Роман Куликов - Связанные зоной
— Во-первых, не ружье, а гладкоствольный карабин. Во-вторых, никто не доверит новичкам огнестрел, и Кроки тебе это уже вчера объяснял, — наставительно сказал Крот. — Испужаешься чего да шмальнешь по своим! На маршруте более опытные и так оборонят, а если отбиваться где придется — дадут тебе ствол, не переживай.
Крот поднял на лицо легкий фильтр, прикрыв рот, и сделал приглашающий жест. Мякиш натянул свою маску почти до самых глаз. Накануне старик объяснял что-то о важности обоняния в Зоне, но обязательным условием при этом было выдыхать через рот. Под фильтр. Привычку же делать выдох через нос за один вечер побороть не удалось. Поэтому условились, что ученик пока будет закрывать лицо полностью.
— Значит, отпустишь меня метров на двадцать и ступай. — Голос Крота из-под маски звучал иначе, но вполне различимо. — Руки держи легко, пальцами пробуй ощутить изменения. И главное: не важно, какая рука у тебя работает «поводком». Аномалию должен уметь чуять любой рукой с любой стороны. Поэтому «слушай» свои руки внимательно.
— Теорию помню, — коротко ответил Мякиш и тяжело вздохнул.
— Ладно, не дрейфь, — ободряюще произнес Крот, повернулся и медленно зашагал между деревьями.
По верхушкам елей прошелся ветер, и от этого шума, возникшего в почти полной тишине, Мякишу стало не по себе. Он в десятый раз уже, наверное, проверил, легко ли достается нож из ножен, пришитых к куртке на левой стороне груди, растопырил пальцы в обрезанных перчатках и медленно двинулся вслед за Кротом.
* * *
Шагая за стариком, Мякиш не испытывал особого страха, хотя перед выходом поволновался изрядно. Но сейчас все вокруг ничем не отличалось от привычного, находящегося там, за Периметром: земля была обычной землей, трава — травой, и даже тишина вокруг уже не внушала прежнего трепета. Тишина как тишина. Ничего особенного.
При этом художник хоть и не боялся, но руки держал как было велено: расслабленно, на уровне пояса, ладонями наружу. Позиция «двойной щуп». Специально для новичков, которым необязательно контролировать показания радиометра и дозиметра, не нужно держать наготове оружие и работать с дальномером. Главной задачей на «обкатке» было научиться чувствовать признаки аномалий самым доступным инструментом — руками.
Иногда Мякишу казалось, что кончики пальцев начинает слегка покалывать, но стоило остановиться, как ощущение пропадало. Поводив руками по кругу — как полагалось по инструкции деда Ефима, — он двигался дальше.
Крот продолжал медленно вышагивать впереди, не оборачиваясь и не подавая виду, что вообще помнит об ученике. Правда, метров через сто он вдруг остановился, поднял руку с раскрытой ладонью над плечом, и Мякиш послушно замер, всматриваясь в пространство вокруг старого сталкера. Немного постояв, Крот махнул рукой и шагнул вправо. Теперь художник видел его сбоку, поскольку повернуть на новую линию движения он мог только там же, где это сделал Крот. Когда они тренировались ходить группой во дворе дома старика, Мякишу пару раз очень серьезно объяснили, чем может закончиться перемещение по кратчайшему пути в Зоне, и теперь он без тени сомнений шел строго туда, где сделал поворот старик.
Несмотря на низкое серое небо над головой, художник начинал проникаться ощущением бесконечности окружающего пространства. Густая трава поднималась почти до пояса. Ближайшие деревья расположились достаточно далеко, и слабый ветерок вольно бежал по широкой поляне, склоняя верхушки самых высоких растений и гоня перед собой медленные зеленые волны.
Крот впереди снова остановился. Мякиш замер, но старик взмахом руки подозвал его. Судя по напряженной позе сталкера, он что-то видел перед собой в траве. Художник с опаской преодолел разделявшее их расстояние.
— Не бойся, — глухо сказал Крот. — Осторожно обойди меня и посмотри на эту красоту. Но близко не подходи.
Мякиш послушно обогнул Крота справа и застыл, потрясенный увиденным.
Сперва ему показалось, что перед ним большой бледно-синий полупрозрачный цветок, но спустя какой-то миг стало ясно, что растение не может пульсировать, изменяясь в размерах, и становиться при этом то светлее, то темнее. Следующее, что пришло на ум художнику, был смерч. Маленький такой смерч, не больше полуметра в диаметре, высотой по колено, утащивший откуда-то лампу синей подсветки, замерший почему-то на одном месте, но продолжающий быстро закручиваться в тонкий жгут у поверхности земли и жадно втягивающий внутрь себя воздух и мелкие травинки.
