Макс Острогин - Большая Красная Кнопка
Егор надулся, отобрал пугательный будильник, спрятал в ящик. А мне и этот дурацкий понравился в общем-то. В моем детстве таких не было, что очень жаль.
– Раньше встречались будильники, которые могли по двести лет идти, – сказал Егор с завистью. – Вот так вот…
Странное чувство кольнуло меня, показалось, что я это уже где-то слышал – про вечные будильники. Которые заведены на двести лет вперед, и пружины их насторожены, и в один момент они оживут, и над миром, в котором не осталось человека, поплывет звон.
– Но у меня таких нет. Отец искал, но бесполезно. Зато вот это есть. Это я сам придумал.
Синенькие, совершенно одинаковые, без колокольцев, но с выпуклыми задними крышками.
– Эти что делают? – поинтересовался я.
– Это бомбы, – негромко ответил Егор. – Там пластик и детонатор. Можно на целые сутки установить, до минуты. Будут тикать, потом взорвутся. Стену только так снесет.
– Зачем такой будильник нужен? Бесполезная штука.
– Для разного можно приспособить. Вот смотри…
Мне почему-то вдруг перехотелось слышать, на что сгодится смертельный будильник, наверняка у него есть целая куча применений. Наверняка с его помощью очень легко убивать.
– Что символизирует? – спросил я. – Что мир полетит к чертям?
Егор хихикнул.
– Замедленная бомба просто. Устанавливаешь стрелки, они тикают, а ты удираешь, ничего не символизирует.
– Это ты зря. Символизирует. Ладно.
Я закинул рюкзак за плечо, поднял новый костыль.
– Будильники – это хорошо, – сказал я. – Я уверен, что в будущей жизни – если она приключится, конечно, уверен, что они займут достойное место. А нам пора.
Маятник качнется, стрелки сдвинутся и побегут, побегут. Будет подпрыгивать, не будет подпрыгивать, но едва часы пробьют урочный час, все и случится. Взрыв.
Вот что будет.
Посмотрел на будильник. На тот, смешливый, хи-хи, ха-ха.
– Через полчаса выходим, – сказал я. – Север нас ждет, падем в его студеные объятия.
Егор вздохнул.
Глава 5
Лунные тени
– Дэв!
– Ну что?!
Я обернулся.
Егор стоял посреди дороги и глядел вбок. В переулок.
– Что там?
– Посмотри…
Я вернулся. Даже не переулок, так, проход между домами. Метрах в сорока от нас, ближе к правой стене стоял сумрак.
– Замерз? – спросил я.
– Не знаю… Может.
– Дай карабин.
Егор передал мне оружие. С неохотой. Что неудивительно, к хорошему привыкаешь быстро.
Я прицелился. Выстрелил в ногу.
Сумрак упал с громким костяным звуком.
Егор стал перезаряжать оружие.
Я направился к поганцу. Дохлый и бессмысленный. Без головы.
Огляделся. Головы не было. И вокруг она не валялась. Подоспел Егор.
– Наверное, другие сожрали, – предположил Егор. – Они жрут друг друга, ты же знаешь…
Знаю.
– Почему остальное тогда не сожрали? – спросил я.
– Не успели, может… Смотри…
Еще сумраки. Дальше, рядом со стеной. Не совсем сумраки, их части. Лапы. Без туловищ. И наоборот.
– А где остальное? – спросил Егор.
– Кто есть хуже сумрака?
Егор пожал плечами.
– Нету, – сказал он. – Мы не знаем. Тут есть подземный водоем, там медузы жили… Медузы – это ерунда…
– Кто-то их убил, – сказал я. – Сумрачников этих. Посмотри на срезы. Руки-ноги не оторвали, а отрезали. Ровно и чисто. Аккуратно.
– И что? – спросил Егор.
– Ничего. Похоже на жнеца.
Похоже. Только раньше жнецы за мертвечиной не особо гонялись, они на нас, на людей в основном охотились. Хотя тут все меняется каждый день…
– Они сюда добираются? – спросил я.
– Кто?
– Жнецы. Такие.
Я изобразил жнеца. Руками помахал, зубами щелкнул.
– Не, таких нет. Не видел никогда.
– Ясно.
– Что ясно?
– То, что дальше идем.
Егор плюнул. Слюна потекла по стене, застыла.
– А если это Алиса? – спросил он. – Тех, вокруг танка, она же перебила…
– Если Алиса, то надо сказать ей большое спасибо. Но вряд ли это она, слишком уж аккуратно, Алиса замарашка. Да плевать.
На самом деле плевать. Если кто-то рубит в крошку сумраков, то ему только спасибо сказать нужно, нам работы меньше. С другой стороны, этот кто-то вполне может и на нас свое внимание обратить. Мы по сравнению с сумраками вообще беззащитны…
Ладно, поглядим.
– Вперед, – приказал я, и мы двинулись вперед.
