Конан и карусель богов - Ник Перумов
– Гуаньлинь! – не оборачиваясь, крикнул Конан. – Если ты пришла, чтобы попререкаться с этой старой каргой, то, клянусь Кромом, ты выбрала не самый подходящий момент!
Хотя киммериец и его спутники уже окружили себя целым валом из трепещущих тел серых демонов, натиск бестий не слабел; ничего не страшась, твари лезли прямо на острия клинков, стараясь избегать лишь меча Конана. А вдобавок к демонам, все ближе и ближе подступали волны пылающей лавы, жар становился нестерпимым. Ряды атакующих демонов прошила голубая молния; она не причинила им вреда, зато выжгла на добрый фут в глубину камень подле киммерийца.
Гуаньлинь стояла, скрестив на груди идеально очерченные маленькие руки и смежив веки. Она стояла, словно вокруг и не шел смертельный бой, не сверкала сталь и не наползали валы огня. Она как будто ждала чего-то, что повернуло бы ход событий в совершенно иную сторону…
И дождалась.
– Превеликий престол! – Где-то совсем рядом раздался яростный вопль, перекрывший даже боевой клич Конана. Одна из плит возле самых ног киммерийца отвалилась в сторону, и в проеме подземного хода появилось перекошенное бешенством лицо горбуна Зертрикса.
– Ты! – заорал он, поворачиваясь к совершенно спокойно взглянувшей на него Гуаньлинь. – Ты специально подстроила все это, чтобы я примчался выручать вас из лап Старухи!
– Разумеется, – невозмутимо кивнула Гуаньлинь. – И ты вытащишь нас отсюда, иначе, клянусь породившей меня, я отдам себя этому пламени!
Зертрикс пошатнулся, его полубезумные глаза чуть не вылезли на лоб.
– Ты не сделаешь этого, – прохрипел он, не сводя с Гуаньлинь оторопевшего взора. – Не сделаешь… не сделаешь… Разве ты не можешь справиться сама? Ведь Старуха – твоя мать!
– Именно поэтому у нее есть очень много причин желать, чтобы я очутилась в этом костре, – Гуаньлинь кивнула на приближающиеся языки раскаленной добела лавы. – Но оставим это! Ни доблестные воители из рода Смертных, ни посланец сурового Крома, ни даже я, дитя Великих Сил, не в состоянии разъять сомкнувшееся вокруг нас огненное кольцо. Если ты можешь, сделай это.
– Почему это я должен? – облизывая губы, нервно переспросил Зертрикс. – Ты что, хочешь предложить мне сделку?.. – На лице горбуна появилась кривая усмешка, в глазах мелькнул огонек злого торжества. – Ну, это еще можно было бы обсудить…
Все это время Конан вполуха прислушивался к их странному разговору, не переставая отражать постоянные наскоки демонов и по мере сил помогая остальным.
Лава, судя по всему, обжигала и демонов; правда, Конан не понимал, зачем было бросать против его отряда этих бестий, если, по замыслу Старухи, один только огненный вал способен был обратить в пепел киммерийца со всеми его спутниками. Однако, так или иначе, бой не затихал.
– Нет, – спокойно покачала головой Гуаньлинь. – Я не заключаю сделок. Ты просто исполнишь то, что я тебе говорю.
– Но, моя милая…
– Я тебе не милая, – последовал спокойный ответ. – Я увела бы этих смелых людей через небо, если б не демоны… так что веди через землю, Зертрикс.
Горбун затрясся, словно в падучей; казалось, его глаза испускают огонь. Все его тело пришло в движение, нос съехал куда-то набок, щеки то отвисали, то вновь натягивались, руки изламывало так, что, казалось, сейчас лопнут суставы…
– У тебя осталось очень мало времени, Зертрикс, – с царственной надменностью проговорила Гуаньлинь.
У горбуна вырвался пронзительный, рвущий слух вопль. В этом крике смешалось все: и тоска, и ненависть, и сломленная гордыня… Он обхватил голову руками и, судорожно дернувшись, исчез в раскрывшемся проходе. Конан и остальные не успели пошевелить и пальцем, как земля ушла у них из-под ног и со всех сторон навалилась всепоглощающая, непроглядная чернота безбрежного мрака.
Вслед им летел разъяренный, полный неистовой злобы гнусавый вопль Старухи.
Глава 9. Шамарская битва
Когда коловращение миров утихло и тьма отступила, оказалось, что отряд в полном составе стоит на вполне обычной сельской дороге, петляющей между знакомых рядов апельсиновых деревьев. Они вернулись в Пуантен; над истерзанной землей постепенно разгоралось новое утро. Удивительная ночь кончилась.
– Здесь нам придется расстаться, Конан-киммериец, – чуть печально проговорила Гуаньлинь, касаясь его локтя кончиками пальцев. Все пятеро воительниц, словно и не она только что спасла их всех, ревниво воззрились на нее. – Мне пора возвращаться. Моя мать не забудет о случившемся, о том, что я увела у нее из-под носа пять украденных дев… Она хитра и мстительна, мне надлежит приготовиться к отпору. Я возвращаюсь в Розовый дворец.
– Но почему ты помогла нам? – вдруг спросил посланец Крома.
– Разве ты забыл? Я поклялась сделать все, чтобы уберечь вас от гибельного пути, на который толкает этот горбун!
– Но что даст тебе эта клятва? – продолжал недоумевать посланец Крома. Конан не понимал, какая муха укусила его спутника и зачем ему потребовалось задавать эти нелепые вопросы. – Если бы ты отказалась от нас, Зертрикс, быть может, оставил бы тебя в покое, – пристально глядя на Гуаньлинь, произнес посланец. – Ты – я провижу – накрепко связала свою судьбу с нашей. Победим мы или падем – это самым прямым образом скажется и на тебе. Не лучше ли отступить?..
– Хватит! – оборвал посланца киммериец. – Что ты от нее хочешь?.. Она действительно спасла нас!..
– Да, и отныне скована с нами одной цепью, – необычайно серьезно ответил посланец Крома. – Ты не знаешь, кто она такая, Конан. Ты не понимаешь, что не только наши с тобой жизни, но и жизни всех аквилонцев вместе с твоим сыном не искупят ее гибели…
Гуаньлинь сердито сдвинула брови.
– Не следует тебе об этом задумываться! – упрекнула она посланца. – Мое решение – это мое решение, и не станем больше говорить об этом!
Посланец Крома лишь опустил голову.
– Вам тоже пора, – продолжала Гуаньлинь. – У вас впереди война. Ее нужно выиграть, иначе пропадет все уже сделанное. Прощайте!..
И она исчезла – только крошечный розовый увядший бутон упал под ноги киммерийцу.
– В дорогу! – Конан прыгнул в седло. – К Тарантии!
– Разреши мне сказать, отец, – вдруг, как-то странно кривя губы, вмешался почтительно молчавший до этого Конн. – Это очень странная война. Все