— Маленькая еще совсем ловушечка, — сказал Крот. — Но через неделю станет уже по-настоящему опасной.
Мякиш обратил внимание, что «растет» синий «цветок» на голой полянке чуть больше метра в диаметре среди густой травы, верхушки растений вокруг оборваны, а то, что осталось неподалеку, так и тянется в сторону загадочного смерча.
Повинуясь внутреннему порыву, художник присел на корточки и протянул в сторону «цветка» ладонь. Вдоль руки сразу возникло легкое ощущение движущегося потока, словно впереди включили мощный бесшумный пылесос. Кожа перчатки на ладони вздулась бугром.
— «Плешка»? — спросил Мякиш, поднимаясь на ноги и бросая короткий взгляд в сторону Крота.
— Нет, — качнул головой старик. — «Плешка» воздух не тянет — над ней просто образуется область повышенного давления, и все. А это «волчок». Попробуй ему дать что-нибудь. Только не очень тяжелое.
Мякиш выдернул из земли пучок травы и легким движением бросил угощение чуть выше пульсирующего горла воронки. Словно невидимая рука мягко подхватила легкие зеленые стебли, рванула на себя, одним движением растрепала пучок на отдельные травинки и пустила их кружить в хороводе другого мелкого мусора, случайно попавшего в пределы досягаемости синего «цветка». Только теперь художник заметил, что в нескольких метрах левее из травы поднимаются клубы пыли и начинают неспешно дрейфовать в сторону ловушки.
— Это, очевидно, сброс воздуха? — спросил он у Крота, кивая в сторону пылевого фонтана. — Не может же аномалия бесконечно набирать массу в таком темпе?
— Да, сброс, — подтвердил старик. — Со временем «волчок» раскачается и приблизится к своему сбросу вплотную. Вот на это интересно смотреть, когда воздух из сброса сразу в воронку попадает. Но опасно. Синее свечение видишь? Разряды статики. Пока только внутри. А как разрастется — будет и наружу шарашить куда попало. Так что рядом лучше не стоять.
— Чем же может быть опасна такая ловушка? — Мякиш поправил фильтр, покосился на Крота и снова уставился на «синий цветок». — Ее хорошо видно, она статична и не ядовита. На психику вроде не действует.
— Молодец, правильно мыслишь, — похвалил Крот. — Только я и не говорил, что все аномалии несут какую-то тайную угрозу. Сам ты сюда в трезвом рассудке, конечно, не полезешь. А вот если с головой что-нибудь приключится — тут возможны варианты. Поэтому алкоголь в ходке — смертельный враг.
— Сфотографирую? — Мякиш хорошо запомнил, что всякое новое действие в Зоне может обернуться неожиданными последствиями, и хотя цифровую «мыльницу» Крот ему взять с собой не запрещал, лишний раз спросить разрешения было совсем не трудно.
— Да снимай на здоровье, только без вспышки. Мы, конечно, по самому краю идем, но и сюда кое-какая нечисть добирается иногда.
Художник извлек из бокового кармана цифровую камеру, присел на корточки и сделал несколько снимков.
— Теперь наша задача через ручей переправиться.
Мякиш почти не видел лица старика, но по голосу безошибочно распознал, что Крот смотрит куда-то вдаль и о чем-то напряженно думает.
— Я готов, — сказал Мякиш, поднимаясь в полный рост и убирая камеру в карман.
Десятью минутами позже, когда Крот, сделав странный крюк вокруг ничем не примечательного камня, вдруг сбавил шаг, Мякиш, осторожно ступавший метрах в двадцати позади, ощутил кончиками пальцев отставленной правой руки легкое тянущее прикосновение чего-то невидимого. Касание было мимолетным, но четким и не оставляющим сомнений в своей реальности.
Он остановился и повернулся направо, одновременно выставляя вперед обе руки с растопыренными пальцами. Ощущения в пальцах и даже ладонях под кожей перчаток стали еще отчетливее: где-то здесь притаилась ловушка. Художник закрыл глаза, стараясь сосредоточиться и успокоить зашедшееся в неистовом стуке сердце. Возраст и последние недели, когда в качестве основного спортивного снаряда выступала бутылка спиртного, печально давали о себе знать испариной, враз выступившей на лбу и шее.
— Крот! — возбужденно вскрикнул Мякиш, вглядываясь в густую траву перед собой и уже различая характерные признаки гравитационной аномалии. — Я нашел!
— Кричать, положим, не надо, — спокойно произнес старик, успевший, оказывается, вернуться и стоявший уже почти за спиной Мякиша. — Любой крик в Зоне привлекает внимание. И не только зверей и людей. Есть и аномалии, реагирующие на громкий звук.
