Константин Кривчиков - Хроники ада
– Стоп, не тараторь. Она сказала хоть что-то?
– Нет, ничего. Крепкая, сучка. Молчала, как партизанка.
Волчок набрал в легкие воздух, затем медленно выдохнул, глядя в потолок.
– Слушай, Антип, землю рой, но девку мне найди! – прорычал в трубку. – Сроку тебе – до утра. Не найдешь – самого зарою. Усек?
– Усек, босс. Босс, я ребят возьму? Мне одному не справиться.
– Возьми. Бобра найди, скажи, что я велел подмогнуть. И – ты меня понял. Все, до связи.
Закончив разговор с Антипом, Родя тут же набрал другой номер.
– Слушаю тебя, Родион, – после нескольких длинных гудков отозвался абонент.
– Надо срочно перетереть тему. Давай, э-э… – Волчок машинально взглянул на запястье левой руки, – …э-э, сколько сейчас времени?
– У тебя чего, братки часы сперли? – съехидничал собеседник.
– Я серьезно. Сколько сейчас?
– Ну-у семнадцать минут одиннадцатого.
– Давай через сорок минут в нашем сквере. В одиннадцать, короче.
– Что за спешка, Родион? Я футбол смотрю.
– Забей на футбол. Нужна твоя помощь, дело очень срочное.
– Вообще-то я не мальчик на побегушках.
– Так и башляют тебе по-взрослому, – хмыкнул Родя. – Оплачу как ночную смену – по двойному тарифу.
Вернувшись в комнату отдыха, Волчок произнес с кислым лицом:
– Арсений Иванович, я сваливаю. Спасибо за теплый прием, но… Непредвиденные обстоятельства по работе.
– Жаль. А я хотел тебя свежей рыбкой угостить. Видел, в бассейне плещется? – Арчибальд негромко засмеялся. – Но не смею задерживать. Работа – это святое. Может, помощь нужна?
– Спасибо. Думаю, сам управлюсь.
– Ну смотри…
Едва Волчок, одевшись, вышел в коридор, как Арчибальд взял со стола рацию и сказал:
– Жора, Родя идет к машине. Отправь за ним ребят, пусть глянут, куда он сорвался. И давай ко мне…
Не прошло и десяти минут, как в дверном проеме возникла худощавая фигура начальника службы безопасности и по совместительству директора ЧОП «Барьер» Жоры Лежава[15]. Он вошел, беззвучно распахнув дверь, и встал у порога.
– Садись, – кивнул подбородком Арчибальд. – Удалось прослушать, с кем он базарил?
Жора присел у дальнего края стола, раскрыл черную кожаную папку:
– Первый звонок был от Антипа. Мелкая сошка, порученец Волчка. Перехват, к сожалению, не очень качественный, но кое-что вычленить можно.
– Не тяни кота за яйца. Ближе к сути.
– Они говорили о какой-то женщине, точнее, девке. Я так понимаю, что она была у них в руках.
– Девке? – Глаза Арчибальда блеснули.
– Так ее называл Волчок.
– Думаешь, наша клиентка?
– Пока не уверен, Арсений Иванович. Но похоже, что это след.
– Ты сказал, что «она была в руках». Что это значит?
– Похоже, что она пропала. Я так понял, что «точку» накрыла полиция, и теперь Волчок в бешенстве. Требует от Антипа, чтобы достал девку хоть из-под земли. Значит, они ее потеряли.
– Непонятная история. – Арчибальд закинул в рот крупную ярко-красную ягоду клубники и, не торопясь, почмокивая, разжевал. – Что-то успел выяснить?
– Времени было в обрез, Арсений Иванович. Вроде бы около двух часов назад произошла серьезная перестрелка на границе «карантинки», на Чайковского. Есть убитые и раненые. Мы сейчас проверяем эту информацию.
– Лады. А второй разговор?
– Второму абоненту Волчок позвонил сам. Номера в нашей базе нет. Но мы работаем. Ребята сидят на хвосте у Волчка, возможно, он сам выведет на свой контакт.
– Лады. Работайте дальше.
– Я пошел?
– Ступай. Хотя… – Арчибальд ухватил толстыми пальцами следующую ягоду. – Не в службу, а в дружбу – загляни в бассейн. Позови сюда эту, новенькую, беленькую. Проведу ходовые испытания. – Он хохотнул. – А впрочем, зови всех трех. И до утра меня не беспокой. Война войной, а обед по расписанию.
Глава 5
Утро приносит смерть
Николай Варнаков
Август 2016 г. Четверг. Искитим
Варнаков проснулся от повизгивания будильника на мобильном. По звуку нашарил трубку, нажал на кнопку. Приподнял голову и снова уронил. Сейчас, сейчас… еще немного подремлю… Где я, черт? С усилием разлепив веки, поводил по сторонам глазами и уткнулся в черную копну волос на соседней подушке. Ага, знойная брюнетка по имени конфетка. Значит, я у Маринки. Сколько же я накануне… Черт!!!
