Измерение 23 - долгий путь - Лев Альбертович
Слава прекратил огонь. Из дула пулемета повалился пар. Он грохнулся руками и головой на подоконник, сил не было. Кёниг повернулся, Лев положил винтовку. Оставшиеся в живых несколько псов, тоже повернули свои любопытные морды.
— Бой проигран. — сказал Джон осматривая, что вообще происходит. — Ваши обладатели потенциала проиграли. Крепость падёт, я знаю расклад сил и вряд ли что то волшебным образом поменялось. Мне не нравитесь вы, но я даю вам один шанс, закончить этот цирк целыми…. — он глянул на прибитую к стене троицу, на полуживого Льва.
"Святой Саид, не уж то они пришли сюда за мной…"
— … и невредимыми. В противном случае, ей конец.
Пару секунд тишины. Потом один из живых псов встал. Джон уже приготовился в случай чего метнуть нож. Руки ему сейчас не была даже нужны для этого, ножи были над ним, одна мысль и они градом убьют их всех. Но пёс просто кинул винтовку, пистолет, дубинку на дорогу и медленно поднял лапы. За ним последовал второй, третий… И так пока не остался один Кёниг.
Все посмотрели на него. Сам агент сначало обернулся на бездушные глаза Льва, потом на остекленевший глаз, который было видно из разбитой линзы противогаза одного из солдат. Потом он посмотрел на Хайда. Ему его глаза показались больше испуганными, нежели злыми. Но Софи он готов был убить. Он понял. А потом и в глаза самой Софи. Они смотрели так слишком долго. Несколько десятков пролетели между ними. Джон даже почувствовал это.
— Мне жаль. — сказал Кёниг и выстрелил всю оставшуюся обойму в Софи. Затем выпрямил руку и из протеза вылетел щит. Джон едва успел отразить его своими ножами, но пули прошли насквозь, задели Джона в грудь, они оба упали.
Лев выстрелил из винтовки, боль осталось невозможной агонией. Он заорал, забил больной ногой и ещё больше вскрикнул. Из груди Кёнига вылетела пуля, а потом из нее покапало что то мерзкое. Не кровь, темнее. Протез Кёнига отключился и он завалился на один бок. Лев выдал ещё один выстрел почти в упор, снова у грудь.
"АААААААРГХ"
— Ффф… Даролок, убейте уже меня. — прошептал он.
Кёниг упал, а Лев поднялся…
А потом лже Артур захихикал.
Он подошёл к Кёнигу неосмотрительно близко, но было уже все равно. Все кончено.
— Мне не чуть не жаль тебя — сказал он глядя на него. — Мне даже мерзко от твоего вида. Ты жалок, отвратительный калека… Я не терплю таких. Но мы с тобой заводной солдатик, оказывается близки. — грудь Кёнига тяжело поднималась м опускалась, готовая в любой момент остановиться. — Ты поставил свои цели выше своей моральной зависимости… Но проиграл… Ведь окружил себя слабаками. И не выстрелил в самое главное место. — он ткнул пальцем с запекшейся кровью в лоб — Ты не смог бы их убить, даже уже выстрелив… Псы и коты не отличаются все таки.
— Это всё… Все бессмысленно… Теперь я вижу. — говорил Кёниг, переодически морщась. — Я не про войну… Память обо мне теперь, не кому нести… Я окажусь в забвении….
— И все же, ты дурак, солдатик, если доверяешь такое дело как память о себе кому то стороннему… А теперь… Меня сейчас вырвет от тебя… — он направил винтовку на Кёнига.
— Ты сам умрёшь в забве… — Лев прострелил ему голову. Из его глаз вылетел маленький огонёк, который кажется лишь на секунду замер напротив глаз Льва. А потом исчез.
Лев нахмурился. Бредятина умирающего инвалида. Не более. Будущие невозможно видеть Потом Слава раздал пулемётную очередь. Лев аж подпрыгнул. Оставшиеся псы повалились мёртвыми.
— За короля… — сказал Слава и наконец-то отключился. Лже Артур глянул на него. Потом опираясь на винтовку подобрал пистолет дробовик, и неуверенными шажками потопал к Гавриле и остальным. Они дышали. Пару костей наверное сломаны, но дышали.
"Бог любит дураков" — подумал он.
Потом он услышал стон… Пёс пилот ещё был жив. Он истек кровью, но был в сознании.
— Бедняга… Ты же на всю жизнь будешь инвалидом. Как же жалко… — лукаво заботливо отметил Лев и пристрелил его. Возможно даже к лучшему.
Затем отодвигая собачьи тела он подошёл дошел до Джона. Федю он не увидел.
Он и псина тоже дышали… Даролок. Они потеряли сознание, но на долго ли? Эта кровь особенная, она может выдержать многое и творит даже в какой-то мере чудеса. Вспоминая как то тащил Хирца год назад, а сейчас это воспринималось именно тогда, он был удивлен. Это не нормально, это противоречит природе. Может лучше и их? Эта собачатина слишком опасная. А Джон… Джон ему не очень то и нравится. Никто не узнает и не докажет ничего… Он может их пристрелить и уже думал над этим, когда в проулок запыхаясь зашёл Саша, пол дюжиной кошаков…
— Зде… — он остановился на полуслове глядя на все окружающие и остался стоять с открытым ртом.
— Святой Саид, да тут ещё хуже, чем на основной линии — сказал один из солдат. — Одного врача не хватит. Вызовете ещё кого нибудь. Значит ты говоришь тут нужна поддержка?
— Вот ты где… Я уж обрадовался, что ты сдох, трус злосчастный. — ответил Лев и тоже упал.
— Артур? Джон?
— Джон? Хайд? — испуганно спросил лейтенант пришедший с Сашей.
— Д-да…
— Вызовете ещё врачей и подмогу! Быстрее! Обладатель крови тут! Тут несколько тяжело раненых, надо поставить их на ноги… Святой Саид, сколько мёртвых псов… Доктор спасайте обладателя крови! Быстрее врачей…
В Али-Калинаде что то громко взорвалось… Это кошачьи солдаты пробили ворота в крепость и вошли внутрь, а последний спасательный самолёты с Вальтером Дресслером на борту отправился прочь.
Бой был предрешён.
Эпилог
Спустя где-то два часа после того, как Саша привел подмогу, Джон наконец-то добрался до главного бронетранспортера, где ему наложили повязки и швы. Для него эти раны были не серьезные, хотя боль была ужасная. Все это время его корябало противное ощущение, от которого он не мог избавиться. Будто за ним летало что то непонятное и следило за ним. К тому же его сосед идиот с простреленной ногой вечно ныл.
Позже лежа на койке и связывая воедино отрывки уходящего дня, в дверь вошёл Уильям. Джон это увидел даже сквозь отделявшую из штору. Джон снова закурил. Паша начал кашлять.
— Как ты куришь это мерзость? Твою то ма… — он снова закашлял. — Невыносимая вонь. Почему везде одни идиоты…
Что
