Мария Симонова - Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием
Знал бы прикуп – жил бы в Сочи–Г1. В смысле, припарил бы ту «Боливию» для себя. А теперь придется искать новый джампер, да где ж его найдешь–то?
Кроме того, еще предстоит выяснить, сработает ли эта «синяя птаха» в режиме прыжка, как то предвещает бортовой компьютер. А заодно и то, как поведут себя наши бессмертные организмы в условиях космической катастрофы. Если, например, разгерметизируется это корыто или двигатель не выдержит нагрузок и взорвется.
Лично я подозреваю, что действие инфинитайзера все же не простирается настолько далеко. Однако возможность это выяснить совсем не вызывает у меня восторга исследователя. Ни в прикладном смысле, ни в чисто эмпирическом. Сейчас есть задачи поважнее, а эксперименты и прочее высокоумное дерьмо я бы оставил яйцеголовым, да и то до лучших времен. Причем так, как это описано в старых текстах, – что–то вроде: «Завещаю после смерти мой мозг и тело науке в целях познания возможностей человека…»
После смерти. Вот ключевое слово. Хе–хе… как говаривал мой заклятый друг Левински, помоги мне, бог, дожить до нашей очной встречи.
Век живи – век учись. А все равно дураком помрешь. Так что плевать на науку! Сейчас, когда я сделал первый маленький шажок на пути к Жен, самое время начать готовить второй.
Жен… Сердце мое забилось сильнее и, кажется, готово вырваться из клетки, созданной матушкой–природой.
Я как раз возвращался в рубку из мест не столь отдаленных, тряхнул головой, и это незначительное в нормальных условиях движение заставило меня крутануться вокруг своей оси под каким–то немыслимым углом. Что сподвигло меня наконец–то ухватиться за хоть какую–то опору. Ею оказалась спинка кресла пилота: довольно несложные манипуляции заставили мой вестибулярный аппарат изрядно потрудиться. Однако когда я вплыл в кресло и пристегнулся, то остался доволен – я обучаюсь и привыкаю. Мощный инстинкт парии заставляет быстро приспособиться к новым условиям. Не то что старому ветерану – вон висит под потолком, беспомощно раскоряченный. Только глазами лупает оттуда.
Ладно, пора бы и делом заняться: давай–ка попробуем прикинуть, где можно раздобыть искомый прыгун, да так, чтобы не привлечь внимания моих преследователей, и бастарда в первую очередь. Или другие пути.
М–да… Задачка–то – тот еще орешек. Надо искать какое–то совсем нетривиальное решение. Допустим, что СВБ пасет все мои пути отхода. Но ведь лазейка всегда найдется – этому меня еще в интернате отлично научили, иначе я не портил бы до сих пор атмосферу и кровь всяким ублюдкам.
Допустим, что меня ждут в метрополии с распростертыми объятиями. Допустим. Перекрыть все порталы они просто физически не в силах – Клавдий, старый лис, позаботился, чтобы у его людей всегда была возможность слинять – хоть на том ему спасибо, – и левых портов хватает по всей метрополии. Мало кто знает, что фирмы, представляющие транспортные услуги такого рода, почти на треть открыты на подставных лиц, а истинным владельцем является Гильдия. Но до них еще надо добраться, к тому же у Аламута ко мне тоже отыщутся претензии. Облом.
Второе – я не должен ни от кого зависеть в своих перемещениях, а значит, мне нужен совсем уж левый и надежный портал. Если бы я был в метрополии, то вскрыл бы какой–нибудь узел сети порталов. Но это требует хорошей базы и надежного убежища. Опять облом . Опять мы возвращаемся к прыгуну. Остается только его поиметь…
Тупик.
Ладушки, посмотрим, что мне скажет мой коминс. Ведь не зря же я упер с «Боливии» информацию о ФР, доступную ее компу.
За работу!
Я перехватил рукой свободно парящую магнитную карту и активировал бортовой компьютер:
– Птица, ручной ввод.
– Принято, – отозвался корабельный мозг, с некоторым, как мне показалось, сожалением, придвинув ко мне вплотную сенсорный допотопный монитор. Я потыркался по активным полям экрана, подсоединил свежие новости к своему коминсу и задал ему программу вычислений. Цель одна – шансы захватить джампер. И где его искать?
А сам тем временем принялся знакомиться со схемой корабля и инструкцией пользователя – так неведомый юморист обозвал справочные файлы бортового компьютера.
