Сергей Кусков - Расправляя крылья: Шаг перед пропастью
Глава 18. Конец игры
Все революции начинаются, все заканчиваются. И как сказал кто-то мудрый, планируют их гении, осуществляют романтики, а плоды пожинают авантюристы.
Кто пожмет плоды школьной революции примерно ясно — Бенито Кампос и девочка из трущоб с сумасшедшей хваткой. Возможно, кто-то еще им подобный. Этот новый виток истории начнется сразу же, как со сцены сойдут романтики со мной во главе. Наша роль в этой пьесе отыграна.
Другая революция, иного масштаба, так же свершилась, и разница с первой в ней лишь в том, что авантюристами в ней выступят королева и ее приближенные. Романтики и гении в ней участвующие те же самые. Во главе со мной, гением-романтиком, заварившим эту кашу. Да, мое время истекло и пора уходить со сцены, "доверив" плоды революций тем, кто лучше меня справится именно с результатом, а не процессом. Ибо я могу быть гением, могу романтиком, а могу и гением-романтиком… Но гений-романтик-авантюрист — это уже из области запредельного.
Итак, ловушка для дьявола захлопнулась, и что бы он ни сделал, какой бы поступок ни совершил, это будет шаг к его поражению. Оптимальный выход в данной ситуации вообще ничего не делать, пожертвовав Адриано. Да, я изобью его, и он отвернется от отца, и, возможно, со временем перейдет в мой лагерь (я приложу к этому все силы), но его люди останутся агнцами божьими, за пределами школы, а клан Манзони отделается легким испугом. И учитывая, что на той стороне линии связи люди неглупые, я решил исходить из этого сценария.
— Достаточно! — вскинул руку, останавливая Бенито, прекращая этот фарс. — Дальше я сам.
Толстый, отделывавший своего врага без энтузиазма, вздохнул с видимым облегчением и, ни слова не говоря, отошел в сторону, лишь бросив:
— Удачи, Чико… — Последнее слово было сказано без насмешки.
Прежде, чем подойти, я активировал шестую линию.
— Девочки, где там наш гений-конструктор?
— На позиции, — отозвалась Кассандра.
— Где именно?
— В вестибюле. — Это Роза.
— Хорошо. Хуан Карлос, слушай команду. Заходишь во двор и становишься возле створок. Прямо рядом со шлюзом с этой стороны! Как понял?
— Понял отлично. Сейчас войду.
— Что там в вестибюле? Много народу?
— Нет никого, — задумчиво хмыкнул он, видимо, озираясь. — Где все — не знаю, но когда подошел, охрана выгоняла последних "выродков". Куда-то в сектор "E".
Ясно, ну, хоть это сообразили сделать быстро и без пререканий.
— Хорошо. Еще раз, входишь во двор и становишься в паре метров от шлюза. Сумку держишь так, чтобы быстро отдать в случае чего. В руках. Как понял?
— Да понял я, понял! — вспыхнул изобретатель. Я про себя улыбнулся и только после этого подошел к Адриано.
Тот представлял собой жалкое зрелище. Добрый "я" внутри меня оставил бы его как есть, удовлетворившись имеющимся — поверьте, живого места на парне не осталось. Однако умный "я" понимал, что так нельзя. Да, возможно, Умберто Манзони не даст людям приказ на штурм, но попытаться вынудить его действовать все равно нужно. Иначе не поймет королева.
…А значит, бить Адриано я не буду. Я его буду пытать.
Сеньора Норма, моя наставница силовых дисциплин, имеет на вооружении крайне результативный метод усвоения своими учениками знаний. И при этом невероятно простой. За каждым промахом, за мельчайшей невосприимчивостью к тому, что она говорит и показывает, стоит боль. Каждая ошибка карается, и карается без жалости. Вся система преподавания в корпусе построена на этом, но Норма — недостижимый для остальных тренеров и инструкторов идеал.
Так же много она знает о строении человеческого тела, и о том, как и в какое место нужно нажать/ударить/ткнуть, чтобы человеку было ОЧЕНЬ больно. Специально пытки я еще не проходил, этим будет заниматься со мной сеньора Гарсия (перехват от одной из любовниц среди высшего эшелона офицеров), но на уровне боевика я несколькими приемами владею. Причем, что важно, каждый из этих приемов в полной мере испытал на себе — без пощады, вплоть до потери сознания. И потому внутренних тормозов относительно применения их на других людях у меня нет. Кто прошел ад, подсознательно не считает его чем-то эдаким, что не могут пройти и другие.
…Ну, заодно и оправдание моему доброму "я". Бить Адриано не буду, а картинка для сеньора Умберто получится великолепной (надеюсь). В остальном он не девочка, потерпит (хотя знали бы вы, ЧТО могут вытерпеть девочки!..)