Он подскочил на кровати и присел, спустив ноги на пол. Черт! От резкого движения дернуло в левом плече. Теперь он вспомнил почти весь вчерашний вечер. По крайней мере – самое главное. То, что не смог бы забыть ни при каких обстоятельствах.
В душе включил ледяную воду и пару минут стоически обливал себя, стараясь не замочить повязку на левом плече. Мыслей толком и не было, лишь крутились в мозгу, как испорченная пластинка, несколько одних и тех же слов…
Колян стоял на кухне у раскрытого шкафчика – где же у нее кофе? – когда в голову так шарахнуло, что он, не сдержавшись, вскрикнул и присел от боли. Хватая раскрытым ртом воздух, как сомнамбула, добрел до спальни. Взял с тумбочки мобильник и набрал номер приемного покоя:
– Это лейтенант Варнаков из полиции. К вам вчера женщину положили в тяжелом состоянии, Веру Иванову. Как ее состояние?
– В какое время, укажите точнее.
– В девятом часу вечера.
– Минутку, сейчас посмотрю… так, есть такая. Пока в реанимации.
– С ней все в порядке, вы уверены? – Колян чувствовал очень неприятное, нервное беспокойство – так, что внутри потряхивало. Что там может трястись? Кишки, что ли? Давно он уже так не нервничал.
– Откуда я могу знать? – с раздражением произнесла сестра. – У меня указано – в реанимации, значит, в реанимации.
– А вы не могли бы проверить? Может быть, у дежурного врача спросить?
– Не могу. У нас сейчас пересменка начинается.
– А все-таки? Вам из полиции звонят, это важно.
– Ну и что, что из полиции? И вообще, откуда я знаю, кто вы такой? Приезжайте сюда и узнавайте. Мне некогда, мужчина, вы понимаете?
Пока Варнаков собирался с мыслями, раздались короткие гудки.
– Коля, сколько времени? – пробурчала, не отнимая голову от подушки, Маринка.
– Рано еще. Спи.
– А ты?
– Я на службу.
– А что матери сказать?
– Какой?
– Коля, ты что? Моей. – Маринка заворочалась и полуприсела, подтянув под спину подушку. – Ты что, ничего не помнишь? Ну ты даешь!
– А чего я должен помнить?
Он опустился рядом на кровать.
– Да я же тебе вчера рассказывала, – забубнила Маринка с полузакрытыми глазами. – Мать уборку делала и нечаянно папашину Библию уронила. Ну, она ее в шкаф засунула, после того как папаша пропал. А тут вещи перебирать стала и уронила эту Библию. А оттуда свернутый листок бумаги выпал. Представляешь, наш папаша что-то вроде предсмертной записки оставил… – Маринка, наконец, открыла один, желто-зеленый, как у кошки, глаз и нашла им Коляна. – Вспоминаешь?
– Смутно, – признался тот. Отец Маринки, Павел Карпенко, слесарь-сантехник без постоянного места работы и «белый» сталкер, пропал осенью прошлого года. Ушел из дома и не вернулся. Теперь Варнаков начал вспоминать, что Маринка ему и на самом деле вчера что-то рассказывала, еще в «Радианте». Но что именно? – Помню, но смутно. А что дальше-то?
– Ну вот, а я вчера старалась. Идиот ты, Колян.
– Ты расскажи сейчас, я исправлюсь. Только шустро, а то я опоздаю.
– Вечно у тебя шустро.
– Сегодня ночью тоже шустро было?
Он не удержался и засунул «знойной брюнетке» ладонь между неплотно сдвинутых колен.
– Нет, сегодня ночью было долго. Ай, дурак! Не лезь! – Варнаков не без сожаления отдернул руку. – Коля, я же серьезно про отца. Он записку оставил в Библии, понимаешь? Написал, что к нему приходили бандиты Роди Волчка. Гоша этот Куцый, ну ты его знаешь. И еще кто-то. Угрожали и требовали, чтобы он провел их к тайному месту.
– Какому еще тайному месту?
– Не знаю. Папаша так в записке указал, что, мол, требовали показать дорогу к тайному месту. Угрожали, если не согласится, то убьют всех. И его, и жену, и детей. Представляешь, и меня тоже. Вот сволочи!
Маринка с ожесточением почесала голову и добавила еще несколько непечатных слов.
– И папаша решил их проводить до этого места. Говорит, пишет в смысле, что решил показать этим заблудшим отрокам дорогу, чтобы отвести беду от своей горячо любимой семьи. А еще потому, что чувствует на себе тяжкий и несмываемый грех. Так и написал: тяжкий и несмываемый. И нет ему прощения. А внизу приписал, чтобы не искали его, если что с ним случится. А он всех любит и целует. И просит простить за все нанесенные обиды. Вот. Представляешь? Никогда не думала, что мой папаша может просить прощение за нанесенные обиды.
– Да, странная история, – сказал Варнаков. – А от меня-то ты чего хочешь?
– Как чего? Посоветоваться. Ты же в полиции работаешь. Мать просила с тобой посоветоваться. Может, эту записку в полицию отнести?
