Андрей Белянин - Демон по вызову
— Договор.
— Не понял? Ты скажи, сколько деньгами, кинь их в рожу вашему сутенёру в фирме, а всякие бумажки это… Скока, короче? Двойной тариф?
— Договор. Один. Типовой. О продаже души… — Каждое слово давалось скрепя сердце. Но он человек, а я демон. Значит, никаких сантиментов между нами быть не может. В конце концов, он же пытался снять девушку. Он грешник. Всё так… и не так!
— Братан, не парься. По глазам вижу, что ты из интеллигентов и сказать ничего не сможешь. А хочешь, я с тобой схожу… ну и сам там объясню, по-нашему…
— Серьёзно?
P.S.
— Милый, мне только что звонили с работы.
— Я сплю…
— Они сказали, что ты пришёл туда сегодня и… был крайне убедителен. Мне поднимают зарплату, переводя на непыльную должность консультанта. Все выплаты по беременности обещают увеличить вдвое. Претензий по договору никаких. Что ты им там наговорил, а?
— Честно? В общем-то почти ничего. Я всего лишь познакомил их с твоим клиентом. Правда, он был не совсем трезв… А нетрезвый мореман в отделе искушений оказался несколько несдержан на руку. Ты бы не хотела навестить свою начальницу в больнице? Кажется, она подавилась тем самым договором…
Глава 7
Наша мама
— Милый, можно к нам приедет моя мама?
Я едва не поперхнулся серной кислотой с малиновым вареньем. День и так был тяжёлым — три грешника, двое с неизменной истерикой, а третий, из бывших спортсменов, пытался устроить мне спарринг с обливанием святой водой. Кстати, несколько капель я всё-таки словил, за что он сегодня же выпьет утроенное количество расплавленного свинца, хоть какая-то, но справедливость есть на свете. Вернее, была…
— Это всего на денёк! Она знает, что я беременна, и, естественно, переживает, ей хочется самой убедиться, что со мной всё в порядке. Ну, милый…
Всё, отдых кончился, мне нет покоя даже в собственном доме. Я раздражённо вытащил правую ногу из тазика с уже твердеющим бетоном, всё равно удовольствие от лечебных процедур испорчено напрочь. Азриэлла не глядя смешала мне ещё две четверти серной кислоты с четвертью самогона, бросила в бокал шарик свинца и сунула под нос, не переставая жалобно уговаривать…
Мама приедет ненадолго (о, и на сколько же?), всего на два-три (ага, четыре-шесть-восемь!) дня (не часа?!!), сварит борщ (196745809-я попытка меня отравить…), поможет с уборкой по дому (в прошлый раз я недосчитался телевизора!), ты даже не заметишь её присутствия (полтора центнера вес, три метра в обхвате, хромает на левый протез со скрипом!), и, в конце концов, она моя мама…
Если вы не знаете, кто может быть хуже демона, то охотно подскажу — его тёща! У меня тихо сдохла последняя надежда на хотя бы выспаться; даже если я сейчас просто скажу «да», моя супруга будет ещё полночи советоваться, что ей надеть, как встретить, чем угостить и как славно нам будет хоть раз в году поужинать всей семьёй…
В тот день я с работы не спешил, допоздна прошлялся по городу, сделал пару неудачных попыток залететь в милицию, а в конце даже зачем-то звякнул Альберту уточнить, нельзя ли у него переночевать. Он бы охотно пустил, но нам, демонам, вход в райские кущи категорически запрещён, не прокатило…
— О, наконец-то, заходи, любимый! — преувеличенно радостно встретила меня Азриэлла, и сердце тоскливо упало в пятки, никакими уговорами не соглашаясь подниматься.
— Мама, Абифасдон пришёл!
— Вот уж кого не ждали… — раздражённо раздалось из туалета, и я понял, что если хочу жить, то должен двигаться быстро.
Она только-только выкатилась, распахнув в родительском поцелуе кошмарную акулью пасть с зубами в четыре ряда, как мне удалось скользнуть в ванную, успев опустить за собой решётку. Тёща возилась с ней минуты три, ха! Всё надёжно!
— Кажется, зуб сломала, сволочь…
— Здравствуйте, мама.
— Выходи, — хрипло потребовала она, истекая слюной, — обнимемся, мы ж родня!
— О нет, я с работы, нахватался микробов, вот отмоюсь и…
— Нет, сейчас! От тебя так вкусно пахнет человеком… мнявк!
Азриэлла не вмешивалась в наше общение, мило хлопоча на кухне. Ей-то что, её мама не тронет, демонессы своих дочерей не едят, разве что в колыбели, а так нет. Но зять… О, зять — другое дело! Это ж самая сладкая мечта любой тёщи — запустить вставные зубы в тёплую проспиртованную печень избранника своей любимой доченьки!
