Хроники Нордланда. Пепел розы - Н. Свидрицкая
Скомкав письмо, Габи бросила его в огонь. Чувства её охватили сложные. С одной стороны, она страшно обрадовалась возможности избежать проблем и разоблачения. С другой, стало ясно, что Марк знает, кто она такая, и ничего не помогли ни маска, ни псевдоним… Она чувствовала такое отвращение к произошедшему, к своему поступку и к Марку, что без содрогания даже думать об этом не могла. Габи всерьёз собиралась говорить с дядей о своём отъезде в монастырь, вот только вся эта история с Гагой разрешится…
Служанка гадалки рассказала Марчелло, что в тот день слышала за домом подозрительный шум, и когда решилась выглянуть, то увидела трёх мужчин, по виду – портовых рабочих, которые бежали по переулку. Выйдя, она нашла девочку сидящей на земле и плачущей, но когда она попыталась обратиться к бедняжке, та неожиданно вскочила и убежала. Габи рассказала Марчелло то, что было в письме, а когда Марчелло спросил, почему она не попыталась узнать, что произошло с девочкой, та только фыркнула. Впрочем, зная принцессу, Марчелло и не удивился. Через три дня служанка гадалки «опознала» в порту преступников, и Габи наконец-то вздохнула с облегчением: всё закончилось и всё обошлось. Она даже почувствовала благодарность к Марку: то, что ей казалось неизбежным и кошмарным, оказалось таким простым! И когда она поехала к воскресной обедне в Богослов, не собираясь в этот раз навещать дом на улице Вязов, и получила записку от Марка с просьбой встретиться у ювелира, то не могла не согласиться. Ей казалось, что она должна хотя бы поблагодарить такого милого и внимательного молодого человека… Но сегодня он держал себя уже иначе. Едва она вошла в лавку, как слуга запер за её спиной дверь, а появившийся Марк увлёк её в комнату без окон, и принялся бесцеремонно лапать.
– Эй, ты! – Вспылила Габи, отвесив ему пощёчину. – Руки убери!
– Да ладно! – Он грубо заломил ей руки. – Чё ломаешься?
– Я не шучу – пусти! Я стражу позову!
– Да? И расскажешь им, что нас связывает? Расскажешь, что я уже четыре раза тебя поимел, да не один, а в компании?! Или расскажем, как твоя глухонемая невинность потеряла?
Габи застыла, и Марк, развернув её к себе спиной, бросил грудью на стол, покрытый тёмно-красным сукном, и задрал юбки. – Хочешь, чтобы я молчал, будешь давать мне, когда захочу. И выполнять для меня маленькие поручения…
– Пошёл к чёрту! – выпалила Габи, комкая сукно. – Понял, урод?!
– Ругайся, сколько хочешь… – Марк начал сладострастно постанывать, одной рукой ухватив её за грудь, а другую запустив в волосы. – Меня это заводит… А отказываться не советую… Не советую!
– Ты с ума сошёл! – Прошипела Габи. – Не знаешь, с кем связываешься!
– Это ты с ума сошла. – Кончив, Марк похлопал её по заду. – Если думаешь, что я тебя не использую! Такая глупая и похотливая сучка, как ты – это просто дар небес! Будешь исполнять для меня маленькие поручения…
– Чёрта с два! – Оправляясь, огрызнулась Габи. Марк рванул её к себе, схватив за локоть:
– И попробуй не сделать! Весь город на следующий же день будет петь о тебе похабные песенки и подсчитывать, сколько мужиков у тебя было!
– Тварь! – Взвизгнув, она залепила ему молниеносную пощёчину, ощерилась на него:
– Мразь!
Он крепко сжал её руки, сверкнул глазами, красивое лицо исказилось от бешенства, став просто омерзительным:
– Эти свои штучки оставь идиотам-родственничкам! – Прошипел, играя желваками. Ему хотелось ударить эту суку, но он понимал, что синяк на её лице будет иметь слишком большие последствия. – Это ещё не всё! Ты возьмёшь в служанки мою… знакомую. Вместо несчастной идиотки, которую ты убила.
– Я не…
– Ты её убила! – Повысил голос Марк. – Можно было догадаться, что девчонка такого позора не переживёт!
– А ты не знал?! Это твои люди бы… ли… – Габи с силой вырвалась из его рук. Марк издевательски засмеялся:
– А что я? Ты просила, я сделал. Это ТВОЯ служанка, и ТВОЁ желание! Так что давай, знакомься: Ирен, твоя новая служанка. – В комнату вошла высокая, довольно смазливая, но какая-то неприятная особа, одетая опрятно, но выглядевшая почему-то потасканной. И взгляд у неё был колючий и наглый. Это была та самая девица, которая давала показания по поводу Гаги, якобы служанка гадалки. – Эту ты, надеюсь, никому не подсунешь? Во-первых, она уже давно и активно не девственница, а во-вторых, мне это не понравится, и тебе придётся из-за этого не сладко. Но не переживай. Она ловкая, надёжная и умелая; служанкой она тебе будет идеальной. Выполнит любое поручение, любой каприз, и угрызениями совести мучиться не будет. Ей не впервой даже яд добавить в питьё или еду, а, Ирен?
Девушка мрачно усмехнулась, довольно нагло рассматривая Габи.
– На публике мы будем очень преданными, а? – Марк хлопнул её по заду. – Престиж нашей прекрасной госпожи для нас – святое. – Он привлёк Габи к себе – она даже не трепыхнулась, – и крепко поцеловал её грудь, оставив тёмный след:
– А это тебе напоминание. Если попытаешься обвинить меня во лжи, твои сиськи будут мне свидетелями!
Габи вышла на свежий воздух, подавленная и напуганная. Только теперь до неё окончательно дошло, что она натворила и во что встряла. Шутки кончились; и что теперь делать, как избавиться от этого… человека, она не знала.
Гэбриэл и Кину какое-то время ехали молча и очень быстро; Гэбриэл гнал коня, пытаясь справится с собой. Не получилось. И на берегу неширокого ручья он спешился, уселся на поваленное дерево и обхватил голову руками. Кину подошел, положил руку ему на плечо.
– Господи… – сквозь зубы выдохнул Гэбриэл. – Я-то думал, что все кончено… что позади это все… Что никогда больше… – не смог продолжать, с коротким рычащим стоном прижал к лицу запястья – руки болели все сильнее, у него было такое ощущение, словно они распухли до невероятных размеров, особенно правая, которой он разбивал лицо Смайли, и превратились в горящие огнем сгустки боли. Кину взял его правую руку, сказал:
– Терпи, больно будет! – И ловко и умело вправил вывихнутые пальцы. Гэбриэл, коротко вскрикнув, прижал руку к груди: что ж его правой руке не везет-то так, а?! – зажмурился, пережидая. Кину сел рядом и неожиданно обнял его. Гэбриэл прислонился к его плечу, слушая, как тот что-то успокаивающе наговаривает ему по-эльфийски. Ему было плохо. Так плохо, как не было еще никогда в ЭТОЙ жизни, после побега из Садов Мечты. Да и
