Наследник (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Заметил?

— Ужас, — закатил глаза Разумовский, и оба рассмеялись.

— И все же, почему ты завидуешь? Умело ушел от вопроса или забыл? — Никита поблагодарил бармена и осторожно придвинул к себе полные бокалы.

— Хорошо, скажу, — Семен на мгновение задумался. — Тебя твои жены любят очень искренне, я заметил по разговорам. Просто удивительно, как тебе удается сдерживать баланс, чтобы не свалиться в фаворитизм. Или тоже нужен Дар?

— Любовь, Семен, только любовь, — вздохнул Никита, подавая два бокала новому знакомому. — Причем не такая: любил — остыл — бросил. А другая, когда ты понимаешь, что делаешь. Осознанно. Не принуждая свою избранницу. Не понял?

— С трудом, если честно, — виновато улыбнулся Разумовский. — Надо самому все это испытать.

— Именно. Катя — девушка очень серьезная, сильный сенсорик, — предупредил Никита. — Тебе будет труднее. Каждое твое колебание в принятии решения она заметит и положит на весы. Что перевесит — то и получишь. Я не давил на Тамару, а вот с Дашей получилось труднее. Но мы теперь учимся жить вместе, и нам комфортно. И я уверен, что могу дать свою любовь обеим.

— Поэтому и завидую, — Семен показал взглядом, что пора нести коктейли для заждавшихся девушек.

Время понеслось вскачь. Веселье стало разбиваться на отдельные куски мозаики, в которых каждый нашел для себя то, что было интересно. Плавные вальсирующие мелодии уступали место бодрым ритмам современной музыки, а потом на сцене появлялись исполнители романсов, выбивая слезу у публики. Коалиционные течения сталкивались, кружились в водовороте страстей и горячих споров, чтобы потом разбежаться по углам для обсуждений стратегий и тактических уловок.

Никита чувствовал, что за ним пристально наблюдают из лагеря Балахниных. Видимо, готовят очередную «случайную» встречу в крутящемся водовороте праздника. Но ему было наплевать. Тамара с Дашей уговорили его хоть немного потанцевать, и сил сопротивляться не было.

— Пригласи Дашу, — прошептала старшая жена, зорко посматривая по сторонам, выискивая какую-то жертву. — Так уж и быть, я отобьюсь от кавалеров. Первый танец все равно с мужем, пусть успокоятся.

Раскрасневшаяся Даша полностью отдалась оглушающему и выжимающему все эмоции празднику. Обхватив жену за гибкую талию, Никита вел ее в танце и улыбался, вдыхая в себя шлейф будоражащих запахов. Он чувствовал волны счастья, исходившие от любимой женщины, и сам купался в них. Когда зазвенели последние ритмы и затихли под куполом зала, Даша, не стесняясь никого, поцеловала его в губы, и попала в крепкие объятия Никиты.

— Спасибо, любимый, — прошептала она и отпрянула, загадочно улыбаясь.

Никита отвел жену к воркующим на диванчиках отдыхающим дамам и протянул руку Тамаре. На него изучающе уставились несколько пар глаз. Кроме Лизы Воронцовой, приветливо кивнувшей ему, он никого не знал; учтиво поклонился и отвел Тамару в центр зала.

Ее ладони легли на плечи мужа.

— Ты меня тоже поцелуешь после танца? — смешинки прыгали в ее глазах.

— Обязательно, — пообещал Никита. — Мне можно.

Грянула музыка…

Глава пятая

Летняя резиденция императора

Попивая шампанское, он стоял на открытой террасе, с которой открывался вид на шумящий от верхового ветра сосновый лес. Хвойный запах нагревшихся за день деревьев доносился даже сюда, будоража обоняние. Освещенные дорожки, уходящие в заросли, были заполнены гуляющей публикой. Слышался смех, цоканье женских каблуков по асфальту, будоражащие звуки музыки.

Тамара и Даша прочно попали в лапы молодежи, воспользовавшейся возможностью потанцевать с красавицами, на которых лежала загадочная печать замужних женщин, делящих кров с одним мужчиной. Впрочем, никто не осмелился задавать фривольные вопросы, так как вокруг Назаровых образовался определенный защитный круг из молодых людей клана Меньшиковых, ревниво следивших за попытками чужаков ухлестывать за «своими» девушками, пока муж где-то ходит и решает насущные вопросы.

