Игорь Марченко - Глаза цвета стали
– Чего тебе? – сощурив глаза, я с подозрением наблюдал за каждым его движением.
Ихтиандр глупо хлопая двойными веками, медленно извлек из своей груди меч Мацумоты и раболепно протянул его мне рукоятью вперед, предлагая принять. Рана на месте разреза почти мгновенно затянулась, как и у всех остальных нелюдей, демонстрируя завидную регенерацию.
– Это мне? Ты уверен? – поразился я.
Держа его на прицеле автомата, с опаской приблизился к нему и быстро выхватил из его лап с длинными когтями покрытый слизью клинок. Ихтиандр приложил ладонь к своим глазам и ткнул лапой в мою сторону, после чего, ухмыльнувшись своей жутковатой ухмылкой полной мелких зубов, медленно зашагал в море, пока его голова не скрылась среди накатывающих волн.
– Черт! Как я мог забыть! – с признательностью посмотрев вслед морскому жителю, достал из коробочки контактные линзы и быстро надел. На глаза легла привычная тяжесть и неудобство. Я стиснул в руке любимый меч Мацумоты полученный им на Окинаве еще в 1966 году от самого Хатори Хансо. С благодарностью я обернулся в сторону маяка, но на смотровой площадки уже никого не было. Меч был великолепен, не чета той неуклюжей поделке, что я себе смастерил в автомастерской из куска стальной арматуры и пластика. Это было настоящее произведение искусств. Точка максимального прогиба лезвия располагалась около порожков мати, примерно на одной трети общей длины от среза хвостовика, примерно там, где меч соприкасался с талией своего хозяина. Это был самый удобный меч, который я когда-либо видел.
Рокот двигателей застиг уже на подъеме в гору, когда группа БТР и несколько крытых брезентом сто тридцать первых ЗИЛов, высветили меня мощными прожекторами.
– Эй, выключите свет! С ума сошли? – возмутился я, закрывая лицо руками.
– И где это мы так долго бродим в столь поздний час? – спросил меня строгий голос.
– Искупнуться, захотелось. – Отрезал я, игнорируя недовольство на лице человека.
– С катаной? Сомнительное удовольствие. А может, в гости к смотрителю маяка заглядывал? Я велел держаться от него подальше. Он сумасшедший и ничему хорошему не научит.
– Может быть и так, а может, и нет.
Полковник Высоков ворча в пол голоса о юности, сделал мне знак следовать за ним. Меня радостно приветствовали, когда я проходил мимо знакомых бойцов.
– У меня для тебя есть ответственное задание Алешин. Ты с моим приказом ознакомился?
– Если с тем, что обязывает меня отправиться на плавучий консервный завод то да, более того я даже швырнул его в физиономию Кабеля. – С вызовом ответил я.
– Тебе доставляет удовольствие доставать людей?
– Если бы мне нравилось доставать людей, я бы работал акушером.
– Остряк, прибереги свои казарменные шутки для товарищей. Завтра утром, ты возглавишь группу наблюдения за местностью. Никакие возражения не принимаются. Это приказ с самого верха, понятно? Не знаю, что ты там наговорил Кабелю… точнее Погребному Степану Федоровичу, но такой свекольно-красной физиономии я давно не видел! – неожиданно полковник расхохотался, а потом снова стал серьезным. – Не лезь на рожон, мало тебе неприятностей, так еще настроишь против себя генерала. Забирайся внутрь. Только попробуй улизнуть по дороге, я тебя отправлю на такую работу, по сравнению с которой теперешняя покажется сущим раем…
– Хуже чем сейчас? Сомневаюсь. – Я последовал за полковником к грузовику.
Закрыв за мной откидной борт кузова, полковник прошел в головной БТР и конвой в составе десяти грузовиков и четырех бронетранспортеров продолжит путь по пустынным улицам военного городка в сторону горы Томари. Там мы немного задержались, пока ожидали других солдат и офицеров. В кузове никого не было кроме меня и груды ящиков с боеприпасами, поэтому я соорудил из них себе нечто вроде трона. Сидя на гранатах я принялся счищать с лезвия меча застывшую слизь Ихтиандра. На одной из остановок неподалеку от военного кладбища, где хоронили прах погибших солдат, ко мне присоединился Антон, вооруженный до зубов. Он молча уселся рядом со мной и стал сосредоточенно строгать ножом какую-то кривую ветку.
– Как настроение? Выглядишь словно покойник, пролежавший в земле целую неделю, – уколол я его, наблюдая как его лицо начало приобретать нормальный цвет. – А чего это ты забыл на кладбище в столь поздний час?
– Проведал Анну. – Нехотя ответил напарник, выбрасывая обструганный сучок на улицу.
– Все никак не успокоишься? Два месяца прошло, а ты никак не забудешь ту девчонку.
