Сердце Дракона. Часть I - Кирилл Сергеевич Клеванский
— Если вы хотите с кем-то подраться, то, посмотрите внимательнее перед собой, уверена — найдете себе противника по плечу.
— А красотка-эльфийка… без обид, Эйнен, — Карейн кивнул стоящему рядом островитянину. Заключенный внутрь Радужной Обезбяны, вооруженной клыком-копьем и щитом, похожим на черепаши панцирь, он не обращал внимания на словесную перепалку. — права она, малыш Том. Вон, смотри, сколько претендентов на твою постель.
— Я убью тебя, Тарез.
— В очередь, юноша, в очередь, — засмеялся Тарез, но несмотря на смех, взгляд его был цепок и тверд. — Проклятье… сколько же их там.
Весь отряд, за исключением Анетт, Акены и Хаджара, стоял на вершине укрепление.
— Хорошо хоть Император выделил нам армию, — поежилась Дора.
За их спинами расплескалось море стали. В небо поднимались штандарты со знаменами. Ржали кони и рычали, ревели, свистели боевые ездовые животные.
В небе застыли в боевом построении тысячи военных кораблей.
Пятый легион, целая армия, выдвинулась на встречу одному лишь Великому Герою Ласкана. Вот только следом за Дереком, на груди которого в каменном ожерелье качался почерневший лист Древа Жизни, тоже двигалась армия.
До самого горизонта, закрывая небо зелеными тучами, исторгавшим болотные молнии, шли мертвецы. Их было в десятки раз больше, чем солдат, собравшихся за спинами отряда.
А над их головами летели корабли призраки. С пробитым дном, порванными порасума, накренившимися мачтами. У некоторых не было пушек, а у тех, что были, дула оказывались развороченными. Но их было столько, что они полотном укрывали зеленое небо.
Первые ряды мертвецов, облаченные в доспехи, с таким же истерзанными штандартами, держали в “руках” самое разнообразное оружие.
Позади них, около горизонта, шли мертвые с вилами, топорами, косами и серпами. Мужчины, женщины, молодые, старые, дети…
Их было столько, что не было никакого шанса сосчитать.
— Пока нет настоящей армии Ласкана, — Карейн явно кого-то передразнивал. — я не отправлю основные силы в бой против одного адепта. Проклятье! Император нам даже Великого Героя не выделил! Да из элитных адептов, здесь только мы с вами!
— Ты причислил меня к элите, Карейн? — хмыкнул Том, опускающий забрало шлема.
— Предсмертная лесть, юноша, — Карейн взмахнул рукой и часть одежд, поднявшись, обмотала ему лицо и шею. — Ну, кто первым уложит сотню тысяч мертвяков, тот самый горячий парень в столице?
— Ты псих, Тарез.
— А ты зануда, Динос, но я же не жалуюсь, — пожал плечами Карейн, а затем, повернувшись лицом к Пятому Легиону поднял меч в небо. — В БОЙ!
Прокричал он и первым кинулся в сражение против моря мертвецов.
Эйнен, перед тем как отправиться следом, кинул последний взгляд на стены неприступной столицы.
— Поторопись, брат мой, — прошептал он и побежал следом.
* * *
Хаджар открыл глаза. Высокая трава заменили темные стены лаборатории, а чистое, безоблачное небо, её потолок.
— Мир Духов… — произнес он, а затем отдал приказ. — Таймер.
[Обрабатываю запрос… запрос обработан. До смерти носителя осталось 72 часа 3 минуты 14… 13… 12 секунд]
Глава 918
Глава Тайной Канцелярии, адепт стадии Безымянного, генерал Декой Шувер, заходя в кабинет Императора, окинул быстрым взглядом собравшихся за дверями, ждущих аудиенции придворных, аристократов и военных чинов.
На скамьях из простого дерева смертных пород, они прятали свои глаза в ворсистых коврах, доставленных из Моря Песка. И, как бы ни были они сильны лично, какой бы крупный клан или аристократический род не стоял за их спиной, они все равно не рисковали встретиться взглядом с Шувером.
Декой усмехнулся.
Он уже не помнил, когда в последний раз забирал “к себе” человека, эльфа или иное разумное существо, которое не было бы виновно в каком-либо государственном преступлении.
Нет, бывало конечно. Но давно. Еще в те времена, когда Дарнас переживал свои не самые лучшие годы. А с тех пор прошло уже почти три тысячи веков.
Многие из новых глав аристократических родов даже не помнили той эпохи. Когда человек человеку в лучшем случае — палач. А в худшем…
Тогда Шувер взбирался к вершинам власти по головам тех, кто оказался не настолько же хитер, жесток или беспринципен, как он сам.
Сейчас же, вот уже почти двадцать пять веков, ни один невиновный в том или ином деянии не оказался в застенках Тайной Канцелярии.
Но, тем не менее, все адепты, без исключения, прятали взгляды…
Каждого из них можно было бы немедленно тащить за шкирку в застенки и, спустя меньше, чем через неделю, Шувер бы раскрыл очередную финансовую махинацию, коррупционную схему или, даже, заговор.
Двадцать пять веков к нему не попадали невиновные… просто потому, что если внимательно посмотреть, то каждый, кто сейчас сидел в приемной Императора, имел пару скелетов в своем безумно дорогом, родовитом, аристократическом гнезде.
— “Пусть боятся” — мысленно добавил Шувер. — “Война за стенами столицы, а они все свои интриги плетут…”.
Войдя внутрь, Декой буквально затылком увидел и ощутил вздохи облегчения, пронесшиеся по приемной Императора.
Демоновы аристократы…
— Ваше Императорское Величество, — поклонился Декой.
Кабинет Императора Моргана не был большим. Напротив, кто-то, не знакомый с характером и повадками Его Императорского Величества, мог бы подумать, что это кабинет секретаря или, на худой конец, помощника Императора.
Площадью меньшей, чем двадцать квадратных метров, заваленный стопками бумаг, возвышавшимся вплоть до трехметрового потолка.
Некоторые из них и вовсе выглядели колоннами, держащими крышу от падения на пол, укрытый, некогда, зелеными коврами, а ныне — все теми же кипами бумаг.
Свитки, различные донесения — шкафы, стоявшие по периметру, уже их не вмещали и Морган придумал какую-то свою, уникальную систему их сортировки.
Сколько себя помнил Декой, у Императора никогда не было ни секретарей, ни помощников. Со всеми документами, донесениями, рапортами, законопроектами и тому подобным он разбирался самостоятельно. Делегируя столько, сколько могла себе позволить его, воспетая бардами, паранойя.
— “Оно и понятно” — подумал Шувер, аккуратно обходя стопки, холмы и целые горы из бумаг. — “В его интригах даже Князь Демонов запутается”.
У единственного окна в довольно темном помещении, стоял массивный деревянный стол. И