— Прости, Адриано, — с соболезнованием в голосе произнес я. — Я, правда, не испытываю к тебе негатива. Ничего личного, просто мы по разные стороны баррикады.
Рывок. Вывернуть ему руку, потянуть на себя. Присесть, упереть в спину колено — никто не говорил, что я сам должен испытывать неудобства. А теперь болевой прием!..
…Уже ушедший было в нирвану Адриано взревел. Двор, равнодушно взиравший на… Скажем так, не совсем эффектные потуги Бенито сравнять врага с землей, вновь затих, ловя глазами происходящее. Я же надавил сильнее, вызывая у бывшего противника просто адские муки. А теперь перевернуть. Другая болевая точка. Надавить. Есть!
Вновь ор на весь двор. Я давил и давил, Адриано орал и орал, и чувствовалось, как в его глазах, повернутых к одной из камер, плещется ужас.
— Хуан, они зашевелились! — услышал в ушах голос Катарины. — Будь осторожен!
— Думаешь, они начнут? — усмехнулся я, стараясь говорить так, чтобы губы мои почти не двигались — умение читать по губам среди спецуры не является чем-то эдаким. А среди сотрудников СБ мощного клана таковых не может не быть.
— Не знаю. — Голос Лока Идальги был растерянным. — Во всяком случае, Бенито, как бы ни ненавидел Адриано, никогда не сделает ему ничего эдакого. Он не дурак. У тебя же тормоз один — приказ королевы, и кто его знает, что она тебе там наприказывала?!..
М-да, действительно, кто его знает…
"Что, Чико, не рассчитал, гений аналитики? — усмехнулся внутренний голос, мой добрый "я". — И дьявол все-таки загонит себя в ловушку?"
"Не знаю, — парировал "я"-умный. — Но раз такая пляска, попробовать тем более стоит. Мы же ради этого собрались?"
Я продолжил, с новой силой и энергией (откуда только взялась), и мой боевой настрой отразился на лице. В голову пришла мысль, пусть думают, что я садист или около этого. Я из корпуса, и мои учителя имеют определенный негативный авторитет среди знающих людей. Я тоже ангел, достойный их выкормыш, а, следовательно, способен на всё.
Адриано вновь взвыл, и от его нечеловеческого крика заложило уши. Парни и девушки возле фонтана начали отворачиваться, втягивать голову в плечи, показывая этим самим себе и друг другу, что, дескать, они не со мной. Почувствовав, что на верном пути, я надавил еще сильнее, сделав лицо максимально бесстрастным — истинные палачи всегда бесстрастны.
— Сеньор Умберто, вы мне не верите? — громко произнес я на камеру, чуть ослабив хватку. Теперь из расчета именно на чтение по губам. — Вашему сыну хана. Но у вас еще есть время остановить этот беспредел. Я жду.
Рывок. Новый крик боли, в котором уже не слышалось ничего человеческого. Кажется, Адриано что-то пытался говорить, но получалось у него… Никак.
— Потерпи-потерпи, родной! — похлопал я его по голове, вновь ненадолго отпустив — что это за пытки, если без паузы? В паузах самая соль! — Мне ведь не ты нужен. А твой отец. Ты здесь марионетка, Адриано, статист. Уж извини, но иначе никак — такие люди ловятся только на эмоциях. На чувствах к близким. — Естественно, говорил я сквозь зубы. — "Пацанская" честь, честь кабальеро… Ерунда это всё, mio caro. А ты попался. Как последний лопух!..
— Pezzo di merda! — зашевелился мой противник, и я улыбнулся. Знакомое выражение. Бьюсь об заклад, его познания итальянского относятся ровно к той же области, что и мои, почерпнутые у Кассандры, и по той же причине. — Baciami il culo!
Всё, передышка закончена. Разворот и новая болевая точка. Крик. Затем рывок, удар. Снова удар. И новая болевая точка. А теперь целый болевой прием!..
Снова крик. В котором слышны отчаяние, боль, обреченность. Безысходность. И мое довольное улыбающееся лицо истинного профи.
— Хуан, начали! Они начали! — раздался вдруг голос Лока Идальги, когда мой запал почти улетучился, а добрый "я" начал побеждать умного. — Они тебе поверили! Девочки, боевая готовность, действуем по плану!..
Не выдержали? Я не верил своим ушам, а потому решил уточнить, чтоб железно. Перевернул Адриано и со всей силы рванул его руку на себя, выбивая ее из сустава.
Очередной дикий крик, уже привычный. Больно, да. Но не смертельно — такие штуки мы с Нормой тоже проходили. И я даже обкатывал их как-то в драке в парке, после испытания кровью.
— Восемнадцатый и пятнадцатый взвод, не стрелять! Приказываю не стрелять! Пускай идут внутрь! — продолжала командовать Катарина. Ключевое слово "внутрь". То есть, действительно начался штурм? Не взятие на пушку?
