Владислав Глушков - Тайна Чёрного континента

— Значит, я могу делать с ними всё что захочу?

— А кто тебе это запрещал? Конечно всё, но только в рамках закона.

— Тогда, с завтрашнего дня, если ты попытаешься вмешаться в дела гвардии, то…

— Что ТО?

— То ты мне больше не брат.

— Интересно, что это вы задумали?

— Обязательно сейчас расскажем, Твоя Светлость, — перебил братьев Алексей, — но сейчас предлагаю всё-таки обсудить список.

— Да, ты прав, показывай, что Вы там состряпали.

Святослав взял из рук Алексея список и начал внимательно его изучать. Он просматривал имена, потом закрывал глаза, видимо пытаясь вспомнить человека, шевелил губами и вновь обращался к списку. Так прошло около часа, Владмир за это время уже успел достать откуда-то бутылку с великолепной клюквенной настойкой и они сидели с Алексеем, спокойно покуривая сигары, потягивая настойку и беседуя, так сказать на вольные темы. Наконец Князь оторвался от списка и поднял на друзей газа.

— Два вопроса, почему я не вижу в списке кадетов, о которых мы с тобой, Алексий говорили, это первый, и второй, вот эти шесть гвардейцев, они, конечно вполне достойные и справные воины, но будет ли их достаточно?

— На первый вопрос отвечаю сразу, не сердись Князь, но просто забыли включить в список, но это не проблема, ты и так их знаешь и мы обговаривали их кандидатуры. А что касается гвардейцев, то мы отобрали самых лучших, и всё равно у меня насчёт их сомнения. Я дал им для подготовки ровно три недели, если втянутся, то буду брать, нет, придётся отказаться и заменить кадетами, хотя и не хочется тянуть столько молодёжи. Но вчерашний день показал — гвардейцы в таком состоянии, в каком они находятся сейчас, не способны не то, что к дальнему и опасному походу, а даже здесь на месте к выполнению своих прямых обязанностей.

— Да, печальный факт. Что предлагаете с ними делать?

— Скоро у меня в корпусе выпуск и каникулы, кадеты разъедутся по домам на лето, поэтому предлагаю, объявить в гвардии казарменное положение на это время и отдать их в руки моих преподавателей, уж эти душу их них всю вытрясут, но зато к осени мы получим вполне боеспособное подразделение.

— Кто же справиться с ними, пока вы в походе будете?

— Есть предложение, — вступил Владмир.

— Какое?

— Поручить это дело Ольге с Катериной, заодно и амазонок Княжной туда же определить.

— Хорошее предложение, принимается.

— Только, Твоя Светлость, пожалуйста, скажи им сам, и не так как вчера.

— Вчера, вчера. Кабы у кого-то не был подвешен слабо язык, после очередной пьянки, то я может и успел бы им это сказать первым, и представить как высочайший указ, но, оказывается некоторые просто не умеют себя контролировать, — при этих словах Святослав очень пристально посмотрел на Алексея.

— Не надо на меня так смотреть, Твоя Светлость, я же тебе говорил, что от этих женщин не возможно, что-то скрыть, они всё чувствуют.

— Хорошо, поставим на этом точку. Считайте, что список утверждён, но я очень попрошу тебя, Алексий, не относись слишком предвзято к гвардейцам, поход длинный, что не возьмут за три недели, доберут на первом этапе похода, а вообще как воины они справные.

— Хорошо, Князь.

— Вот и договорились, значит, ровно через три недели вы выступаете, а пока, займитесь снаряжением экспедиции, и продумайте маршрут. Встречаемся в следующий раз за неделю до выхода, докладываете о готовности и рассказываете, как будете двигаться. Всё друзья, удачи вам.

На этом короткая аудиенция закончилась, друзья поднялись, откланялись и удалились из кабинета.

Глава 8

— Послушай, Владмир, — обратился Мещеряков к гвардейцу, когда они отдалились от кабинета, — не подскажешь сколько прошло времени с того злополучного дня?

— С какого?

— С какого, с какого, — передразнил Алексей друга, — с того, как меня в лазарет не пустили.

— А, с того… Сегодня кажется третий будет.

— Не кажется, а точно, и тебе уже давно пора навестить своих воспитанников, — Наставник вышел из-за поворота коридора и столкнулся нос к носу с парочкой.

— Твоё Преподобие, негоже в твоём возрасте подслушивать за углами.

— А я и не подслушивал, просто вы так громко это обсуждаете, что у меня просто не было возможности не услышать этого. И вот, что я вам скажу, стражу Князь с лазарета уже снял, молодых людей я проведывал, они в полной норме и сознании, так что можете, и вы навестить, а заодно и выписать их из лазарета, думаю, молодёжь будет рада окончанию заключения. Только вот что, — на этих словах Наставник немного запнулся и как-то странно поглядел на Алексея.

