Липовый барон - Илья Николаевич Романов
— Сэр Ваден! Позвольте мне с ними решить! — официоз от бродяги для поднятия нашего статуса — это заранее оговорённая фраза.
— Кто такие?! — издали проорал кто-то, осторожно подходя к нам.
Пока ещё нас не пытаются обложить, но нервозность от встречи у всех чувствуется. Восемь на дюжину, по докладу Нюха. Расклад не в нашу пользу, но могло быть и хуже.
— Ты сам-то кто такой, чтобы спрашивать?! — басом валил Антеро, взяв роль заводилы при именитом дворянине.
— С тобой, швалью, разговаривает десятник графа Илмара! Ещё мне всякая шелупонь без гербов и флагов будет голос повышать! — орал издали кто-то.
Насчёт флагов — это он в точку, ну нет у нас при себе какой-либо тряпки. Сюрко на нас с Антеро войск короля, наверно, поэтому с нами ещё до сих пор разговаривают…
— По какому праву вы нам путь преграждаете?! — давил солидным голосом бродяга.
— А кто вам преграждает путь?! Просто формальность! Назовитесь! — кричал издали кто-то в сумраке вечера.
Пока Антеро и незнакомец из полумрака пытались друг друга перекричать, обстановка вокруг нашего отряда накалялась. Нас постепенно начали обходить с краёв. Не удивлюсь, что уже кто-то побежал в сторону основного лагеря, если не подали знак каким-то другим способом.
— Я кор-сэ́ Адрус Латьяун. Кто тормозит мою процессию? — внёс свой вклад в наше дело кореш.
Молодец, нам так-то врать нельзя, на цепи это серьёзно отразится, а ему хоть бы что, тем более что он не врёт.
— По какому праву вы нам препятствуете?!
— Прости, кор-сэ́… - выходя на свет, начал командир охранения. — Меры предосторожности. У меня приказ.
— Что за приказ?!
— Не пропускать некого рыцаря Антеро и самозванца Вадена!
Мы с бродягой переглянулись. Потом была обговорённая фраза, что для местных — тарабарщина. Фраза на русском, простая как три копейки…
— Огонь! — коверкая интонации, прорычал Антеро.
Я в деле выживания больше ему доверяю, чем самому себе, он всегда точно чувствует момент, когда можно, а когда не стоит нарываться… Особо не целился, так, бахнул с седла в область головы ближнего охранника. Дальше испытал несколько незабываемых моментов. Я улетел с седла. Не то чтобы отдача такая сильная, но надо учитывать два момента. Первый: лошади — твари очень пугливые, а когда над ушами что-то грохочет, то тут и человек под себя сходит с непривычки. В общем, Колбаска встал на дыбы. Второй: я наездник аховый, в седле держусь, и на том спасибо.
Приземлился, на удивление, неплохо, сумел сгруппироваться. Откатился через плечо — спасибо тебе, сэнсэй, а также Дима, что этот навык отшлифовал. Двустволку я, естественно, выронил. Секунда на группировку, секунда на накал страстей. Потом всё как в тире — в упор, захочешь — не промажешь… Я хреновый стрелок, но два ствола против пехоты с мечами решают многое.
* * *
Бах! Перезарядка. Руки трясутся, засовывая патроны. Бах! Бах! Ещё двое упали. Я криков не слышу, хотя, наверное, сам кричу. Бах! Бах!
Потом помню, что бежал вперёд, как дурак, с ружьём наперевес. Любой профессионал скажет, что зря я так поступил, но я любитель, несмотря на то что служил в армии не в самых простых войсках.
Говорю же, стрелок из меня хреновый. На пейнтболе я понял, что единственная верная для меня стратегия — это переть вперёд на борзоте и валить в упор. Естественно, не всё так просто, но тут нет и малейшего укрытия, чистое поле кругом. В общем, тупо пёр вперёд и стрелял…
С другой стороны, а кто сказал, что я такой тупой? Камешек на браслете я сжал ещё при подъезде, если верить жрецу и Антеро, то десять выстрелов из арбалета в упор я выдержу…
Всё не отстрелял, осталось ещё три патрона из семнадцати. Остальные либо разбежались, пользуясь сумраком наступившего вечера, либо были добиты мечами или подстрелены Гумусом и Лорином. Я чуть не пристрелил на нервах бродягу, что хлопнул меня по плечу.
— Хорошая магия, но не хотел бы я, чтобы против меня с ней выходили… — сказал бродяга.
— Вперёд, — прохрипел я, отметив, что у меня опять на нервах голос меняется.
Хрипящий голос — это хреновый признак, но в такой ситуации — это самое то. Безумец, что не чувствует боли и страха. Хуже другое, он не чувствует жалости не то что к противнику, но и к самому себе, а потом это валом на тебя падёт, и ты в другом состоянии сознания сам не сможешь себя оправдать. Столько лет прошло, а я всё обыгрываю в голове каждую ситуацию подругому…
Если бы по-другому. Если бы просто лёг и не вставал. Если бы не зашёл в спину. Если бы просто писал кровью из-за отбитых почек. Если бы я не был таким принципиальным. Если бы всё было по-честному: двое на двое, а не двое на восемь. Если бы…
Тогда не было бы военкомата, куда я прибежал, спасаясь от тюрьмы. Тогда был бы счастлив. У меня было бы уже минимум двое детей, а не воспоминания о шалаве, что не дождалась, и этим определила все мои отношения с женщинами…
* * *
— Приди в себя! — орал бродяга. — На коня! Тебя все ждём! Вперёд!
Ну да, что-то я раскис не в тему. Колбаску держал под уздцы Гумус, я заскочил в седло, и мы бросились к воротам.
— Кто?! — орали со стены.
— Свои! — надрывался я в ответ.
— Свои — за стеной. Кто?!
— Да, едрить! Твой сюзерен, сука! — не выдержал я на отходнике от адреналина. — Открывай, пока нас тут не положили на радость графу! Коим тебя в зад! Элба тебе кишки размотай!
— А-а-а… — начал один голос, но тут же заткнулся.
Вместо одного голоса прозвучал другой:
— Как мы можем быть уверены?!
— Да никак! У вас столько арбалетов и узкая калитка. Пропускайте, пока нас тут не положили! Там разберёмся!
* * *
Первым прошёл Гумус. Не то что я такой перестраховщик, но он самый молодой, ему ещё жить… Потом я, Антеро и Адрус. Повезло, была пара человек, что нас помнили по пребыванию в замке. Опознали, подтвердили, что мы не от графа. Троица бродяги пролезла в калитку с лошадьми незадолго до того, как пришла ответка от лагеря. Люди графа не стали за нами ломиться. Так, немного постреляли по стене и затихли в темноте.
— Как вы прорвались? — это был единственный вопрос от десятника на воротах.
— Магия, — вместо меня ответил Адрус, за
