили на неё свои холодные взгляды.

Бионические имплантаты, кибер-оружие и превращённая в броню кожа придавали скитариям грозный вид. Каждый из них имел стальную конечность со встроенным лазганом, и когда Таллери приблизилась, они сместились так, чтобы взять её на прицел.

(Скитарий #1, механическим голосом): Стой. Назовись. 

Сначала Таллери решила, что под их малиновыми капюшонами находятся дыхательные маски наподобие её собственной, но при более тщательном рассмотрении обнаружилось, что это человеческая плоть, трансформированная хирургическим путём. Глаза были заменены выпуклыми оптическими датчиками и подёргивающимися антеннами, рты и носы наглухо закрыты безликими решётками, в которые входили пульсирующие кислородные шланги.

В отличие от сервиторов, которых она знала по Риге, движения этих гибридов человека с машиной были стремительными и экономными, и они дышали угрозой.

(Таллери): Я... э... мне требуется ваша помощь.

(Скитарий #2): Это площадка с ограниченным доступом. Ты являешься нарушителем.

(Таллери): Именно так, да. Вот почему я сдаюсь, конечно же.

(Скитарий #1): Взять её.

Вокруг руки Таллери сомкнулись выпущенные стальные когти, и её пихнули в сторону ждущей кабины транспортёра, вжимая ей в спину гудящее дуло готового к выстрелу лазгана.

Она в отчаянии огляделась с колотящимся в груди сердцем. Ни в одном направлении не было видно никаких признаков Гарро, и на какой-то жуткий миг письмоводитель испугалась, что он бросил её на произвол судьбы.

Скитарий разжал свою хватку и толкнул Таллери через край рампы внутрь обширного пространства кабины. Пока он продолжал держать её на прицеле, второй скитарий дёрнул тяжёлый рычаг управления.

Транспортёр пошёл вверх от погрузочной площадки, поднимаясь на цепном приводе с толстыми звеньями размером в рост человека. Глядя наружу через открытый край платформы, Таллери следила, как уплывает земля, и на неё накатил всплеск тошнотворных воспоминаний о том леденящем моменте, когда она падала с карниза на Риге.