– И никогда не забуду, и давай не будем об этом! Мне неприятна тема, серьезно.
– Ну и кретин! – хмыкнул я, возвращаясь к чистке меча. – Это просто курам на смех. Вынь штопор из своей задницы и засунь себе в голову, чтобы там хоть что-то извилистое было.
Антон окинул меня хмурым взглядом и раздраженно уставился на петляющую позади конвоя дорогу, за которой возвышались холмы. Сейчас он не горел желанием общаться ни с кем.
Мы не поехали к горе Томари, а сразу направились на юг, к резервным вертолетным площадкам. С этих площадок многие улетали на задания, но лишь единицы возвращались обратно живыми. Южная оконечность была самым опасным местом на всем острове, контроль над тамошней территорией осуществляли аэромобильные подразделения, в связи с нехваткой топлива вынужденные уменьшить количество боевых вылетов. Единственная железнодорожная ветка была в плачевном состоянии, приведя к нескольким крупным авариям бронепоездов. Сейчас ее спешно реконструировали для более эффективного снабжения “Южного” всем необходимым. Наблюдая за мрачным напарником, мне сделалось невыносимо тоскливо, поэтому я как можно небрежнее спросил его, замаскировав нотки юмора под серьезную интонацию.
– Послушай, мне это дело нравится не больше твоего, но мы не полезем на судно, а просто проведем разведку местности, наблюдая за всем из укрытия. Кстати, – как можно небрежнее спросил я Антона, проверяя затвор автомата. – Знаешь, как заинтересовать идиота?
Антон, подозрительно уставившись мне в лицо, не увидел ничего кроме скуки и равнодушия.
– Нет, – а после минуты напряженных раздумий с любопытством спросил. – Как?
– Я тебе завтра скажу! – ухмыльнулся я, а потом громко расхохотался, довольный, что маневр удался. Его лицо на мгновение окаменело, а потом кулаки гневно сжались, когда он сообразил, что я над ним в очередной раз потешаюсь.
– Вижу, твоя мама при беременности не отказывала себе ни в чем. Это ты типа пошутил?
– Можно и так сказать. Я устал от вида твоей постной физиономии.
– Ни хрена не смешно! – возмутился Антон, но уже через минуту едва заметно улыбался.
Конвой въехал за проволочное ограждение, проехал три блокпоста усиленных бронетехникой и быстро покатил по серому бетону мимо одноэтажных бараков и ангаров. Над головой пролетела боевая группа вертолетов Ми-24, возвращавшихся с задания для дозаправки и пополнения боезапаса. Один из них отделился от группы. Описав несколько кругов вокруг конвоя в вихре воздуха и облаке пыли, сначала завис неподалеку от нас, а потом приземлился.
– Алешин, дуй мухой в командную шишигу и надень боевую сбрую. Пять минут тебе на все сборы! – стараясь перекричать гул винтов, приказал Высоков. – Сергеев, собери своих людей и проследи за погрузкой во вторую вертушку. Вы – передовая группа, наши глаза и уши. Мы не можем соваться в опасный квадрат, не зная ситуации. Группа капитана Алешина выдвинется к объекту и произведет первичный осмотр. С разведывательного самолета передают, что пока в округе спокойно и никакой некроморфной активности не наблюдается. Итак, господа теперь каждый из вас знает свою роль в этом шоу. Не влезайте ни в какие неприятности и не проявляйте излишнюю инициативу. Ограничивайтесь наблюдением. Обо всем докладывайте своевременно, не дожидаясь пока ситуация выйдет из-под контроля. Удачи всем. По коням!
Пока в кузове командной машины ГАЗ-66 я спешно надевал бронежилет и выбирал себе подходящее оружие, обе группы уже собрались рядом с вертушками. Вслед за нами должна была отправиться по земле поддержка в составе десяти танков Т-90, тяжеловооруженная рота саперов на двух бронепоездах и три взвода УБМ генерала Сухарькова, в чью задачу входило выйти в район операции и взять в случае непредвиденных ситуаций все под свой контроль. Операция намечалась армейская без участия гражданских, но когда я увидел за амбразурой командного бункера знакомые светлые волосы, я сразу понял, что мне чего-то не договаривают, а иначе с какой целью здесь заведующая терапевтическим отделением по совместительству главный генетик Гнезда? Приехавший вместе с ней генерал Воронин был как всегда многословен и суетлив, заранее обещая всем участникам операции внеочередные звания в случае успеха операции. Пожимая на прощание каждому бойцу руку, он остановился передо мной не зная, что предпринять. С холодом в глазах и плохо скрытой неприязнью протянул и мне нехотя ладонь, но я сделал вид, что не замечаю ее, будучи занятым ногтями на руках.
