Конан и карусель богов - Ник Перумов
Аквилонские конники дважды промчались над разгромленным лагерем. Сперва казалось, что здесь встретит свой конец все полчище Бельверуса, хотя Конн не ввел в бой и половины своих сил, а немедийская армия ничуть не уступала аквилонской по численности. Однако мало-помалу немедийцы оправились. Те, кто лежал, накрыв голову руками и притворяясь мертвым, нашли в себе силы и смелость подняться. То тут, то там стали появляться крепкие кучки пеших воинов, вставших спина к спине и выставивших копья. Таких кучек становилось все больше; сколь бы ни были тяжелы понесенные немедийцами в начале боя потери, в армии Бельверуса хватало и храбрых воинов, и умелых командиров.
И дрались они с каждым мгновением все сноровистей и отчаяннее. Откуда ни возьмись появились немедийские конники, схватившиеся с аквилонскими всадниками.
Конан, Конн, Просперо, Гонзальвио, посланец Крома и пятеро воительниц в сопровождении королевской свиты поднялись на вершину одного из холмов, окружавших разгромленный лагерь.
– По-моему, до победы рукой подать! – лицо Конна раскраснелось, глаза блестели.
– Не торопись, немедийцы так просто не сдадутся, – проворчал Просперо, пребывавший в мрачнейшем расположении духа с самого начала сражения.
– Капитан конных стрелков доносит, что перехвачено уже пятеро немедийских гонцов к шемитам с просьбой о подмоге! – крикнул Гонзальвио, прочитав поданный посыльным пергамент.
– Кто-нибудь наверняка ускользнул, – не унимался Просперо. – Вскоре тут окажется вся орда…
Конан молчал, игнорируя испепеляющие взоры своих подружек. Киммериец продолжал смотреть на развертывающееся перед ними сражение, хотя там уже шла обычная резня и соображения высокой стратегии и тактики были давно отброшены. Он видел внезапно усилившееся сопротивление уже, казалось бы, полностью разгромленных немедийцев и единственный, пожалуй, понимал, что это значит, – Неведомые как следует дернули за приводные ниточки своих марионеток. Конан с трудом смирял жгучее желание вновь вскочить на коня, выхватив меч, и ринуться в атаку, увлекая за собой всесокрушающую лавину конного строя «черных драконов». Время еще не пришло, и, кроме того, у его гвардейцев ныне был другой повелитель…
Конн отдавал команды строго и четко, не забывая вовремя двинуть в сражение свежий полк или отвести из мясорубки уже потрепанный, – не следовало утомлять людей сверх меры. Каждая сотня в аквилонском войске имела свой собственный сигнал; воины были приучены собираться вокруг своих знамен и сигнальщиков; несмотря на хаос в немедийском лагере, отряды Конна почти не перепутались и могли в любой момент выйти из боя.
Кое-где земля уже скрылась под ковром из мертвых тел; трава давно стала рдяной. Видно было, как какой-то знатный немедиец в одной белой рубахе, верхом на бешеном белоснежном коне носится кругами, пытаясь собрать своих и прорваться из гибельного кольца. Конан прищурил зоркие по-орлиному глаза и чуть присвистнул.
– Да это же Альтурус, сын покойного Альрика! Во имя Крома, мальчишка же вырос в Аквилонии!
– У тебя, боюсь, не осталось друзей вне пределов твоего былого королевства, – подал голос посланец Крома. – Неведомые умеют властвовать над душами. Их сетей не избегнет никто. Твой воспитанник стал одним из твоих злейших врагов. И, боюсь, тебя еще будут ждать подобные разочарования, Конан.
– Тоже мне разочарование, – проворчал киммериец, пытаясь скрыть то, что слова посланца задели его.
Тем временем весы сражения в долине неожиданно заколебались. Немедийцам удалось сомкнуть ряды; тесно сдвинув щиты и ощетинясь копьями, они двинулись на прорыв. Бельверусская армия уменьшилась на добрую половину; но все же в ней еще оставалось почти тридцать тысяч воинов. Немедийские всадники почти все погибли, уцелевшие лишились коней, но сумели остановить казавшийся неудержимым смерч аквилонской кавалерии. Гонзальвио поспешил вывести всадников из боя.
В дело вступили боссонцы. Несравненные лучники, они умели вогнать стрелу в узкую смотровую щель рыцарского шлема за добрую сотню шагов; Конн заботливо приберегал небольшой отряд лесных стрелков – все остальные их сородичи сражались подле Велитриума, сдерживая натиск пиктских орд.
Лучники с берегов Громовой реки встретили перешедших в атаку немедийцев убийственным градом тяжелых стрел. Не спасали доспехи, не помогали щиты; воины первых рядов снопами валились под ноги задним шеренгам, но немедийцы упорно смыкали ряды над павшими и продолжали свой гибельный натиск. Ответные стрелы летели неточно, и их было мало. Вся надежда оставалась лишь на то, что аквилонцы не выдержат рукопашной; однако рассчитывать на подобное мог лишь тот, кто совершенно не знал армии, созданной Конаном Великим…
Аквилонские трубы затрубили вновь. Пешие воины отхлынули назад, избегая ненужных потерь; боссонцы стреляли все быстрее и быстрее. Густой дождь стрел хлестал по наступающим рядам немедийцев, воины падали один за другим, однако на самом острие атакующего клина Конан постоянно видел мелькавшую белую рубаху юного Альтуруса. Молодой король Немедии казался заговоренным; его словно охраняли могущественные чары. Против собственной воли Конан почувствовал нечто смахивающее на уважение к этому отчаянному мальчишке…
– Пора пускать в дело гвардию, сын мой, – негромко произнес Конан на ухо сыну. – Стрелами ты немедийцев сегодня не остановишь.
– Но разве тогда я остановлю их копьями? – возразил Конн.
– Если дашь им оправиться – тогда не помогут ни стрелы, ни копья! – Конан сдвинул брови, в глазах зажегся хорошо знакомый Конну гневный огонек.
Просперо и Гонзальвио напряженно прислушивались к их словам, посланец же Крома и пятеро воительниц, казалось, окончательно потеряли всякий интерес к происходящему. Они стояли замерев, как будто пытались уловить нечто еле слышимое…
Предоставленный самому себе, мощный кулак немедийского строя быстро поднимался по крутому склону холма, где ему преграждали дорогу лишь сотня-другая боссонских лучников. Несмотря на то что аквилонские стрелки тратили одну связку стрел за другой, охладить пыл немедийцев было уже не в их силах. Ряды армии Бельверуса, в которых сейчас перемешались все панцирники и пращники, тяжеловооруженные всадники, лишившиеся коней легконогие лучники, упрямо лезли все выше и выше, не обращая внимания на потери. Еще немного – и они перевалят за гребень, уйдя из-под губительного ливня стрел.
Вновь запели рога. Земля чуть дрогнула – это разом ударили в землю копытами сотни и сотни коней аквилонской гвардии. «Черные драконы» перебросили копья под правую руку и, пригнувшись к гривам, дали шпоры коням. Вслед за лавиной всадников устремилась вперед и пехота – довершить разгром.
И в тот миг, когда белая рубаха Альтуруса мелькнула уже на самом гребне, навстречу немедийцам вынеслись, подобно потокам черного пламени, две колонны конных гвардейцев Конана.
Удар тяжелой кавалерии был стремителен, сокрушителен и страшен. Казалось, на землю пролился багряный дождь – человеческая кровь потекла ручьями, щедро пропитывая землю. Конан видел, как копья «черных драконов»
