Владимир Добряков - Сумеречные миры
— Ну, как?
— Впечатляет! Вы с Кэт старались не зря. Кстати, а она, наверное, тоже принарядилась с твоей помощью?
— Увидишь, оценишь. А пока прими с наилучшими пожеланиями.
Лена подходит к кабине Нуль-Т и берет прислоненный к стене длинный сверток. Он довольно увесистый. Пока я его разворачиваю, гадая, что это может быть, Лена с любопытством поглядывает на меня, сидя в кресле. Изумлению моему нет предела, когда, развернув сверток, я обнаруживаю… Золотой Меч! Конечно, не его самого, а его точную копию. Лена поясняет:
— Техсектор делал его пять дней. Он может все, что и настоящий, кроме одного: он не может рубить нежить. Механизм поражения нежити нам пока неизвестен, — при этих словах Лена виновато улыбается.
Я подхожу к синтезатору, набираю код и, держа в правой руке меч, кладу левую ладонь на датчик. Из камеры синтезатора достаю ножны для Золотого Меча. Лена удивленно поднимает брови.
— Ого! Прошло уже более пятнадцати лет, как ты освоил синтезатор.
Не говоря ни слова, беру с каминной полки жемчужины и протягиваю их Лене. Ее изумлению и восторгу нет предела. Она бросается мне на шею и порывисто целует. Потом начинает метаться по комнате, соображая, куда бы приспособить подарок, чтобы покрасоваться с ним в обществе сегодня же.
— Придумала!
Она подскакивает к синтезатору, сует в камеру жемчужины и извлекает их подвешенными к белой бархатной ленте. Она протягивает ее мне и, повернувшись спиной, просит:
— Застегни.
Я застегиваю ленту вокруг ее шеи «липучками». Лена отскакивает в сторону и опять проходит по комнате. Свет мягко играет на крупных каплях перламутра, висящих под белой лентой у самого основания шеи.
— Ну, как?
Я молча показываю большой палец. Лена смеется и, обхватив мою голову ладонями, приникает ко мне в поцелуе. Обнимаю ее за плечи и замираю, весь отдавшись ощущению вкуса ее губ и нежного тепла ручек, пробивающегося сквозь тончайшую кожу перчаток. Я опускаюсь на колени и обнимаю ноги своей подруги, не боясь помять пышную юбку. А Леночка, погладив мои волосы своей маленькой ручкой, тихо говорит:
— Пора, милый. Все уже собрались, бал начинается.
Из Нуль-Т мы выходим в холле того здания, где я с Андреем защищал степень Бакалавра. Новогодний бал проводится в нескольких залах. В самом большом из них стоят столики, за одним из которых нас уже ждут Катрин и Андрей. Я обращаю внимание, что Катрин одета почти так же, как и Лена, но вместо голубых тонов у нее преобладают розовые и красные. По розовой мантии у Катрин рассыпаны золотые звездочки. Такие же звездочки у нее на красных перчатках и белых чулках, а туфельки в отличие от Лениных золотого цвета.
За соседним столиком сидит Магистр в обществе двух женщин. Одну из них я знаю. Это та самая Кристина, которая чуть не посадила меня в лужу на защите своим коварным вопросом. Лена знает здесь многих, и ее знают многие. Пока мы идем к своему столику, ее отовсюду приветствуют, выражают восхищение ее нарядом, а она «царственным жестом» своей ручки отвечает на приветствия и комплименты.
В зале шумно. Но шум этот воспринимается как ровный гул моря. В зале отличная акустика. Шум перекрывается музыкой, льющейся откуда-то из-под потолка. Одна мелодия сменяет другую. Мелодии мне незнакомы, и как бы в то же время я их где-то, когда-то слышал. Многие пары танцуют.
Мы усаживаемся за столик, здороваемся с друзьями. Андрей предлагает первый тост: «За уходящий год!» Едва мы выпили и успели закусить, как к нам подсаживаются Магистр и Кристина.
— Познакомься, Кристина. Это наши хроноагенты экстра-класса.
— Я их знаю, — певучим голоском отвечает юное существо.
— Ах да, я и забыл, что совсем недавно они имели честь предстать перед Советом Магов. Ребятишки, это Кристина, начальник отдела в Секторе Хронофизики. Вот уже неделю я уговариваю ее вплотную заняться проблемой прямого межфазового перехода. Но что-то не очень получается.
— Откровенно говоря, Филипп, я не очень-то верю в реальность такого перехода.
— Но мои ребята видели эти переходы своими глазами, а я наблюдал на экране. Ну, а наши технические группы? Они там дежурят уже несколько дней. Пойми, Кристина…
— Филипп, а не может ли это быть хорошо организованный технический трюк со стороны ваших противников? ЧВП, так ты их называешь?
— Трюк? Зачем?
