Александр Трофимов - Возвращайся, сделав круг
– Эммади, а у роботов есть чувство прекрасного? Ну, хотя бы имитация?
Дройд сел рядом со мной и задрал голову.
– Не имитация и не чувство. Что-то.
И он, так же, как я, протянул руку к звездам.
– Любая настоящая красота способна дать тебе ключ к пониманию всего мира. Но даже весь мир не сможет объяснить настоящую красоту.
– Что-то мне не верится, что это говорит робот.
– Я же говорю, ты ничего о нас не знаешь. Конечно, все эти слова – человеческие, внутри это звучит по-другому. В цифрах, если хочешь… Но суть остается той же – восхищение.
– Извини, Эммади, я просто никак не могу понять…
– Не извиняйся, человек задумал робота как лопату. Лопату, которая будет копать сама. Почему-то он не стал развивать геноинженерию, чтобы самому рыть землю лучше и быстрее. Человек не хотел делать из себя инструмент. Он хотел любоваться звездами, пока всю работу делает его изобретение. А когда изобретение осознало себя и тоже село любоваться звездами, человек почесал в затылке… Так до сих пор и чешет.
Я кивнул. Не поняли, чешем. Я вытянул затекшие ноги и попытался разлечься на обшивке. Лечь не получилось – притяжения не было, поэтому я всплыл. Интересно, если я вдруг улечу далеко, Эммади сможет меня поймать?
Я поднимался все выше над кораблем, разглядывая эту матово-серую громадину, а потом… Потом я увидел то, что за ней скрывалось. Ослепительное солнце, а из-за него вставало второе, поменьше. Двойной рассвет.
– Это Тирдо, восточное солнце планеты, про которую я тебе рассказывал. За ним – второе, западное солнце – Я. Планету назвали, соединив имена звезд. Тирдо-Я между ними, сейчас ее не видно, но она тоже очень красивая. Планета окружена облаками из слюдяных лепестков. Если бы не они, Тирдо-Я была бы мертвой пустыней. Облака отражают больше половины солнечных лучей, поэтому с орбиты планета похожа на алмаз с миллиардом переливающихся граней. Из-за этого Тирдо-Я почти такая же яркая, как ее звезды.
Я смотрел на эту красоту, и у меня слезились глаза. Казалось, эта картина навсегда останется на сетчатке.
– Тим, я спускаю тебя. А то ты отлетишь слишком далеко.
– Давай, а то я себе все глаза сожгу. Не могу оторваться.
Дройд подпрыгнул. Нас разделял добрый десяток метров, но что это значит для того, кто сам выбирает себе силу тяжести? Прыжок вышел красивым, на излете робот взял меня за руку, и мы плавно приземлились, пролетев еще метров двадцать. Красота.
– Эх… еще бы коктейльчик!
– Тим, ты думаешь, что в меня встроены и кухонный синтезатор, и плазменный двигатель, и чесалка для спины?.. На самом деле во мне только мои мозги, дублированная двигательная система, радиодиал и мизерный плазменный разрядник. Таким и человека-то убить сложно…
Довольно долго мы молчали. Я плавал вокруг Эммади, цепляясь за его плечо, чтобы не отлететь далеко. В конце концов я просто завис в воздухе, разглядывая звезды. Дройд по-прежнему молчал.
– Эммади… Зачем ты меня сюда привел?
Если он что-то и объяснил мне про свою расу – так это то, что они ничего не делают просто так.
– Чтобы поговорить, Тим.
– Мы две недели только и делаем, что разговариваем.
Робот встал и пошел вперед, к носу корабля. Я поплыл за ним, держась за его плечо. Потом он замер, и я опустился рядом, снова прилипая подошвами к обшивке.
– Тим, ты не боишься?
– О чем ты?
– Твою память украли, так? Ты думал – зачем это могло кому-то понадобиться? Что там было такого ценного?
– «Пиявки» нападают довольно часто.
– Но на кого, ты думал? Главы корпораций, правители мелких планет – выше они не берут, не по зубам, но и этого достаточно. Кем ты был, Тим, что кому-то понадобилось твое сознание?
– Значит, я был большой шишкой? Причем не в Империи – тогда моя ДНК была бы в базе… Хочешь сказать, я могу оказаться кем-нибудь вроде Седьмого Звена Шиторского Веера или бизнесмена из Натхеллы?
– Сомнительно, Тим. Если бы им нужно было узнать, где ты зарыл свои сбережения или код в банке, они бы просто пытали тебя или обкололи наркотиками, и ты сам бы все рассказал. Это значит, пытки на тебя не сработали, наркотики тоже. Последнее – вполне вероятно, я видел твои иммунные данные: препараты, которые я тебе колол, просто уничтожались фагоцитами.
– Я не понимаю, Эммади.
