Наталья Игнатова - Пыль небес
– Нет.
– Мальчик, – проникновенно возразил пилот, – ты отлично летаешь, ты летаешь лучше всех, кого я знаю, но там, где ты учился, тебе наверняка объясняли, что летать над землей намного сложнее, чем над морем. Шлиссдарк – не болид, он не так маневрен. Мы разобьемся о первый же холм.
– И что, много там холмов? – поинтересовался Тир. – У тебя карта есть?
– Топографическая?
– Естественно!
– Нет.
– Зашибись! Сколько до оскландского побережья?
– На такой скорости? До Крепостного мыса два часа. Это уже Оскланд, только…
– Понял. Так есть там холмы?
– Только вдоль берега. А дальше равнина до самого Зеестера!
– Вот и славно. Теперь помолчи. И не вздумай молиться!
Пилот умолк, и Тир тут же забыл о его существовании. В мире остались он, «Хаттый» и шесть звеньев болидов, кружащих рядом, как рассерженные осы, норовящих ужалить, но не способных обойти защищенное днище.
И только когда впереди показался берег, Тир склонился к микрофону:
– Казимир, поднимись, пожалуйста, на мостик.
Светлый князь явился не сразу. Как выяснилось, он затруднился определить, где на шлиссдарке мостик.
– Следовало бы сказать: спустись, – заметил он, остановившись за спиной у Тира и с любопытством разглядывая море над головой. – Ты знаешь, возвращаясь к разговору о полетах, мне кажется, пневмокар как-то больше приспособлен для путешествий. Я тебя слушаю.
– Боезапас у болидов не вечный. – «Хаттый» рыскнул еще ниже, не позволяя нападающим нырнуть между ним и волнами. – Я немножко поиграю с ними на берегу, и, когда скомандую, нам с тобой придется десантироваться. Ты, – Тир взглянул на пилота, – полетишь дальше, как умеешь. Они погонятся за тобой: дотянешь до Зеестера, считай, и груз спас, и людей сберег. Не дотянешь – тебе же хуже.
– Ты думаешь, – уточнил Казимир, – что охотятся персонально за нами?
– Уверен.
– Тогда кто помешает ему, – во взгляде, брошенном светлым князем на пилота, отразилось все холодное недовольство аристократа, столкнувшегося с чужим высокомерием и получившего возможность поквитаться, – кто помешает этому сдаться сразу, как только мы выпрыгнем, и выдать нас с головой?
– Инерция.
– Инерция чего?
– Да уж не мышления. Чтобы сдаться, надо сначала остановиться и перевернуть шлиссдарк, а он тяжелый. К тому же от грабежа наша смерть все равно не спасет.
– Где тебя учили? – зло выплюнул пилот. – Орки поганые и те закон чтят, а щенки вроде вас знать ничего не хотят. Христиане, а хуже язычников.
– Ишь как, – только и хмыкнул Тир. – Казимир, будь готов через полчаса.
Эти полчаса оба провели с максимальной отдачей. Казимир уговаривался с Дарой о том, чтоб непременно встретиться, как только представится такая возможность. Тир «играл» с болидами и немножко светлому князю завидовал. Тот или не понимал, что сейчас происходит, или был настолько смел, что не беспокоился ни о чем, кроме новой встречи с красивой женщиной.
Вот пилот, от которого толчками расходились ужас и восторг, он понимал. И команда, закаменевшая в креслах там, в пассажирской зоне, – они тоже все понимали. Пилоты болидов не сразу поняли. Не поверили, что огромный шлиссдарк пойдет так низко над землей, над скалами. Ринулись все разом, пестрой блестящей стайкой, как пираньи на плывущего через реку быка. Тир потомил их, совсем чуть-чуть, какие-то секунды. Затем позволил самым быстрым нырнуть под «Хаттый». И резко взял вверх, почти задев головой оскаленный камнями выступ.
Он успел. Болиды – нет. Их стало на два меньше, но это, скорее, баловство, чем способ разделаться с противником. Будь его машина поманевренней, ну хоть самую чуточку, и среди прибрежных скал можно было бы затеять такую веселую чехарду, что долго бы потом смеялись те, кто ее переживет. Долго. До судорог. А так…
Крепостной мыс прикрывает морские подступы к Зеестеру, самому восточному порту Оскланда. Мыс потому и назван так, что стоит на нем старая могучая крепость под названием Кабо. Давно заброшенная крепость. С появлением воздушных кораблей надобность в морских отпала. Отпала и надобность в цитадели. Гарнизон перевели, коменданта отправили на пенсию. Остались только рыбаки, когда-то жившие под защитой Кабо, ныне прекрасно обходящиеся без нее и, может быть, приспособившие заброшенную крепость под свои нужды.
– Казимир!
Через минуту светлый князь уже был на мостике. Он улыбался, глядя на камни, проносящиеся почти вплотную над головой:
– Что, пора?