Довольно долго мы пробирались через кашу стертого города. Что случилось здесь, было совсем непонятно, дома стояли почти все разрушенные, земля корежилась и проваливалась, улицы смешались, скашиваясь то вправо, то влево, прыгали вверх и вниз, в этом месте город хорошенько протрясла бешеная пляска. Егор предположил, что сюда кинули бомбу или под землей взорвалась бомба, а что, похоже на правду. Раньше много бомб запасли и прятали их под землей всегда, чтобы врагу недоступно было. Бомбы взрываются, на то они и бомбы.
Егор шагал спокойно, недовольно-прогулочным шагом. Что-то в нем побрякивало, то ли в самом, то ли в снаряге, но проверять его я не собирался, побрякивает, и ладно, потом поглядим. Я тоже не спешил, да и не мог – не очень-то попрыгаешь с костылем. Алиса мелькала в стенах, впрочем, не приближалась, держалась на удалении.
К темноте добрались до Савеловского вокзала. Тут я уже проходил, не так давно, с Курком. Впрочем, я почти не узнавал местность – тогда, в темноте все выглядело совсем по-другому, а разрушенных и обгоревших домов было не сосчитать, найти тот, в котором жил Предпоследний, в котором нас едва не сожрала сирена, поганая ночная ведьма, и из которого меня едва не прибило горящим роялем, не получилось. Ну и ладно.
Попытался отыскать вход в метро, бесполезно. Вокзал оказался тоже разрушенным, я сверился с картой, и мы с Егором двинулись в сторону Бутырской улицы.
Площадь перед вокзалом выглядела необычно, походила на большой муравейник, сложенный из неимоверного количества старых автомобилей. Тогдашней дурной обезьяньей ночью я не заметил этого, сейчас оценил – не меньше двадцати метров, целая железная гора. Видимо, их сгребали сюда со всех окрестных улиц, а то и со всей северной части города, очень много. Мы пустились в обход справа, по узкому промежутку между сплющенными машинами и развалинами вокзала. Егор запнулся за кривую трубу, свалился, взбесился, выдрал трубу, швырнул в машины. Лязгнуло.
– Осторожнее, – сказал я. – Тут обезьяны…
– Какие обезьяны? – усмехнулся Егор. – Ты чего, Дэв? Откуда у нас обезьяны?
Я не стал спорить. Обезьяны нас едва не сожрали, а теперь их и нет совсем, вроде. Под землю ушли. Или на юг, это ведь вполне могли быть бродячие обезьяны, летом, вытесненные из лесов жарой и дымом, ввалились в город через какой-нибудь туннель, а нам не повезло, мы с ними пересеклись…
Воняли они здорово.
Выбрались на Бутырскую, никаких обезьян. И хорошо, драться с ловкими тварями, которые к тому же метко швыряются камнями и обрезками железа, мне совсем не хотелось.
Егор сверился с картой.
– Тут уже недалеко, – сказал он. – Скоро должен спуск начаться, а переночевать можно…
Егор принялся изучать пометки на полях, морщить нос.
– Тут где-то с полкилометра, на той стороне. Папка там ночевал, ему понравилось.
– Хорошо.
Перебрались через улицу, двинулись вдоль стен.
Это была одна из сотен улиц, которые я видел в своей жизни, девятиэтажные, двенадцатиэтажные и шестнадцатиэтажные дома, они уродливо возвышались по обе стороны, первые этажи разграблены, вторые выжжены, ни одного целого стекла, улица Бутырская – самая скучная улица в мире, хотел бы здесь жить. В скучном доме, вон в том сером облезлом доме на восьмом этаже с балконом.
Егор вертел головой, сверялся с картой и с записками, но нужный дом не проявлялся, и я думал, не пора ли найти что-нибудь другое, поближе и поспокойнее…
– Вон, – указал Егор пальцем, – вот этот.
Необычно. В доме всего пять уровней, не больше, по сравнению с остальными он казался просто карликом. И тощий еще какой-то, совсем старинной постройки, по бокам у него торчали странные выпуклые башенки непонятного назначения, дом мне понравился. В нем чувствовался мир.
– Папка продвинулся еще чуть-чуть, к северу, – сказал Егор. – До станции метро, там он наткнулся на непонятное… На четвертом этаже здесь комната без окна, там спокойно…
Вход был завален мусором, и вокруг мусора много скопилось, по нему мы легко взобрались на второй этаж, пробрались внутрь. Мне показалось, что этот дом строили для детей – настолько узкие коридорчики, маленькие двери и вообще все совсем миниатюрное, что мы, люди, в общем-то, не богатырских размеров, и то протискивались с трудом, кроме того, за годы запустения в коридоре, как это водится, скопился хлам, и до нужной комнаты мы пробирались почти по колено.
– Ключ…
Егор сунул руку за косяк двери, пошарил. Ключ оказался там, дверь не открывалась, я отогнал Егора, плеснул в замок масло. Подождали минут пять. Замок оттаял, вошли, в лицо кинулась пыль, и почти с минуту мы не дышали. Я зажег карбидку, прибавил яркости.
