Андрей Круз - Эпоха мертвых. Начало
Ближе к вечеру восторги поутихли. На всех спустилось облако мрачной тоски. О судьбе самого Мелкого, всеобщего друга и любимца, старались не думать. Но старались плохо, и разговор все время сбивался на него. Света Фраерман плакала навзрыд, впрочем, как и остальные женщины.
Большой достал из морозилки бутылку водки и сел в сторонке с Поповым, открыв маленькую банку маринованных корнишонов в качестве закуски. Алена, перепоручив близнецов Кате Коломийцевой, своей секретарше, тоже подсела к ним, молча подставив кофейную чашку, которые здесь использовались вместо рюмок. Володя Большой молча плеснул ей туда граммов пятьдесят водки, сунул в банку вилку, наколол на нее маленький огурчик и протянул Алене. Та кивнула с благодарностью. Не произнося тостов и не чокаясь, все трое махом выпили, закусили.
– Володя, как думаешь… вырвался Мелкий? – спросила Алена, заранее зная ответ.
– Ничего я не думаю, – буркнул Большой. – Вообще ничего не думаю и думать не хочу. Отсюда ехать до Кольца даже с таким потоком, как днем был, минут двадцать. Если военные есть за Кольцом, то сколько бы времени потребовалось для того, чтобы их найти?
– На Яндексе карта Подмосковья со всеми блокпостами и пунктами раздачи оружия размещена, – сказал Попов. – Я смотрел час назад. Уже перед Зеленоградом есть военные. Правда, на письма ни с одного адреса не отвечают, похоже, что почту уже никто и нигде не читает. А если и читает, спасателей все равно не высылают.
– А если бы даже он ничего не добился, то сюда приехал бы. Пусть не стал бы прорываться к нам, но проехать мимо и бибикать, пока кто-то не выглянет, он должен был, – снова вступил в разговор Володя Большой. – Как мы и договаривались.
– А может быть, те же военные сразу не могут броситься нас спасать? – сказал подошедший Фраерман. – У них кроме нас, я думаю, задач прорва. Внесут в какой-то график, и будем ждать своей очереди.
– В смысле? – обернулась к нему Алена.
– В смысле Мелкого спросили о том, как мы тут устроены. Еда есть? Есть. Людей много? Много: Больные имеются? Все здоровы. Ворваться к вам могут? Не могут, дверь как в сейфе. Вот и поставили последнюю категорию срочности.
– А ты где-нибудь читал или слышал вообще, что военные спасательные операции проводят? – спустил его на землю Большой. – Лично я об этом ни слова не слышал. Слышал, что у военных личного состава хватило только для того, чтобы основные выходы из города прикрыть. Всего четыре направления. В том числе наша Ленинградка. А в остальном… спасение утопающих чьих рук дело?
– Что делать будем? – мрачно спросила Алена.
Большой взял бутылку со стола, плеснул в три стоявшие чашечки и в четвертую, подставленную Фраерманом. Все снова молча выпили. Большой крякнул, проглотив водку, зажевал огурцом.
– Что делать? – переспросил он. – Сымать штаны и бегать. Не знаю я, что делать. Я могу попытаться прорваться, но у меня здесь Света с Димкой. А одних я здесь не оставлю, как хотите. Лучше с ними здесь загнусь.
Позицию Большого понимали все. Действительно, единственный не отягощенный семьей здесь был Володя Мелкий, все же остальные имели и жен, и детей. «Логософт» все же создан был давно, из друзей брата Алены, а брат к тому времени был далеко не мальчиком. Вот и не было здесь никого, кто не успел бы обзавестись семьей и нарожать детей. В общем, не приняли вообще никакого решения.
На следующий день их окликнули. Окликнули с двенадцатого этажа, где в пустом офисе оказался заблокированным охранник. Точнее, даже не охранник, а обычный сторож, оружия у которого не было, а была лишь рация с севшей батареей. Без зарядника. Как выяснилось из разговора, который вела со сторожем Алена, высунувшись в окно, до этого времени сторож сидел в офисе с противоположной стороны, полагая, что он в одиночестве. Там была кое-какая еда, которая уже закончилась. Но вчера он услыхал крики и сумел перебежать в другую контору, где и заперся. У него, к его счастью, были ключи почти от всех дверей.
В одном шкафу в той конторе, где скрывался сторож, нашелся длинный моток телефонного кабеля. На этом кабеле сторож передал в «Логософт» свою рацию, а взамен получил еду, которой у него не было со вчерашнего дня. Рацию же отдали Валентину Пушкову, главному местному электронщику, который все же сумел наладить к ней питание, воспользовавшись переделанным зарядником от одного из мобильных телефонов, уже ненужных.
