Владимир Чистяков - М.С.
А вот в бомболюк родственнички всем выводком поместятся…
Самым интересным в этой истории оказалось то, что о пропаже Эрии так никто и не заявил. Что же, мнение Софи о человечестве, от этого нисколько не ухудшилось, ибо и так ниже некуда.
Процесс над М. С. и Чёрными решили устроить по всем правилам. С прокурорами, адвокатами, судьями в мантиях прошлого царствования и грандиозной шумихой в прессе. Обвинителей-то собралось — не протолкнуться. И каждому покрасоваться охота. На таких процессах карьера и делается. Назначили самого солидного. Внешне. Живой вес перевалил за две сотни килограммов.
А вот с назначением адвоката вышла проблема. Естественно, обвиняемый по причине отсутствия не мог отказаться от назначенного государством защитника (какого бы назначили- догадаться несложно).
Но у обвиняемого вдруг обнаружился представитель. Имеющий все официальные бумаги, правда довольно старые, но всё равно вполне действующие. Как говорили, результатом первого визита представителя в верховный суд оказалось несколько сердечных приступов, огромное количество перепачканных штанов, и резко возросший спрос на средства от поноса во всех окрестных аптеках.
Первыми поплохело охране на входе.
Один словно к стенке приклеился. А второй торопливо стал прилеплять на рукав что-то вроде красной повязки. Не среагировали даже на писк металлоискателя. И документов не проверили. А вошедший направился по своим делам, чуть ли не танцующей походкой изящно помахивая тростью с золотым шаром на рукояти. В коридорах немало народу. И её узнают все. Кто — оборачивается вослед. Кто бумаги роняет. Кто в обморок падает. Кто в кабинетах запирается. У иных лица такие — будто приведение увидали. Кто прижимаясь к стене начинает отползать к лестнице или лифту. И добравшись до спасительной кабинки жмёт кнопку первого этажа и быстрее, быстрее, прочь из этого проклятого места. Были бы окна, обязательно кто-нибудь вывалился. От кого-то сразу начинает остро пахнуть сероводородом и той субстанцией, в результате разложения которой сероводород и выделяется.
«Бестия идёт» — разносится по этажам.
Как? Почему? Зачем она здесь? Это их не волнует.
Волнует другое — она вернулась.
Придётся отвечать. За всё. А она ничего не забывает.
На губах — милейшая улыбка. Но какое же злорадство и призрение играет в почти чёрных глазах! Как же греет душу этот животный страх, который внушаешь им. Ты — Бестия! Несмотря ни на что. Вопреки всему. Ты — Бестия!
Словно писк мелких пташек, увидевших коршуна. Другое дело, давненько не видали столь прекрасных коршунов. А он — птица хищная.
Дверь в кабинет председателя верховного суда открыта пинком ноги.
Громадная туша за роскошным столом позапрошлого века. (Питомник у них тут по разведению подобных жирдяев что ли? Хотя нет, вспомнила, эти две тонны сала родной братец генерального прокурора). Туша уже разинула пасть, намереваясь издать начальственный рык, от которого мелкая сошка загнётся на месте. Но рык исчез в утробе, так и не родившись. А туша как-то сразу обмякла. И чуть не сползла под стол.
— Безмерно счастлива вновь лицезреть вас!
К столу направляется изящная фигура в дорогом синем костюме. Через плечо — маленькая чёрная сумочка на золотом шнуре. А в руке — знаменитая трость с золотым шаром вместо рукоятки.
Обворожительная улыбка просто светится добродушием. Взгляд чёрных глаз пригвождает к месту не хуже автомата в руках и роты десантников за спиной. Ни того, ни другого при ней нет. Но из чёрных глаз смотрит смерть. Сама. Та самая костлявая старуха с косой. От неё не откупишься. От неё не сбежишь. Она пришла за тобой. Имей мужество посмотреть ей в лицо.
Но мужество и столько жира… Две вещи несовместимы.
— И как вас теперь величать, господин советник юстиции третьего ранга? — мило осведомилась Кэрдин, усевшись на стол. Кажется, кнопки вызова охраны здесь нет. Можно просто побеседовать.
— А… — дергается, словно желе. Что это с ним.
— Прекрасная погода, не правда ли?
Желе издает какой-то булькающий звук. Бестия склонила голову набок, пытаясь разобраться, что это за звук, и каким местом издан. Всё-таки пришла к выводу, что тем самым, которое находится ближе к верхней части этой желеобразной массы.
— Вижу, человек вы занятой. Так что поставлю-ка я вас ра… в известность о цели своего визита.
