Закат Тьмы - Сергей Сергеевич Тармашев
– Но рано или поздно наступит зима, и к’Зирды уйдут, – изрёк Гронг. – Люди возродятся.
– И, как всегда, возродятся те из них, кто выжил, – согласился Трэрг. – Только выжили те, кто пораньше забился в нору поглубже, бросив остальных на произвол судьбы. Сие значит, что в человеческих землях вновь расплодятся лишь гнильё и убожество, средь которых благородные представители будут возникать редко и в трагически малом меньшинстве. То есть вновь всюду, где станут появляться Люди, они принесут с собой подлость, предательство, стяжательство, кражи и прочие прелести народа, в коем каждый за себя. И вновь Дети Ругодара будут ходить в рейды на Человеческие Королевства, дабы в славных битвах возвеличивать благородный народ Орков!
– Может, раз так, – Гронг Неотразимый Удар комично выпучил глаза и скорчил нарочито глупую рожицу, – то нам не надо их спасать? Не то ещё станут благородными, как на подбор! С кем тогда сражаться нашим детям?! Песочников сейчас перебьём, пиратов уже перебили, что делать?! Предлагаю немедленно бежать отсюда, пока эти Люди не вернулись!
– Ты не поверишь, брат, но сию угрозу от нас уже отвели! – рассмеялся Трэрг. – Ни за что не догадаешься, кому народ Орков обязан сохранением добрых традиций!
– А что тут гадать? – хмыкнул могучий Орк. – Ты толкуешь о маге Эманоре.
– Ого! – удивился Трэрг. – А ведь ты прав, Гронг Неотразимый Удар! Как ты понял его замысел?
– Ну… – клыкастый гигант несколько замялся. – Честно говоря, замысла его я не понял. Но понять, что ты говоришь о нем, было несложно. Сам посуди: кто сейчас способен изменить существование Людей? Правители Королевств либо пали вместе со своими Королевствами, либо зализывают раны за спиной у лавин Ругодара. Вакри до Людей нет дела, Орки пошли на Альянс с Людьми лишь ради победы над к’Зирдами, ибо будущее кланов превыше многовековой вражды. Эльфы с превеликим удовольствием оставили бы всё как есть, ибо это всё суть их рук дело. Некромосы жаждут человеческой крови и уж точно не станут заниматься их мироустройством, разве что понастроят везде сверхволшебных бараков для рабов. Из известных мне фигур остается только Эманор. Тем более что твоя будущая супруга рассказывала о его планах создания идеального Королевства.
– С чего это ты решил, что я собрался взять в жены Белого Мага? – Трэрг сделал большие глаза.
– С того, что уже давно пора, – парировал Гронг. – И потом, ты же сам сказал полчаса назад, что испросил совета у отца с матерью. А в твоем положении в их совете может нуждаться лишь один выбор: жениться на Белом Маге или отсечь ей голову, дабы бедняжка не мучилась. Но Белый Маг жива и спит в своей каюте, стало быть, ответ очевиден.
– Мы понадеялись на неё в морской баталии, а в результате едва не утонуло множество Орков и магов, – пробурчал Трэрг. – Быть может, я спрашивал у отца, как с ней поступить?
– Ага, ага, так и было! – Гронг Неотразимый Удар увлеченно закивал головой. – И он велел тебе наказать её! Мне вот интересно, орудие наказания он при матери стал тебе показывать?
– Неуместная шутка! – насупился Трэрг.
– Ерунда! – отрезал могучий Орк. – Никто не погиб, всё обошлось, бессмысленно тратить время на пересуды. Белый Маг совсем ещё девчонка, она весьма мягка сердцем и добра душой, вот и не выдержала зрелища кровавой битвы. Она не Орк, не забывай.
– Вот именно, что она – не Орк! – парировал Трэрг. – Сие меня и останавливает.
– Перестань искать в себе Человека, брат! – Гронг Неотразимый Удар могучими ладонями обхватил плечи шамана и посмотрел ему в глаза. – Деяниями своими ты множество раз доказал всем, что сердце твое – сердце Орка, разум твой – разум Орка, помыслы твои – помыслы Орка! Никто во всём Ругодаре не сомневается в том, что ты Орк в человеческом теле, даже Люди признали это! Только ты сам продолжаешь подозревать самого себя! Белый Маг отличается от всех Людей хотя бы уже тем, что она Белый Маг! И она любит тебя, какие ещё тебе нужны основания? И вообще, воины считают, что все её страхи перед битвами – от безделья. Как только она понесет твоего ребенка, так сразу же научится отличать убийство врага от умерщвления невинного. Она женщина, а женщина должна быть постоянно занята чем-нибудь полезным! – Гронг воздел вверх закованный в стальную перчатку огромный палец. – Изобилие бестолковых мыслей действует на них разрушительно. Когда же они заботятся о детях и муже, то им всё нипочем.
– Ты уже убедился в правоте наших воинов? – улыбнулся Трэрг. – Твоя жена понесла первенца и умиротворенно сидит дома? Значит, мне просто почудилась одна Победительница, что притопала неделю назад через портал из Ругодара в первом ряду сорокового кулака лучниц?
– Ещё как убедился! – насупился Гронг. – Рыгдард Кровавый до сих пор не послал нам чада, и Лнирне не сидится дома, как всем остальным таким же. Война заботит их более домашнего очага, словно воинов. Теперь днем я озабочен приготовлениями к битвам, а ночью Лнирна не даёт мне уснуть. – Он стоически вздохнул: – Что поделать! Народ Орков не столь плодовит, как Люди или к’Зирды. Рождение младенца суть признание Рыгдардом Кровавым достойности семейного союза, а сие надобно ещё заслужить.
– Что я слышу? – Трэрг удивленно поднял брови. – Непобедимый и неустрашимый Гронг Неотразимый Удар, лучший боец во всем Ругодаре, удрал от жены в морской поход?
– Не удрал, а предпринял тактическое отступление, – назидательно изрёк могучий Орк. – Должен же я когда-нибудь спать! Всё равно она не вернется домой, пока ей там нечем заняться. – Он заметил ширящуюся улыбку на лице брата и безапелляционно заявил: – Ничего смешного! Ты лучше подумай, как и когда нам провести ещё один День Создания Семей, потому что весь этот миллион дев, заявившийся на битву, мечтает совершить свой главный подвиг – вернуться к домашнему очагу беременными!
– Но День Создания Семей суть один из главных праздников, завещанных народу Орков Законом Предков, – нахмурился шаман. – Он всегда проводится на родной земле. Семейный союз, заключенный на чужбине, будет проклят Пращурами и принесет ущербное потомство. Ибо чада должны рождаться и расти на Родине, среди исконной земли, воды и воздуха.
– Думаешь, я знаю Закон Предков хуже шамана? – обиделся Гронг. – Я собираюсь состязаться за право стать вождем, а вождю надлежит знать семейный уклад столь же прилежно, как воинский! Я и сам знаю, что сей праздник нельзя устраивать на чужбине. Посему даже не стал задавать этот вопрос на Совете
