Андрей Круз - На пороге Тьмы-2

Обстановка салона тоже напоминала маленький автобус, восемь сидений, по два в ряд, простые, из гнутой фанеры, но разведчики добавили месту уюта – на всех креслах были натянуты на бечевках волчьи шкуры. Это правильно, зачем задницей на холодное и жесткое? Не надо.

Так, а вот и два пулемета, уже знакомые немецкие МГ, каждый под люком лежит, под передним и под задним. И коробок с лентами, как я вижу, хватает. Это радует.

Но самое лучшее, что было в санях – печка на жидком топливе, подвешенная к прикрытому металлическим листом борту, которая сразу, как Федька ее разжег, стала давать вполне чувствительное тепло. В общем, неплохо устроились. Единственным минусом оказался шум, как только установленный сзади авиадвигатель заработал, раскручивая пропеллер, так и говорить стало практически невозможно, разве что кричать. Но Тенго все же сумел мне крикнуть:

– У нас рейды и по четыре дня бывают, так что люди в санях живут. Поэтому без печки нормальной никак. Отогреешься.

– А водка где? – забеспокоился я. – Пулеметы видел, а ее нет!

– Под моим сиденьем, – попрыгал он на кресле. – Так не доберешься!

– Изверг!

Мотор взревел еще громче, сани медленно и плавно тронулись с места, я ощутил несильный рывок – трос, на котором тянули прицеп, натянулся, а потом они на удивление резво начали набирать скорость. Как-то странно зашуршал снег под широкими лыжами, мне поначалу показалось, что это корпус саней трескается, но ничего, естественно, не случилось. В маленькое заднее окошко я разглядел вторые аэросани, вставшие нам в кильватер. В общем, если что с одними санями случится, то есть вероятность, что все равно выберемся.

Езда по льду реки, покрытому слежавшимся, ни разу никем не тронутым снегом, напоминала езду по поверхности стола, еще и накрытой стеклом. На корпус разве что едва ощутимая вибрация доходила от двигателя, а так можно было смело полный стакан с водой, а то и даже с водкой, выставить на пол, и из него бы ни капли не пролилось. Время от времени даже возникало эдакое ощущение нереальности происходящего, казалось, что за окнами кто-то полотно с намалеванным пейзажем протаскивает.

Печка действительно хорошо работала, вскоре даже форточку приоткрыть пришлось, а сами мы сняли тулупы и сидели в одних свитерах. Незнакомый боец просто придремал, положив ноги на пулемет. Перебравшись через спинку сидения, я уселся справа от Тенго, вяло крутившего рулевое колесо, огляделся. Три педали, какие-то ручки на простенькой приборной доске, руль самый обычный, с деревянной баранкой, такой как на ГАЗ-67 стоит.

– Трудно управлять? – крикнул я.

– Нет! – наклонился ко мне Тенго. – Просто реагирует медленно и плавно, вроде лодки, надо учитывать!

– А чего педалей столько?

– Газ…, – показал он ногой, – задний тормоз и передний. Они тут отдельно!

– Быстро тормозит?

– Не очень! Лучше не рисковать особо! Нравится вообще или как?

– Да класс агрегат! А по полям на нем как?

– По разному, – заорал он в ответ. – К деревьям лучше вообще не приближаться, можно винт разнести, в горку тоже плохо идут, могу вбок соскользнуть, А вот по полям и вот как сейчас, по льду – самое оно!

– Понял!

Да, по нашей задаче поддержания жизнедеятельности «точки» такие бы не сработали, там все же рельеф так себе, сложноватый, так что лучше наших снегоходов, сделанных из «цюндапов», и нет ничего. Кстати, интересно, а вот тот «Бомбардье», что мы тогда на Ферме видели – он как по пересеченке? Должен неплохо, по идее, идти, гусеницы там широкие, а вес большим быть не должен, эти сани наверняка увесистей.

