Время жить. Сопряжение миров - Мила и Виктор Тарнавские
Константин слышал. А значит, знал и я. И это знание повергло меня в некоторое недоумение.
– Да, конечно, – сказал я. – Насколько я помню, они выступают за то, чтобы тратить деньги и ресурсы не на космос, а на приведение в порядок экологии. Но… мне всегда казалось, что это несерьезная, маргинальная какая-то группа. Выходит, среди них нашелся один псих-одиночка, которому просто повезло просочиться сквозь охрану с бомбой?
– Счастливый вы человек, Константин Васильевич, – Иван Александрович печально улыбнулся, на мгновение сделавшись похожим на настоящего доброго дядюшку, сожалеющего о жизненных неурядицах, одолевающих племянника. – Если бы это был один псих… Вы знаете, что если бы сегодня состоялся референдум по поводу вашей экспедиции, большинство проголосовало бы против?
– Не-ет, – я ошеломленно покачал головой. – Я знаю, конечно, что не все ее одобряют… Сам каждый день получаю такие комменты. Но я полагал, что прорыв человечества к звездам, выход за пределы Солнечной системы – это исключительно важно, и что подавляющее большинство людей, по крайней мере, в нашей стране думают точно так же!
– В этом, увы, и заключается главный недостаток инфорсетей, – Иван Александрович слегка усмехнулся. – Как ни поощряй дискуссии, а люди все равно предпочитают общаться с теми, кто близок им по духу и образу мыслей. Потому, как правило, они и не подозревают, что на свете существуют иные точки зрения… Знаете, Константин Васильевич, а ведь эти «Друзья Земли» и им подобные во многом правы. В последние семь лет на подготовку вашей экспедиции уходило до восьми-девяти процентов всего государственного бюджета Евразийского Союза. А это огромные деньги! Вы представляете, сколько доброго можно было бы сделать, если пустить эти средства и ресурсы на иные цели?
– Но не все ведь измеряется деньгами! – возразил я. – К тому же, насколько я понимаю, значительная часть затрат – это построение фундамента, нулевой цикл. Последующие экспедиции будут обходиться намного дешевле!
– Если они будут, эти последующие экспедиции, – мягко заметил Иван Александрович.
– То есть?!
– Неприятие к космическим исследованиям объясняется не только финансовыми факторами. Как вы правильно сказали, не все измеряется деньгами. Романтика дальних странствий, к сожалению, выходит из моды. Ее можно было поддерживать год, пять, десять, но не все тридцать лет, что прошли со времени запуска проекта. Большинству людей, Константин Васильевич, не нужны звезды! Они руководствуются, прежде всего, своими, глубоко земными интересами. Прежде чем куда-то отправляться, нужно привести в порядок свой собственный дом. А вы ведь, наверняка, знаете, в каком запущенном состоянии он все еще находится. Ну, и не забудем, конечно, банальный страх перед неизвестностью. Людям свойственно опасаться нового, а встреча с пресловутыми братьями по разуму может оказаться для них сильнейшим потрясением. Конечно, во многом это – результат британской пропаганды, но она действует!
– Как все плохо! – я не скрывал огорчения.
Ведь если лишить меня звезд, чем я вообще буду заниматься в этом мире?! Писателей и журналистов здесь пруд пруди, причем, почти каждый – любитель и у каждого второго – несомненный талант.
– Выходит, Первая Звездная экспедиция будет последней?!
– Она может стать последней, – Иван Александрович внимательно посмотрел на меня. – Точнее, она не станет последней при одном условии. Она должна завершиться не просто успехом, а оглушительным триумфом! Люди должны снова заинтересоваться далеким космосом... Или почувствовать в нем нешуточную угрозу.
– Угрозу Земле?! – теперь я по-настоящему насторожился.
– Я доведу до вас некоторую совершенно секретную информацию, – сухо сказал Иван Александрович. – Впрочем, поправлюсь: ничего по-настоящему секретного в самих фактах нет, важна лишь их интерпретация.
Не это ли имела в виду Раиса Махмудовна?..
– Готов, – кивнул я. – Могу дать любую подписку.
– Подписку?!
– Ну… Обязательство о неразглашении.
– Это лишнее. Обойдемся без формальностей, – Иван Александрович махнул рукой. – Вам известно, с чего началось создание гравитационных двигателей, благодаря которым стала возможна ваша экспедиция?
– С работ Кларка по гравитационному полю, – я чувствовал себя, словно студент, сдающий зачет. В некоторой степени так оно, наверное, и было.
– Верно, – Иван Александрович кивнул с видом преподавателя, довольного ответом. – В инфорсети выложены все рабочие документы Кларка, подробно показывавшие, как он на протяжении пятнадцати лет кропотливо занимался исследованиями, проводил опыты, делал ошибочные выводы, возвращался, искал новые объяснения и решения… Вот только все эти материалы появились в свободном доступе уже после смерти Кларка, когда он был причислен к корифеям современной науки.
– Его идеи были не сразу поняты, – рискнул предположить я.
– О его идеях просто никому не было известно. Лаборатория Кларка находилась при каком-то заштатном университете, ему помогали всего два ассистента. За пятнадцать лет – одна-единственная публикация, причем, не слишком достоверная. Его считали чудаком, даже шарлатаном, у него всегда были проблемы с привлечением грантов на исследования. Тем не менее, судя по дневникам, он располагал современным дорогостоящим оборудованием, мог проводить эксперименты, требующие высочайшей точности. И он, конечно, очень рисковал.
– Вы думаете, тот взрыв в его лаборатории был не просто так? – вспомнил я статью, некогда прочитанную Константином.
– Да, он действительно произошел при очень подозрительных обстоятельствах. Но дело не только в этом. Смотрите. Появляется информация о возможной внеземной жизни в системе Хары… Кстати, интересно, что широкую огласку она получила только с третьего раза. Ранее эти сведения появлялись в инфорсети дважды с интервалом в месяц, но прошли незамеченными…
Я понимающе хмыкнул. Переизбыток информации был характерной чертой этого времени. Наверное, поэтому очень важными считались профессии аналитика и диггера, который здесь был не любителем лазить по подземным коммуникациям, а специалистом по поиску в сети. И то, что информагенства могли не сразу обратить внимание на сообщение о вероятных братьях по разуму, меня не слишком удивляло.
– …В этой истории поражает быстрота реакции американского правительства. Вот представьте, прошло три месяца с момента катастрофы. Лаборатория Кларка разрушена
