Задача – выжить - Олег Викторович Данильченко
Но вдруг сама Мигера пришла на помощь. Она подняла руки, прося у собравшегося народа тишины.
– Не надо кричать, уважаемые, – говорит она. – Вы ж мне мальчика испугаете. Он уже и так вот-вот штаны намочит. Голыми руками приласкаю. Да, мой сладкий?
Последние слова адресовались Радистану Принсу. А через секунду зал разразился дружным хохотом нескольких сотен лужёных глоток.
А дальше был бой. Самый непонятный и странный бой, который когда-либо видел Ивор. Во-первых, девчонка действительно пошла в круг без оружия. Весь её облик говорил об уверенности в своих действиях. Ни грамма страха или сомнения, одна решимость. Никаким фатализмом тут и не пахло. Она пару раз взмахнула руками, разрабатывая, видимо, плечевые суставы. Демонстративно хрустнула шеей. Потом присела и сделала несколько упражнений на растяжение ног.
А когда закончила короткую подготовку, глянула на притихшего противника:
– Ну что, басурманин, готов к встрече с бездной?
Спросила насмешливо, словно смерть бедолаги – уже давно решённый вопрос. Тот и правда был сегодня уж больно молчаливым и сосредоточенным, и даже чуточку бледным, что для него совсем не свойственно. Обычно-то веселится, бросая издёвки оппонентам. А тут прямо вот притих. Раздеваться до пояса не стал, как всегда это делал. Видимо, тоже, как и сам Ивор, что-то почувствовал в ней.
– Ну? Не бойся, малыш, – не унимается девка. – Мамочка тебя не больно убивать будет… сначала. – И эдак поманила рукой.
Она уже стояла в центре, когда Радистан ускорился. Ещё ни в одном бою, проведённом на ЦПБ, он так не ускорялся. Обычно-то сначала играл с жертвой, получая порцию извращённого удовольствия. Но не в этот раз. Уже и последнему дурню в этом помещении давно стало понятно, что девка явно не из простых.
Возможно, сия истина дошла наконец и до самого Радистана. Весь его вид говорит о том, что он наконец осознал. Осознал, как опростоволосился в оценке человека и что напрыгнул не на того противника. При таких раскладах любой перестанет валять дурака и начнёт воспринимать ситуацию всерьёз. Настолько всерьёз, что заходить будет сразу с козырей. Какие уж тут шутки, когда на горизонте отчётливо маячит смертушка?
Ивор подумал, что тут-то девчонке и конец, но вместо этого что-то произошло. Вернее, сложно было понять, что конкретно она сделала. Просто осталась там, где стояла, а её противник рухнул на спину и проехал по инерции за пределы круга, причём его нож оказался у неё в руке.
Но за пределами этого самого круга когда-то гроза всех промысловиков оставался недолго. Множество услужливых рук подхватили мужика и втолкнули обратно.
– Ты ничего не потерял, милый? – сочится ядом голос Мигеры. Нож звякнул в метре от ошеломлённого Радистана.
Дальше непонятного стало только больше. Глава СБ ЦПБ вообще перестал что-либо понимать. В деле этой резкой девочки ничего не было сказано об имплантах. Но, похоже, дополнительные модификаторы таки имеются, потому что она играючи справлялась с любыми атаками. Ивор задумался над этим особенно и спустя некоторое время пришёл к единственному, видимо, верному ответу. Вряд ли у неё модификаторы лучше. Она сирота и, судя по серьёзно устаревшей модели установленной нейросети, импланты примерно того же ранга.
Вот только Радистан, по ходу, не удосужился изучить досье. Потому что если бы изучил, точно б знал, что он безнадёжно проигрывает по индексам, особенно по скорости восприятия. Да, импланты у него лучше, но значения ФПИ девчонки сводили преимущество дорогих модификаторов на нет. Она тупо быстрее его и к тому же в боевом плане подготовлена на голову лучше. Да она просто забавляется с ним, как с ребёнком. Любая атака заканчивается отъёмом оружия и лёгким порезом, после чего клинок снова падает к ногам бедолаги.
В глазах матёрого убийцы, наверное, впервые за всю жизнь появился страх. Поправочка! Не страх, а ужас. Он боялся – и хотел жить. При этом прекрасно понимал, что жизни этой ему оставались считаные минуты: ровно до тех пор, как эта страховидла наиграется. Кровь из многочисленных порезов струилась по всему телу. Мужик хоть и стоял пока ещё на своих ногах, но больше уже походил на тушу эрга, которую до конца не освежевали. Грудь его ходила ходуном, пот, смешиваясь с кровью, заливал глаза.
А Мигера при этом оставалась так же свежа, как и в начале боя. Свежа и спокойна. И опять нож был у неё в руках. Она демонстративно немного подняла балаклаву, явив уродливый рот, и удивительно розовым по сравнению с лицом языком лизнула окровавленное лезвие. Покатала чужую кровь во рту и, сплюнув её на пол, вернула маску на место.
Во время этой пантомимы зал затих. Образовалась тяжёлая, вязкая тишина. В этой тишине ломом опоясанная, как выражаются сами земляне, тихо сказала:
– Не-а! На вкус тоже дерьмо. Пора с тобой заканчивать.
Едва проговорив едкое замечание, девка размазалась в движении, а когда замерла, к её ногам упал бесформенный, хоть ещё и живой, кусок мяса с вывалившимися внутренностями. Всё ещё живой Радистан делал тщетные попытки отползти от своего страшного противника, вот только с подрезанными сухожилиями на ногах и располосованными мышцами рук много не наползаешь.
– Ну что ты вошкаешься, красавчик? – слышится ласковый голос. – Ты ведь мне мешаешь.
Словно не раз уже это делала, Мигера вспорола грудину, что-то там подрезала ножом, после чего сунула левую руку внутрь, дёрнула и извлекла из мелко затрясшегося тела ещё сокращающееся сердце. В гробовой тишине хруст хрящей грудной клетки и чавкающие звуки разрезаемой плоти слышались особенно отчётливо.
– Ты ведь не против, милый, если я заберу это себе? Правда?
Даже если «милый» и был против, то не возразил: его уже колотила агония, которая, впрочем, через пару секунд стихла. Радистан умер. Умер так же плохо, как и жил.
Девушка встала, и вид её был страшен. Причём страшен не из-за телесного уродства. Сейчас об этом вряд ли кто вообще вспомнит. Не до того, потому что в одной руке у неё бьющееся сердце уже мёртвого врага, а в другой – окровавленный клинок. То ещё зрелище. Да и сама она испачкалась изрядно.
Она огляделась не спеша и спросила:
– Есть ещё желающие вызвать меня в круг? А то этого, – она продемонстрировала всё ещё сокращающееся сердце, – мне на ужин не хватит.
В толпе кого-то резко стошнило и, видимо, даже не одного.
– Как вас там… – обернулась она к главному распорядителю