— Господин Назаров, позволите ли вы нарушить ваше уединение? — услышал Никита знакомый голос.

Обернувшись, волхв увидел князя Балахнина и еще двух мужчин сурового вида в безукоризненных нарядах. Один из них небрежно зажимал в пальцах сигару, а второй — седовласый и кряжистый, еще держащий силу в своем теле — с видом ученого, изучающего букашек, без стеснения рассматривал молодого человека.

— Не смею отказывать, — Никита и сам давно ждал, когда к нему подойдут. Константин Михайлович его предупредил о возможной встрече, так как Балахнин уже прощупывал почву.

— Тогда представлю своих друзей, — Балахнин кивнул на седовласого. — Князь Шереметев Василий Юрьевич, Патриарх клана.

Небрежный кивок в ответ.

— Князь Волынский Леонид Иванович, Патриарх клана.

Мужчина с сигарой был более богат на эмоции. Он не стал протягивать руку, унизанную перстнями, как и Шереметев, но хотя бы легкой улыбкой показал, что ему занятно познакомиться с каким-то там юношей без солидного веса в обществе.

— Господина Назарова вы, судари, уже узнали, не так ли? — Балахнин не стал смотреть на спутников. — Глава молодого перспективного клана. Может быть, нам стоит пройти в одну из беседок, не занятых веселой молодежью? Я распорядился приготовить нам тихое и уютное местечко. Надеюсь, никто не против за разговором распить бутылочку хереса?

Беседка, полностью остекленная, и в самом деле обнаружилась готовой для приватной беседы. Здесь горел свет от небольшой люстры, стояли мягкие кресла вокруг низенького столика. На нем поблескивала темно-зелеными боками вычурная бутылка хереса, а вокруг — ровно четыре бокала. Закусок не было. Да и к чему они, если к Palo Cortado они не требовались. Хрустальная пепельница тут же нашла своего хозяина. Кроме Волынского никто не курил.

Балахнин, к удивлению Никиты, сам взялся за бутылку и разлил по бокалам золотисто-янтарный напиток. Никто не притронулся к нему, давая возможность насытиться букетом. Волынский пыхал сигарой, но ароматный дым нисколько не мешал, медленно улетучиваясь через вентиляционную систему.

— Никита Анатольевич, позвольте выразить свое восхищение вашими розами, — первым поднял бокал Балахнин, взявший на себя ведение то ли переговоров, то ли светской беседы, где будут прощупываться настроения. — Вы шокировали все общество, собравшееся на торжестве. Я своими глазами это видел, хоть многие и старались поменьше говорить. Мне тоже было интересно, придете вы только с Тамарой Константиновной или рискнете…

— Мне нечего стыдиться или рисковать на пустом месте, — спокойно ответил Никита, берясь за тонкую ножку бокала. — Это мои женщины, которых благословил Перун у Алтаря. Почему же я должен прятать молодых и красивых дам от публики? Мы честны перед богами.

— Похвально, — наклонил голову Балахнин, скрывая улыбку. Горячий задор юности, плещущийся в ауре молодого волхва, подпитывал и его контуры, насыщая недостающими компонентами, от которых кровь кипит и заставляет бежать вперед без остановки. Великолепный коктейль для стареющего льва. — В самом деле, вы не совершили какого-то греха, чтобы стыдливо уворачиваться от плевков и тычков.

— Ну, еще никто мне в лицо не плевался, — хмыкнул Никита, — попробовали бы…

— Да… Вы помните, Никита Анатольевич, нашу последнюю встречу? — князь убрал улыбку. — С того времени прошло много времени, чтобы вы спокойно обдумать ситуацию и сделать выводы.

— Предложение занять роль арбитра, чтобы разводить серьезных людей по разным углам? — на всякий случай уточнил Никита, поглядывая боковым зрением на Волынского и Шереметева. Те закрылись непроницаемыми коконами и пока молчали. — Можете ли вы обозначить свои желания в противостоянии с Меньшиковыми? Ну, не делайте такие оскорбленные лица, господа. Вся аристократия столицы знает, что между императорским кланом с их союзниками и прозападной партией идет нешуточная борьба. Слава богам, без крови. Если вы уступаете такой непрочный пост Кормчего малоизвестному дворянину без титула, здесь явно присутствует комбинация. Куда она приведет?