Рация снова дала связь. Пусть не слишком дальнюю, но с этого места на несколько километров она добивала. Появилась идея создать плакат. От былого ремонта в кладовке оставалась краска, а в качестве полотнища решили взять несколько занавесок, благо они были светло-бежевого цвета. К счастью логософтовцев, у них были именно занавески вместо стандартных офисных жалюзи. Такой был у Бориса Кабакова каприз. Не любил он жалюзи, и все тут.
Возник вопрос: как их скрепить между собой? Выручил все тот же телефонный кабель, который, разделенный пожильно, давал отличный материал для этого. Возились целый день, рация все время стояла включенной. К вечеру плакат вывесили за окно. Но читать его стало некому, к темноте поток машин на Ленинградке прекращался совсем. Да и пожиже стал сам поток.
А на следующий день поток совсем спал, и на плакат с надписью «Здесь живые!» и частотой связи совсем никто не обращал внимания. К тому же плакат был направлен в сторону тех, кто въехал бы в город, но таких сумасшедших уже не осталось. Все бежали из него. А в городе оставались лишь бродячие мертвецы, которых стало очень, очень много.
Сергей Крамцов
26 марта, понедельник, вечер
Указатель «Учебный центр «Пламя» стоял на месте, поэтому поворот нашли сразу. Территория «Пламени» начиналась примерно в трех километрах от Ленинградского шоссе, туда вела ухоженная двухполоска, проткнувшая собой небольшой лесок. Пара пологих поворотов, лес закончился, и перед нами открылся вид на классический военный КПП с кирпичной будкой, зелеными воротами со звездами, серым бетонным забором, убегающим в стороны. Однако на этом сходство с обычным КПП заканчивалось. Прямо вдоль забора, натужно рыча и выпуская в воздух клубы вонючего дыма, трудилась БТМ-3.[26] Судя по всему, сверкающие от трения о грунт ножи копали траншею полного профиля, полтора метра в глубину. Отрывался уже второй круг траншеи, причем очень странной конфигурации.
Перед самым домиком КПП, чуть отступив, трудилась новейшая АЗМ-27,[27] отгребая своим широким ковшом грунт, образуя нечто вроде заглубленного эскарпа с наклоном к забору, ограниченного помимо стенки еще и бруствером. Прямо по брустверу бойцы и гражданские рабочие в спецовках разматывали оскалившуюся лезвиями спираль «егозы».
Я подумал, что, кроме как на картинках, я АЗМ в войсках не видел, их все больше заменяли бойцы с лопатами. И первую вижу только сейчас, когда наступил конец света. Ирония.
Перед рабочими вразброс стояли три КамАЗа с наращенными вверх бортами. Хорошая идея, как видно, приходит сразу в несколько голов, вот и здесь в кузовах стояли военные, вооруженные автоматами с оптикой. Для данных обстоятельств – идеальное оружие. На дальностях до двухсот метров кучность вполне достаточная, проникающая способность пули по соотношению «Пуля оболочечная versus Лобная кость» тоже была удовлетворительной. Однако сюда зомби слишком не лезли. На поле перед КПП валялось не больше десятка трупов, а учитывая отсутствие следов на весьма еще влажной и почти голой земле, никто их и не убирал. То, что курсы «Пламя» находятся на отшибе и не примыкают ни какому населенному пункту, играет в пользу военных.
На нашу машину бойцы из грузовиков не среагировали, и мы подъехали к площадке перед КПП. За забором тоже кипела какая-то работа, рычала техника, причем так громко, что объяснить вышедшему мне навстречу аж целому старшему лейтенанту, что же привело меня сюда, оказалось сложно. В конце концов я сунул ему блокнотный листок, который недавно дал мне после расстрела на Международном шоссе подполковник Пантелеев. Это помогло. Нас даже запустили за ворота, за которыми оказалось нечто вроде вала с той же «егозой» поверху, с которого можно было разнести все, что проедет в ворота. Сбоку от домика здоровый бульдозер насыпал длинную пологую горку, на которую явно планировалось загнать танк Т-72, который мог бы держать под огнем все подступы к КПП. Как догадался? Очень просто: уже одна такая насыпь была готова и на нее как раз загоняли танк. Всерьез окапываются.
Мы минут пять простояли в виду двух крупнокалиберных пулеметов «Корд», установленных во временных огневых точках на крыше учебного корпуса, затем из домика КПП снова вышел старлей. Спросил, кто у нас старший, после чего приказал Шмелю и Пашке оставаться с машиной, а меня отправил в здание штаба, объяснив, как туда идти.
