Событие 2024 - Эдгар Грант
– Им надо бросить кость, – тихо сказал советник.
– Кому? Им? – рассеянно переспросила вице-президент, показав пальцем на экран.
– Нет. Эти получили все, что хотели. У них есть свой президент, своя страна и вера в собственную силу. Кость надо бросить тем, кто у Белого дома. Волнения городах пошли на спад, но они не прекращаются. В таких условиях невозможно провести следующий этап «Перезагрузки».
– Следующий этап? Я думала, после соглашения с русскими проект будет свернут, и мы возьмем время на то, чтобы перегруппироваться.
– К сожалению, – Груман опустился в кресло напротив. – Или к счастью. Это не так. Закончилась лишь его первая фаза. Причем весьма успешно. Все сложилось лучше, чем мы ожидали. Но теперь нам еще предстоит куча работы. Сейчас стране нужен президент, который не засыпает перед телекамерами и не путается, даже читая текст с суфлера. Я вижу только одну кандидатуру, и она передо мной.
– До выборов осталось меньше года, – задумчиво проговорила вице-президент. – Может, дотянем его до ноября. У меня хорошие рейтинги. Я бы хотела войти в Белый дом на пике популярности, а не за носилками дряхлеющего старца.
– За 8 месяцев может произойти все что угодно. Но, самое главное, нам нельзя терять ни дня времени. Вторую фазу надо запускать сейчас, пока не оформились отношения России и Европы.
– Опять война?
– Не в этот раз. Первая фаза как раз и была направлена на то, чтобы выпустить пар, избежать войны и сохранить Америку. Если начистоту, то настоящей целью «Перезагрузки» является не Россия, а США. Это мы должны перезагрузить свою страну в результате этого проекта потому, что в ее нынешнем виде она неконкурентоспособна ни с точки зрения финансов, ни с точки зрения реальной экономики, ни с точки зрения политической системы и развития общества.
– Я совсем запуталась, – вице-президент пустым взглядом уставилась на экран, где на залитой светом Красной площади море людей воодушевленно рукоплескало своему лидеру. «Пре-зи-дент! Пре-зи-дент!» неслось из динамиков. – Это невероятно. Как человек может пользоваться такой популярностью.
– Это не популярность. Популярность – для пустышек из соцсетей. То, что ты видишь, – уважение и граничащая с любовью вера в его и свою правоту. Но, самое главное, этот человек ее заслужил, – тяжело вздохнул Груман. – Давайте вернемся к нашим делам. Вы сказали, что запутались. Я, признаться, и сам поначалу был несколько смущен сложностью и рискованностью плана. Однако выбор у нас был довольно неприглядный. Постепенное увядание Америки, в конце которого либо гражданская война, либо распад страны, либо ее уничтожение в результате ядерного конфликта. И как альтернатива – ее полная перезагрузка, включая финансовую, экономическую и политическую системы. Но главное – коррекция системы ценностей. К сожалению, сделать это оказалось невозможно без снижения глобального влияния Америки. Причем есть все основания полагать, что уход США с позиций мирового жандарма не будет препятствием к процветанию нации. Скорее, наоборот. В новой международной архитектуре Америка станет играть новую, стратегически важную роль. Сейчас вопрос в том, готовы ли вы возглавить страну в этот критический момент.
– Да, – вице-президент отвела взгляд от экрана и посмотрела в глаза советнику. – Ведь именно для этого вы поставили меня на этот пост. Чтобы я подхватила знамя, если оно выпадет из рук президента. Я готова. Только мне нужен весь расклад. Понимаете? Весь. Чтобы действовать эффективно, я должна знать все детали. Я не хочу через некоторое время узнать, что есть еще и третья фаза «Перезагрузки» с какой-то новой, неизвестной и непонятной мне целью.
– Могу вас заверить, что третьей фазы нет. После того как мы оформим ваше согласие документально и передадим вам Белый дом, вы как принимающий полномочия президент США получите полный ситуационный бриф. А пока, чтобы вы чувствовали себя уверенно, я в двух словах обрисую суть произошедших событий и прогноз того, что за ними последует. Дело в том, что три года назад к нам пришло окончательное осознание того, что нация оказалась в критически уязвимом положении. Это произошло после выборов 2020, которые, несмотря на благоприятный результат, стали для Америки настоящей катастрофой. Страна оказалась расколота изнутри по нескольким линиям. Первая и основная – экономическая, по которой вошли в конфликт старые и новые деньги. Старые заработаны на реальном секторе, обслуживающих его банках и грабеже вассалов. Новые – на финансовых спекуляциях, когда, для того чтобы сделать миллиард, не нужны заводы, фабрики, фермы, научные центры или лаборатории, не нужны рабочие, фермеры и ученые. Даже войну начинать не надо, чтобы забирать новые рынки или ресурсы. Нужен всего лишь компьютер и немного удачи в биржевой игре. Экономика, основанная на старых деньгах, дает людям еду, одежду, кров, работу, социальную защиту и пусть увядшую, но все же американскую мечту о равных возможностях. Та, что базируется на новых деньгах, не дает ничего. Раньше с нее хоть налоги можно было собрать. Но налоги постепенно утратили свое значение потому, что доллар – единственная в мире резервная валюта, которую все охотно берут в долг. А раз так, то, имея неограниченный доступ к станку, мы можем печатать любое количество денег, чтобы покрыть самые безумные госрасходы. Поэтому бенефициарами новых денег стала кучка молодых удачливых финансистов, которые получили к этому станку доступ через связи и подкуп функционеров и политиков. Мы сами когда-то начали эту игру и неплохо на этом заработали. Именно наш глава Федрезерва запустил цепочку количественных смягчений, накачивающих финансовою систему ничем не обеспеченными долларами. Однако уже во время кризиса 2008 года мы поняли, что это путь в никуда. Производства стали сворачиваться, средний класс – опора Америки – сокращался катастрофическими темпами, экономическое неравенство в обществе достигло гротескных пропорций. Мы превратились из промышленного гиганта в огромную типографию, штампующую зеленые бумажки и раздающую их финансовым спекулянтам. Но было уже поздно. И экономика, и государство, да и вся система подсели на печатный станок. Остановить его обычными методами уже не получалось. Эта история наложилась на еще один внутренний конфликт между новой цифровой экономикой и старой производственной. Большая часть