Полчаса спустя мы все сидели за столом. Я — в трофейном бронежилете времён первой чеченской кампании, с короткоствольным «Калашниковым» на коленях, в пластиковых пуленепробиваемых трусах и шнурованных сапогах, за спиной вещмешок со стандартным набором туриста-экстримала, на случай внезапного бегства. Тёща, напротив, с неровной улыбкой до левого уха (правое она потеряла на нашей свадьбе), моя жена в центре. Ей так удобнее всех слушать, подкладывать горячее и разнимать, если что…
— Всё хорошо, мама! Токсикоз уже не такой острый, приступы всё реже, даже почти не тошнит.
— До сих пор не пойму, как ты забеременела, родненькая… Неужели от него?! От вот этого несостоявшегося неудачника, который даже ребёнка за столько лет заделать как следует не…
— Мама!
— Нет-нет, доченька моя, — тёща привстала и нежно потрепала мою жену по щёчке, — ты же знаешь, я в вашу семью никогда не лезла и не лезу. Просто хотела чисто по-женски спросить… Это ведь не от него, да? Ну скажи, не от него?! Порадуй мамочку…
Я опустил ствол вниз и дал короткую пристрелочную очередь под столом. Тёща гневно вздрогнула — пуля задела ножку табурета, но, к несчастью, не попала в кого надо.
— Кому ещё тушёное бедро грешника с авокадо и охотничьей дробью? — Моя умничка ласково попыталась погасить конфликт ещё в зародыше.
Увы, это же её мама, разве она замолчит…
— Значит, от него. Ну ничего, доченька, ничего, с кем не бывает. Думаешь, у нас с твоим отцом покойным всё всегда хорошо было? Ой-ёй-й… да он по жизни тока что с ангелами не путался, а так ни одной скважины не пропускал, включая замочные!
— Ну, мама-а… — взмолилась Азриэлла. Я уже был спокоен.
— А что? Что я не так сказала? — всплеснула когтистыми лапами тёща, отчего соус с её тарелки заляпал брызгами весь стол. — Ты вот лучше объясни мне, как от ребёнка этого избавляться намерена? В больницу под нож пойдёшь или по-нашему, по-бабьи, — гранату впихнула и за кольцо…
Я автоматически стёр две жирные капли со лба и вновь нажал на спусковой крючок. Будь проклято то равнодушное божество, что хранит тёщ в неприкосновенности — она успела рухнуть на пол и забиться под табуретку моей беременной жены. А палить в ту сторону я, разумеется, уже никак бы не рискнул. Сердце закололо от обиды… Всё, мама, готовьтесь к выходу в космос!
— Милый, это твой телефон?
Упс… её спас телефонный звонок, поверьте на слово, потому что в третий раз я бы уже ни за что не промахнулся. А как уверяли меня наши штатные психологи, ни одна тёща не выдержит полного магазина «Калашникова», выпущенного в упор, с двух метров, прямо в пузо! Именно это они и рекомендуют как кардинальное средство лечения расшатанных нервов зятя.
— Да, шеф! Да. Сижу с семьёй, наша мама приехала, праздничный ужин, вы же понимаете… Ага… Ну и? Я?! Нет, никаких проблем, сейчас всё брошу и на задание. Да что я, тёщу любимую никогда не видел?! Сию же минуту выезжаю!
О задница Вельзевулова, каких усилий мне стоило сделать скорбное лицо, вставая из-за стола:
— Простите, мама… работа! То есть служба! А это дело святое, этим манкировать нельзя, личным звонком шефа — не брезгуют…
— Срочный грешник? — печально вздохнула Азриэлла, незаметно подпихивая мне под ноги медвежий капкан. Ха, это срабатывало уже шестьдесят шесть раз, но лишь тогда, когда я и сам хотел остаться дома, а сейчас — фигу!
— До свидания, милая.
Вслед мне метнулась стальная сеть с крючьями, но я увернулся. Тёща бросилась врукопашную, но ей не следовало делать этого на моей территории. Я сбил её прямым ударом приклада по зубам и, пока моя жена поднималась ей на помощь, успел дважды приложить ногой по почкам. После чего, как вы понимаете, бежать пришлось уже не оглядываясь…
Пятнадцатью минутами позже я нажимал кнопку звонка в элитной многоэтажке. Клиент был просто идеален — получил что хотел, к нашей стороне никаких претензий не имеет, всем доволен и охотно отправится к нам в Пекло. Случай редкий, согласитесь. За полторы тысячи лет я лично помню таких не больше шести-семи…
— Владимир Фёдорович?
— Входите, не заперто!
— Вы уверены, что я могу войти, приглашаете? — уже чисто для проформы уточнил я. По голосу же понятно, что ему всё давно до лампочки.
— Разумеется, заходите!
— Владимир Фёдорович? — Я протянул ладонь довольно молодому человеку лет двадцати пяти — двадцати семи, стройному, подтянутому, с намечающимися залысинами и грустными интеллигентными глазами.