– Я скажу когда. Надо за что-то зацепиться.
– Подпрыгнуть и повиснуть на дереве? – Князь прищурился, глядя вперед, наклонился к Тиру. – Не бойся, – произнес негромко, – не расшибемся.
Тир от неожиданности чуть не врезался в скалу.
– Я летать умею, – напомнил Казимир.
«Хаттый» влетел в ложбину, огражденную скалами с юга и голыми холмами с севера. Каменистое дно густо поросло кустарником, кривыми деревцами и жесткой травой.
Сейчас. Потом будет поздно: за мысом нет ни скал, ни холмов – равнина, к тому же мелиорированная до полной потери естественного вида.
– Бери управление. – Тир поднялся из кресла, и пилот моментально оказался на его месте.
Ну! Ну… хотя бы куст попрочнее. Вон тот вполне сойдет. Не куст, не дерево – падать невысоко.
– Вперед!..
…Они лежали в колючей траве, боясь пошевелиться, даже друг друга не видели: камуфляжные костюмы что у того, что у другого были «хамелеонами» и лучше хозяев знали, как надо прятаться. Потом, когда исчез за грядой холмов шлиссдарк, когда растаяли в вечернем небе цветные мазки болидов, Казимир с Тиром ползком двинулись обратно на юг. К скалам. К крепости. К побережью, где были рыбаки и рыбацкие лодки.
И только оказавшись под надежной защитой камней, прикрытые сверху широким скальным карнизом, смогли наконец облегченно вздохнуть. Точнее, это Тир вздохнул, а Казимир рассмеялся:
– С тобой не соскучишься. Ты и на Земле так жил?
И снова Тир погасил вспышку памяти.
Нельзя вспоминать, как завершилась его земная жизнь. Незачем.
– Спасибо, – сказал он.
– Да ладно, – отмахнулся Казимир, – забудь. Лучше расскажи мне, что ты затеял. Но, пожалуйста, по порядку и от начала до конца. Ты вовсе не собирался возвращаться к Пардусу, не так ли?
– Так.
– Почему?
– Он убил бы нас.
– Да он же тебя испугался!
– Вот именно. А после смерти Моюма стал бы бояться еще больше. Работа, подобная той, за которую мы взялись, всегда оплачивается одинаково, потому я и требую аванс.
– Ну и что мы делаем дальше?
– Идем к морю, – Тир взглянул на небо, – находим рыбаков и лодку, добираемся до ближайшего города, а оттуда – в Саронт. Там принимают всех, кто может оказаться полезен. А мы можем. И даже если нас официально объявят в международный розыск, или как это здесь называется, саронтский герцог – надежная крыша. С ним ссориться не станут.
– Откуда ты знаешь?
– Мы с тобой разные книжки читали в Драгане, – Тир улыбнулся, – ты – все подряд, а я искал, куда смыться. Повезло. Мог не найти.
– Нам вообще везет, – рассудительно заметил светлый князь, – я бы назвал такое везение настораживающим.
– Пока тихо. – Тир поднялся на ноги и снова посмотрел вверх. Никогда раньше не боялся неба, родного и надежного, а сейчас, вынужденный прижиматься к земле, поглядывал с тревогой. – Пойдем. Слушай, а как ты летаешь? И дерешься, кстати. Как это получается?
– Вот так, – Казимир, не сбившись с шага, поднялся над землей на ладонь, потом еще сантиметров на двадцать, – это не полет, это… больше похоже на медленный, затяжной прыжок. Если прыгать сверху, можно улететь довольно далеко, а если с земли, то я пролечу метров десять, не больше.
– Чтоб с «Хаттыя» убраться – в самый раз.
– Просто спрыгнуть у меня не хватило духу. Если бы я не умел летать, ни за что не решился бы. И, замечу сразу, что я не «дерусь».
– Да? – Тир сделал паузу, снизу вверх заглянул в лицо спутника и серьезно сказал: – Объясни.
– «Когда движения танца смерти становятся совершенными, ты больше не принадлежишь тварному миру, ибо в нем совершенства нет и не может быть. Подобно ангелам и демонам твоя душа, облеченная плотью, ускользает в слои тончайших сплетений пространства и времени, и уже там ты ведешь свой танец дальше, вперед, к победе и смерти». Это искусство, – чуточку смущенно сказал Казимир, – оно не для людей или для особых людей, отмеченных Драконом. Не столько бой, сколько состояние духа. И поражаю я не тела, то есть не только тела… Нет, это объяснить невозможно.
Тир молча кивнул.
Они шли бок о бок по старой дороге, когда-то бывшей единственным прямым путем от крепости Кабо к Зеестеру. Тир думал о том, что ему снова выпало сомнительное везение столкнуться с человеком… не-человеком, во многом превосходящим его самого. И снова он ошибся, с самого начала неверно оценив Казимира.