Двумя пальцами Кэрдин берёт со стола какой-то роскошно изданный новый бланк. Какое-то время держит на вытянутой руке, и прищурив глаз, делает вид, что пытается читать, держа документ вверх ногами.
— Фу! — дунула она. Листок, кружась, полетел на пол.
Взяла ещё какой-то документ с несколькими печатями. Повертела в руках, и сложила самолётик. Туша уже почти сползла с кресла. Кэрдин нарочито медленно рвёт бумагу, делая «машине» хвост.
Доделав, присвистнула, сильным взмахом отправляя «машину» в полёт.
Самолётик описал круг, и упал, ткнувшись прямо в лоб слуги народа.
По лысине сползает капля пота.
Бестия вытаскивает из нагрудного кармана прокурора сложенный платок и пару раз промокнула ему лысину. Слегка наморщила тонкий нос. Чуть заметно улыбнулась, и перехватив платок двумя пальцами уронила куда-то между столом и обширным брюхом.
— Так вот, я официально заявляю, что являюсь официальным представителем младшей дочери императора Марины-Дины Саргон-Еггт, и имею полное право на ведение любых её уголовных или гражданских дел. Намереваясь защищать её интересы в суде, я требую предоставить мне гарантированное Основными законами право ознакомится с материалами дела.
Светило юриспруденции бестолково открывало и закрывало рот, мучительно силясь переварить сказанное Кэрдин. Не переваривается. Бестия не торопит. Берёт новый бланк и мастерит самолётик иной схемы. Он также отправился в полёт по кабинету, и довольно удачно приземлился прямо под стол.
— Классно летает!
В ответ закивали.
— Итак, где я могу ознакомится с материалами дела?
— Каб… Кабинет 304.
— Премного благодарна. Штаны сменить не забудь!
В кабинет 304 пришлось вызывать реаниматоров.
Теоретически, адвокатом могла бы выступать и Кэрдин. Благо имеет высшее юридическое образование, несколько написанных в молодости статей по древнему праву, и даже формально зарегистрирована в коллегии адвокатов. Но новая власть запретив принимать активных путчистов на госслужбу, заодно лишив их права быть избранными
(Вот спасибо, Кэрдин просто спит и видит плакат «Голосуйте за Бестию»!), а равно как и права заниматься адвокатской практикой.
Но защитника для подобного скандального процесса найти необходимо. Об адвокатской братии вообще Кэрдин не высокого мнения. Но выбирать особо не из кого.
На самый крайний случай можно найти какого-нибудь попку с лицензией, «попросить» его заболеть. И вести дело самой в статусе помощника адвоката, благо для занятия этой должности даже образование не требуется. Но с юридической точки зрения, это не самая удачная мысль. Так что поиски стоит продолжить. И найти такого, чтобы попокладистее был, и тётю Кэрдин во всём слушался. У уж она-то всем задаст…
— Так вы согласны? — перед ним сидит бывший министр и просит о помощи. Мир изменился. И катится неизвестно куда. Помощь профессионального юриста и в самом деле, необходима. Законы Кэрдин знает великолепно. Но ей прямо запрещено заниматься юридической деятельностью. А готовится показательный суд над М. С… Процесс обещает быть громким. Надо думать! Никто не знает, жив ли главный обвиняемый. Однако, даже у покойников есть честь и достоинство. И кому-то из живых надо их защищать.
Адвокат раньше служил в безопасности. Несколько лет назад уволился из-за ранения. А ведь считался перспективным сотрудником по мнению самой Кэрдин. К Чёрным он не имеет ни малейшего отношения. М. С. ему вовсе не симпатична. Но нынешних властьпридержащих считает обыкновенной поганью. Так что, из двух зол… Предпочёл остаться в стороне. И что теперь? Стало намного хуже. Слабоватое утешение — лучше поздно. Но всё-таки получше принципа моя хата с краю.
— Да, я согласен защищать её интересы.
— Не только её. Обвинения могут предъявить также Софи, и может даже дочери М. С…
— Если не ошибаюсь, ей одиннадцать лет?
Кэрдин кивает.
— Это конечно, смело, воевать с детьми!
— Мне не нужна философия. Нужны конкретные дела. В этом пакете — треть оговоренной суммы. Приступайте! Готова оказать всемерное содействие. Учтите, мы очень ограничены во времени.
Адвокат даже не взглянул в пакет.
— Что это значит?
— Я вот подумал, и решил. На этом процессе моим принципом будет либо-либо. До победы денег я не возьму. Да и не факт, что возьму после. Больно уж охота этим свинообразам в рожу плюнуть. Разок в жизни можно поработать и за идею.