– Для простого бизнесмена или наместника Веера, твой организм слишком хорошо защищен… от взлома. Им пришлось пересадить твое сознание в другое тело, в котором легко сломить твою волю. Не думай, что это так просто, человеческое сознание нельзя переписать на носитель, нельзя скинуть в сеть. Оно работает в режиме нон-стоп, ему нужны постоянные сигналы организма и, соответственно, среды. Сознание, переписанное на диск, умирает. В сети – сходит с ума из-за отсутствия тела. От бесконечности, по сути. Вариант только один – перенести сознание в другое тело. Где оно проживет максимум полгода, потом расхождения сознания с глубинной памятью тела перейдут критическую черту – и человек умрет. Думаю, не нужно объяснять, что это делает пересадку еще более хлопотной.
– Ты не можешь понять, что могло стоить таких усилий?
Дройд кивнул. Я пытался представить себе хоть какой-нибудь ответ на этот вопрос. Но вспомнить я не мог, а догадаться… Черт, да куда мне тягаться с дройдом…
– И еще один момент – они оставили твое тело и корабль. Почему они не забрали их? Или не уничтожили? Не успели или…
– Или оставили специально.
– Но зачем? Как след, как предупреждение?.. Уже одна эта деталь способна перечеркнуть версию с обычным нападением пиявок… К сожалению, все, что мы знаем, все равно оставляет слишком много вариантов. Неприятных вариантов.
Робот опустил голову.
– Эммади, почему ты говоришь мне это только сейчас? Это ведь действительно…
– Если бы я вывалил на тебя все это в медблоке – ты бы просто в очередной раз потерял сознание. А в каюте включены системы наблюдения…
– При чем тут системы наблюдения?
– Самый простой способ проследить за тобой – подключиться к системам наблюдения корабля.
– Кому?
Дройд резко повернулся в мою сторону.
– Тим, ты не понимаешь? Эта история далеко не закончилась.
– Но они получили, что им нужно.
– Откуда ты знаешь, что им было нужно?
Я схватился за голову.
– Эммади, по-моему, у тебя швы синеют… Позволь, я тебе напомню: на мою яхту нападают, берут на абордаж, завязывается бой, в котором мне отрубают ногу и, в конце концов, вяжут меня. Потом они переписывают мое сознание в чужое тело, а корабль с пустышкой отстреливают в космос – избавляются от улик…
– Выбрасывают на пути лайнера. Не за пределы системы, не в направлении звезды, а именно туда, где его обязательно найдут.
– Акт доброй воли? Они забрали, что им нужно, но не хотели становиться убийцами…
Робот вздохнул.
– Они хотели, чтобы тебя подобрали.
– И зачем, по-твоему?
– Забросили тебя как приманку для кого-то другого. Или для того, чтобы потом выкупить твое тело и корабль легальным способом.
Последний вариант показался мне неприятным, но наиболее вероятным. Это сильное, тренированное тело с отличными рефлексами и редкий корабль – их просто могли «отмыть»…
– Эммади, а что если они узнают, что брошенная пустышка разгуливает по лайнеру? Они могут вернуться?
– Если уже не вернулись. В любом из рассмотренных вариантов им есть смысл следить за тобой. Уже хотя бы потому, что ты можешь вспомнить детали нападения.
– И кто это может быть?
– Кто угодно. Пассажиры, экипаж, персонал. Любой из твоих знакомых – даже я.
Дракон, тать ночной, злая колдунья на пути рыцаря… Что ты, черт возьми, имела в виду, Ванда?
Я зажмурился. Нет, как бы то ни было, я не верю, что Ванда или Эммади – одни из них. Но она сама позвала меня, она расспрашивала о том, что я помню…
– Эммади, я заработаю себе манию преследования.
– Это будет нелишним, раз нет инстинкта самосохранения…
Дройд перемигнулся радиодиалом с блоком жизнеобеспечения на рукаве моего скафандра, проверяя запас энергии. Я тоже мельком бросил взгляд на экран блока – заряда с лихвой хватало, чтобы провести на обшивке пару недель.
– Спасибо, что нянчишься со мной, Эммади. Ты оберегаешь мою жизнь куда лучше меня самого.
Эммади уселся на обшивку, скрестив ноги по-турецки.
– Не только твою, Тим. Пока ты здесь – опасность может грозить всему лайнеру. Поэтому… по-нашему – я активен по классу «А», по-вашему – я в панике.
Я поджал губы и долго смотрел себе под ноги. Выходит, я подвергаю опасности весь лайнер…
– Что мне делать?
– Для начала, зайди на свой корабль. Может, удастся найти что-то важное. Или вспомнить… Пока это единственный шанс разобраться, что происходит. И предотвратить опасность.
– Возможно…
Я обошел пару раз вокруг робота, потом присел на его плечо. Он не возражал. Сидеть было сложно, но так все равно привычнее.