— Чтобы направить тебя по ложному пути. Заставить затратить время и силы, а сами тем часом…
— Кристина, — вступает в разговор Лена, — вы просто придите к нам в Сектор и посмотрите все сами.
— Если потребуется, — добавляю я, — я готов еще к раз побывать в Синем Лесу и показать вам все это.
— Пойми, Кристина, — подхватывает Магистр, — нас опережают на целых три хода. Наш противник пользуется этими переходами вовсю, а мы еще даже не представляем себе их физическую природу.
— Хорошо, — соглашается Кристина, — вы меня почти уговорили. Тем более что вот он, — она кивает в и сторону подходящего к нам Жиля, — тоже ваш сторонник и тоже умеет уговаривать.
— С наступающим Новым годом! — приветствует нас Жиль. — Я вижу, что Филипп с Кристиной и в новогодний вечер не дают вам отдохнуть от дел. Давайте прекращать это безобразие. Предлагаю сдвинуть два наших стола в один общий, забыть на время о работе и встречать Новый год.
Предложение принимается. Мы быстро знакомимся с дочерью Жиля Жанной. Жиль предлагает тост за милых дам. Только мы его выпиваем, как слышится мощный звук гонга. Музыка смолкает, и воцаряется тишина. Я замечаю, что все смотрят в сторону обширного, невысокого помоста эллиптической формы, который возвышается в углу зала.
Свет в зале меркнет, помост же освещается. На нем с бокалом в руке стоит Председатель Совета Магов, или, как его чаще называют, Верховный Маг.
— Друзья! Я не буду многословным, с Новым годом!
Мы все встаем. Жиль подхватывает тост Верховного:
— С Новым годом!
Верховный Маг допивает вино, и бокал исчезает из его руки, как не было. Маг поднимает руки и медленно опускает их, как бы дирижируя. Откуда-то, словно с неба, начинает литься торжественная, напевная мелодия. Играет невидимый симфонический оркестр. Маг стоит, откинув голову назад и закрыв глаза. Его руки словно манипулируют невидимым оркестром. Он одновременно играет и на скрипках, и на духовых, и на ударных инструментах. А мелодия плывет, завораживает и уносит куда-то с собой.
Я закрываю глаза, и мне кажется, что я на скоростном истребителе лечу над облаками, сзади их подсвечивает восходящее солнце. Розовеющие в его лучах облака проскакивают подо мною, а вокруг лазурное небо. И я один в этом бескрайнем просторе и лечу куда-то, лечу, лечу…
Стихают последние аккорды, и я «приземляюсь» под грохот аплодисментов. Андрей толкает меня в бок:
— Впечатляет!
Я только качаю головой в ответ, а Магистр задумчиво говорит:
— Да, Верховный — выдающийся композитор. Мне до него далеко.
Как позднее выяснилось, Магистр скромничал. А Верховный, благодарно поклонившись, сходит с помоста и тут же возвращается назад, ведя под руку молодую женщину. Он помогает ей подняться на помост и возвращается к своему месту.
Женщина, как и Верховный Маг, поднимает руки и медленно опускает их. Слышится музыка, и женщина запевает низким сильным голосом. Это ария из какой-то незнакомой мне оперы. Женщина поет о том, как безжалостно неумолимое Время, как жестоко оно ставит предел нашему существованию, разлучает любящие сердца и не дает нам познать Бесконечность. Она славит тех, кто до последнего мгновения работает на своем посту, тех, кто любит так, словно впереди у них бессмертие.
— Это Бланка, — поясняет мне Лена, — лучший голос Монастыря.
Бланку на сцене сменяют другие исполнители, и концерт продолжается. Закончивший свой номер берет за руку первого попавшегося и ведет к сцене. Похоже, что в Монастыре все имеют какой-либо талант. Магистр удивляет нас непревзойденной джазовой композицией, а потом берет под руку Лену и ведет ее к сцене. А Лена, как и ее предшественники, поднимает руки, и начинает литься какая-то очень знакомая мелодия в быстром темпе. Никак не могу узнать ее, но знаю, это точно. Но вот Лена своим неожиданно высоким и сильным голосом включается в мелодию, и я слышу:
— Всегда быть вместе не могут люди,
Всегда быть рядом не могут люди!
Нельзя любви, земной любви, пылать без конца…
Я немею. Откуда она знает эту песню? Я слышал ее один, от силы два раза, и забыл напрочь и текст, и мелодию. А Лена, порывисто передвигаясь по сцене и неотрывно глядя на меня, продолжает:
— Скажи, мы сможем узнать откуда,
Что ты моя, а я твоя любовь и судьба?
Да, это она действительно поет для меня и про нас. Голос Лены звенит, и вдруг мне слышится в нем боль.
— Одной найти, любовь найти, всегда нелегко!
И вновь тебя я ищу по свету,