Заснеженные берега реки довольно быстро проплывали назад, машина сзади шла как привязанная. Вокруг тишина и пустота, «белое безмолвие» самое натуральное. И действительно, очень быстро идем, вон справа вмерзший в лед старый дебаркадер мелькнул, я его по тому рейду хорошо запомнил. Мы тогда до него несколько часов добирались, а тут… час всего прошел, наверное, не больше. Эдак мы часа за три до места доберемся, если я все правильно рассчитываю.

– А быстрая штука! – крикнул я, похлопав по панели перед собой.

– Быстрая, точно! Нашим нравится!

Затем я снова перебрался назад, вольготно расположившись сразу на двух сиденьях. Благодать!

Прошел, примерно, еще час, и сани неторопливо остановились, моторы заглохли.

– Дозаправка, – объяснил, обернувшись к нам, Тенго. – Перед приближением к Тьме проводится в обязательном порядке. И сани разгружаются, и если что, то бензин не закончится не вовремя. Давай, вылезаем помогать!

Все, кроме Насти, кряхтя, начали натягивать тулупы. Вылезать на мороз из такого благодатного тепла не хотелось. И не зря, оказалось – вдоль реки дул неслабый ветер, от которого сразу начало неметь лицо. Пришлось раскатать вязанные подшлемники-маски, сразу стало легче.

Возня с канистрами тоже особой радости не приносила – воронка располагалась не очень удобно, лить бензин приходилось неторопливо, удерживая тяжелую, скользкую и холодную канистру на весу, при этом ветер все время норовил сорвать струю с ее горловины, разбрызгав по окрестностям. Но как-то заправились, разумеется.

Тьма была уже близко, стояла жуткой тяжелой стеной, вытянувшись по всему северному горизонту, пугала и давила… и да, кстати – я ее немного чувствовал. Не так, как если бы стоял на земле, но не ощущалось и той абсолютной защиты, которую давала текущая вода под днищем. Внутри как будто холодная когтистая рука сжимала желудок.

– Федь, чуешь? – спросил я.

– Ага, давит мальца, – кивнул он, сразу сообразив о чем речь. – Поосторожней надо немного. Видать, лед чуток защиту ослабляет.

– Вы о чем? – обернулся к нам Тенго.

– Тьму ощущаешь? – спросил я у него.

Он немного помолчал, прикрыв глаза, затем кивнул:

– Есть немного. Но именно что немного.

– А не будь здесь льда, а мы сиди в лодке – вообще бы ничего не ощущал, – объяснил ему Федька. – Так что теперь башкой крутить надо.

– Будем крутить, значит, – спокойно ответил он.

Когда снова тронулись, я опять перебрался на переднее сиденье, подтянув поближе пулемет. Если что, высунусь с ним в люк и… дальше понятно, в общем. Но пока ничего не случалось, Тьма все приближалась, сани неслись вперед, плавно следуя поворотам русла. Темнело, хотя еще до полудня было далеко – Тьма начинала гасить свет. Вроде и солнце видно, вон оно, но уже какое-то тусклое и светит словно не отсюда, даже в реальность его не слишком веришь.

Вон мыс, за которым затон и порт, где мы ночевали. Огромные кучи угля на берегу, сейчас засыпанные снегом. Торчат мачты, столбы… вон и вход в порт, плавконтора, которую Федька нам под жилье присмотрел… А мы уже и не партнеры в таком деле получаемся, даже если уйти не удастся – в Захолмье переехали. Кстати, я ему с утра про планы Тенго превратить эту деревню в альтернативу Сальцево рассказал, Федька вроде даже вдохновился и сам задумался о переезде. А какой реально выбор? Срок обязательной работы в «Горсвете» вышел, рисковать постоянно жизнью на мародерке – игра в русскую рулетку, причем патронов в барабане все время прибавляется, а там можно и нормальную работу найти, фактический хозяин городка у нас в друзьях. А информацию про контору можно тому же Шалве продать, он только рад будет, еще гостиницу откроет. Или сам туда переедет, как Болотов.