Время жить. Сопряжение миров - Мила и Виктор Тарнавские
Конечно, сейчас никаких орудий здесь не было. Площадь выглядела мирной, нарядной и даже немного праздничной – с серебристыми струями фонтанов, зелеными деревцами, девушками в ярких одеждах и разноцветными тентами над столиками уличных кофеен. По крайней мере, так их называл про себя Алекс. Там продавали местный эквивалент кофе – скайру, которую точно так же получали из тонко размолотых жареных тропических зерен.
На вкус она была совсем даже ничего, так что Алекс не отказал себе в удовольствии взять чашечку, увенчанную пушистым облачком сливок. Устроился под легким навесом на террасе и с наслаждением отдыхал, поглядывая по сторонам.
Если Галана была похожа на Москву, то Пушечная площадь напоминала ему площадь Единения в Китеже – такой же вытянутый шестиугольник с двумя зданиями-доминантами по коротким сторонам. В Китеже это были Дом Союза и главный корпус Университета государственного управления, а здесь по правую руку от него возвышался величественный собор с высокой башней, на вершине которой сиял золотом символ спирали, а по левую – громада бывшего королевского дворца, ныне превращенного в музей, подобно питерскому Эрмитажу.
Внезапно Алексу вспомнился рассказ полковника Лахениса, который много лет назад, будучи совсем молодым солдатом, брал приступом этот дворец. Тогда там сидел монарх, который у чинетов носил немного странный для земного уха титул хальчика, а с его отстранения от власти и началась та самая революция, последствия которой так не понравились господину Зюку.
В музее этим событиям был посвящен целый этаж. Причем, что пришлось по душе Алексу, чинеты, рассказывая о своей истории, не скрывали неудобной для себя правды.
Насколько он помнил, после героических времен с боевыми мамонтами и присоединения к себе восточной части бывшей Тогродской империи молодое чинетское государство начало ответное наступление на запад. Однако там оно натолкнулось на новорожденную империю Барганд, столицей которой как раз и стал «вечный град» Тогрод. Два претендента без малого полтораста лет выясняли между собой, кто станет новым владыкой Восточного Приморья – филлинского эквивалента Европы, и в этой войне Барганд оказался сильнее, отстояв границу по реке Вегер и ее правым притокам.
Тогда Чинерта, проиграв стотридцатилетнюю войну, обратила свое внимание на другие направления. Всего за полтора столетия чинеты объединили все степи вплоть до Восточного океана, ассимилировав местные племена, и утвердили свое влияние в лесах, покрывавших весь север континента.
Следующей сверхзадачей Чинерты стало покорение горных княжеств, контролировавших наиболее удобные перевалы через Великую Южную Стену и плодородные долины предгорий. Они издревле жили с пошлин, собираемых с караванов, а порой и грабили эти караваны, особенно, проходящие через земли соседей. Кроме того, частенько совершали набеги на поселения на берегах Дана, Триаса, Тиргула, Орончука, Кульника и Борабоя – шести великих рек, несущих свои воды к далекому Северному океану.
После тяжелой и продолжительной войны, вернее, целой серии войн, занявших почти сто лет, княжества были приведены к покорности. Некоторые из них попросту присоединили к Чинерте. Их население было частью ассимилировано, частью бежало на юг, за Стену, а Шестиречье, объединенное Великими каналами в единую водную систему, превратилось в новый промышленный и сельскохозяйственный район, опираясь на который, чинетские власти попытались снова утвердиться в Приморье, вступив в соперничество с Баргандом.
– Простите, у вас свободно?
Алекс поднял голову. Над его столиком стояла с чашкой скайры в руке молоденькая и очень хорошенькая блондиночка. К счастью, совсем не похожая на Астру.
– Да, конечно, – ответил он поспешно, пока пауза не затянулась.
– Спасибо.
Девушка присела на край деревянного стула и слегка улыбнулась поверх чашки.
– Вирта! – вдруг раздался клич со стороны площади. – Ты здесь? Иди к нам!
– Ой, извините…
Блондинка подскочила и, подхватив чашку, помчалась к небольшой группе парней и девушек, машущих ей руками.
М-да, облом-с… Придется опять, наверное, вспоминать историю. На чем он там остановился?..
Итак, Чинерта лет сто с небольшим назад превратилась в серьезную силу даже в мировом масштабе. Однако очень скоро чинетским хальчикам стало не до экспансии. В королевстве вспыхнул острейший кризис. В то время в деревнях полным ходом шел процесс концентрации собственности, сопровождавшийся разорением мелких фермеров и массовым сгоном с земли крестьян.
Сотни тысяч обездоленных людей ринулись в города, где промышленники радостно понизили до предела плату за труд. Крайняя дешевизна рабочей силы позволяла им не только компенсировать повышенные затраты на транспортировку, взятки и откаты чиновникам, но и выйти со своими товарами на внешние рынки. Обстановка в стране стремительно накалялась, а правительство, всецело поддерживавшее «эффективных собственников», не забывавших делиться своими сверхдоходами с аристократической верхушкой, демонстративно не шло ни на какие компромиссы, только подливая масло в огонь.
Одновременно с классовыми противоречиями обострились и национальные. Возрастала напряженность между собственно чинетскими землями и Зеллидой. Там очень болезненно переживали все более заметное ущемление своих прав – вернее, беспардонные действия чинетских олигархов. Те при содействии коррумпированных властей не только разоряли зеллийских крестьян наравне с собственными, но и перехватывали финансовые потоки и отбирали наиболее доходные бизнесы у здешней элиты.
По крови и языку зеллийцы были самым близким к чинетам народом. Их страна занимала обширные плодородные земли на берегах Срединного моря. Там находились крупные промышленные центры, порты, угольные шахты и нефтяные вышки. Зеллида, побывавшая в свое время в составе Тогродской Империи, долгое время была самой богатой и культурной частью королевства. Однако зеллийские землевладельцы, купцы и промышленники, многие века свысока поглядывавшие на соседей-чинетов, пропустили мощный технический и организационный подъем чинетского капитала, неожиданно для себя оказавшись в подчиненном и дискриминируемом положении.
Зеллийская элита в ответ стала разыгрывать национальную карту, стремясь, прежде всего, не допустить распространения на Зеллиду чинетских настроений, где мощное низовое народное движение стало набирать силу под лозунгами социальной справедливости. В Чинерте началась гражданская война. Королевские армии терпели поражения. Националистическое правительство Зеллиды ориентировалось на Барганд. В стране нарастали хаос и народное возмущение.
Бесплодная война закончилась катастрофой для Чинерты. Власть короля-хальчика рухнула, но власть перехватили военные, не способные ни победно закончить войну, ни установить мир. Генералов после череды переворотов сменили левые радикалы, противники богатых и поборники равенства, начавшие жестокий террор и продолжившие войну уже с революционных позиций.
Казалось, время для баргандского вторжения в Чинерту было выбрано точно. Объявив своей целью восстановление порядка в государстве, Барганд получит поддержку населения, уставшего от войны и разрухи, и установит свой контроль над Востоком.
Но вышло не так, как предполагали баргандские сановники и генералы. Уж