— Что Твоё Преподобие, Мещеряков заподозрил что то неладное.

— Понимаешь, Алексий, тут такое дело.

— Ну, говори уже не тяни.

— Эта девочка, как бы тебе деликатнее сказать.

— Говори как есть, я уже достаточно большой мальчик, научился понимать русский язык.

— Эта девочка, он была влюблена в тебя.

— Эка невидаль, да мало ли девчонок влюбляется в своих наставников, командиров, преподавателей, девичья увлечённость, встретит подходящего парня и всё пройдёт.

— Это конечно так, но вот после того, как у тебя в руках побывала её душа.

— Так что я теперь должен семью бросить и лететь на крыльях к этой совсем ещё девчонке?

— Нет, ты меня не правильно понимаешь. Ты должен очень аккуратно обращаться с неё, представь, что её душа это очень хрупкий сосуд, наполненный до самых краёв ценнейшеё жидкостью. Так наполнен, что в него невозможно добавить ни одной капли. Но и пролить нельзя, а тем более разбить сам сосуд. И вот этот сосуд теперь в твоих руках, только лишь от тебя зависит, кому ты его передашь, и как бережно будешь нести. Прольёшь, в него тут же плеснут яд, яд злобы, горечи, ненависти, яд, который отравит всю жидкость в сосуде. Будешь неосторожен и упустишь, разобьётся и уж тогда девочка точно погибнет, и вот здесь ещё вопрос, что лучше разлить, или пролить.

— Нет, ну вот почему все норовят постоянно жизнь испортить? И всегда в первых рядах Его Светлость вместе со своим Наставником. Твоё Преподобие, это что у тебя такие изощрённые садистские методы общения с людьми?

— Ты, Алексий не язви, а лучше, пока будешь добираться до лазарета, подумай, как повести себя в этой ситуации.

— Да я вообще туда не пойду. Прикажу немедленно их выписать и списать с воинской службы, к примеру, по инвалидности, да отправить по своим деревням, пущай папки с мамками о них дальше заботятся, а Держава пенсион пожизненный платит.

— Это не выход, вспомни, это лучшие твои воспитанники из выпускного курса. Такая мера может обозлить и неизвестно куда будут направлены после этого их знания и навыки, привитые тобой.

— Ничего мозги промоем, и всё будет нормально.

— Забыть забудут, но только годы пребывания в Корпусе, а вот мышечная память, она останется. Тогда это будут просто зомби, хорошо подготовленные зомби, причём живые.

— Вот чёрт, — Алексей опустился на стоявший рядом диван. — Да что же делать-то?

— Идите, проведайте, а там душа, она подскажет, только помни то, что я тебе сказал.

Наставник развернулся и пошёл дальше по коридору, создавалось впечатление, что он появился здесь совершенно неожиданно, но Алексей знал наверняка, Его Преподобие никогда и нигде не появляется без причины, и причиной их нынешней встречи был именно этот разговор. Не пришёл сюда предупредить.

— Чёрт, Владмир, что же мне теперь со всем этим делать? Мне же совершенно наплевать на этого ребёнка, у меня есть любимая жена и любимые дети. Что делать?

— Ты почему меня об этом спрашиваешь?

— А кого мне спросить? Или ты видишь здесь ещё кого-нибудь, кому можно задать такой вопрос?

— Так вон у него, — Владмир кивнул вслед Наставнику, — и нужно было спросить.

— А я, типа не спросил?

— Спросил.

— И что?

— Он не сказал. И я не скажу, потому, что не знаю.

— Вот окружение я себе подобрал, один издевается, другой не знает. Друзья-товарищи называется.

— Это не ты нас подобрал, а мы тебя, в той канаве, где ты валялся в беспамятстве, — попробовал пошутить Владмир, но шутка явно не удалась и он умолк.

— Ладно, пошли, — скал Алексей немного посидев, молча, — авось всё образуется.

До Корпуса ехали в полном молчании, в таком же молчании подъехали к лазарету, привязали коней и вошли вовнутрь. Тишина, царившая внутри, поразила Алексея, создавалось впечатление, что здесь вообще нет живых. Они шли по коридору, и шаги гулко отдавались от стен и потолков.

— Не пойму, почему никого нет?

— Не знаю, — ответил Владмир. — Может на втором этаже все?

Они дошли до лестницы, которая была укрыта мягкой ковровой дорожкой и начали подниматься наверх. Шаги стихла, поглощённые плотным ворсом и от этого тишина стала ещё глубже. В конце лестницы дорожка не заканчивалась и шла дальше по всему коридору. Друзья уже были готовы двигаться дальше, как услышали приглушенные голоса. Они остановились прислушавшись. Что их удержало от дальнейшего движения, Алексей так и не понял, но подсознание говорило: «Постой, не иди». Разговаривали двое парень и девушка, сразу стало понятно, что это именно их кадеты, хотя иных здесь и быть не должно.