Пока я бегал по меню, вызывая данные о готовности к гиперпрыжку, с теххарактеристиками и прочим, пирату удалось–таки справиться с проклятой невесомостью – я еще несколько раз глотнул, возвращая желудок на законное место, и он угнездился, одновременно и старик угнездился в соседнем кресле с крайне недовольным видом. На меня упорно не смотрел, напоминая нахохлившуюся птицу, а пялился в обзорные экраны, где остро помаргивали звезды да подставляла светилу грязноватый бок наша родная планета. Ну, здесь все ясно – недоволен тем, что я так быстро договорился с кораблем. Собственник хренов! А впрочем, понятно – его семья клала животы для сохранения этого раритета в приемлемом состоянии, слепила из этого целую традицию, но я–то здесь при чем? Кстати, если те Проклятые Поля все–таки начнут сказываться на них с внучкой, придется их еще обессмерчивать. Вот тоже морока на мою голову.
Я вовсе не такой бездушный монстр. Как это может показаться, и ничто человеческое мне не чуждо. В том числе и благодарность. Но достает такая вот надутая морда у тебя под боком, когда где–то проводят опыты над моей женщиной. Право слово, ни малейшего желания объясняться или, хуже того, – просить прощения. Пусть дуется, его проблемы.
Я покрутил головой – Кати нигде поблизости не наблюдалось. А вот Еж развлекался тем, что, уцепившись за поручень, идущий вдоль стены рубки, скупо брызгал из питьевой трубочки водой и наблюдал, как плавают в воздухе маленькие радужные шарики. Дитя природы! Как бы не начал плеваться, а то придется еще и от его слюней отмахиваться.
– Еж, поди–ка проверь, как там наша девочка поживает. Да смотри не приставай к ней.
Еж покраснел, зато пират навострил ушки и быстренько покинул рубку вслед за моим хейворком. Вот так–то лучше. А я вернулся к прерванному занятию.
Из мест дислокации «прыгунов» – всего три базы – мне надо было выбрать наиболее безопасный для нас вариант. Но я не видел, чем одна из них может быть лучше другой – если уж их возьмут под контроль, то наверняка всю троицу. В пакете данных, снятых с «Боливии», мое внимание привлек один маленький пунктик – завод–изготовитель. Предприятие, надеюсь, до сих пор действует, координаты имеются. Не может быть, чтобы на заводе не отыскалось кораблей – готовых или залетевших, допустим, на ремонт… Честно говоря, я в этом вопросе был полным профаном, но… Об этом стоило подумать.
* * *
Члены нашего маленького экипажа собрались в рубке. Я принял решение и теперь ни с того ни с сего решил соблюсти некоторую проформу и поставить их в известность о плане дальнейших действий. Хотя, может, этого делать и не следовало – раскодировав сообщение, оставленное у тела невезучего министра Наплекова, я был окончательно уверен, что среди нас затесался дятел. Возможно, что и не один. В сообщении говорилось прямо и однозначно о моем намерении покинуть Ч33. Впрочем, это и так любому дураку ясно: Жен нуждается в моей помощи, а Рунге – в замене.
Я бы не сомневался, что стукачом был Грабер, поскольку это вполне соответствовало его предательской натуре, если бы не одно маленькое «но». Партнер одевался у меня на глазах, и никакого браслета я у него не заметил. И тем не менее. Второй по счету кандидат – старый пират, так вовремя подвернувшийся нам по пути со своим кораблем. Очень уж смахивает на подставу, однако у меня пока не было повода усомниться в его честности. А заминировать наше утлое суденышко тоже не имело смысла – ведь его разнесет вместе с заветным прибором. Насколько я знаю, еще ни один из претендентов не сошел с ума настолько, чтобы своими руками уничтожить собственный шанс на вечную жизнь. На том и стоит до сих пор моя независимость. Все они постоянно толкаются локтями, мешая друг другу.
А мозги «Синей птицы» я тщательнейшим образом проверил на наличие всяких хитрющих программ. Была такая мыслишка, что кораблик вывезет нас в теплые объятия, например Левински. Но нет, ничего подобного обнаружить не удалось, хотя, если бы не уровень местной техники, я бы вполне допустил наличие какого–нибудь аппаратного «жучка», наподобие моих излюбленных мягких пуль.
Итак, почти уверенный в том, что ничего ни мне, ни прибору в ближайшее время не грозит, я обвел свою команду внимательным взглядом. Еж спокойно смотрел мне в лицо, ожидая указаний. Дед, погруженный в какие–то свои явно невеселые мысли, укрылся кустистыми бровями и временами что–то бормотал. Катерина устроилась на выдвижном креслице в проходе и откровенно скучала: неуютно ей здесь, сердешной, в компании двух «диких».
– Ну что ж, друзья–товарищи, – медленно проговорил я, еще не определившись с тезисами. – Первый этап нашего рискованного предприятия прошел, считаю, успешно…
