Алексей Фомичев - Меньшее зло

– Откуда вы? — первым нарушил молчание мужчина с кинжалом.

Выглядел он как купец или приказчик. Кожаные сапоги, штаны свободного покроя, рубашка навыпуск со шнуровкой. Плащ из кожи. На мизинце правой руки небольшое колечко — оберег или знак.

– Издалека. С Потянициной низины (район из нескольких сел и деревень неподалеку от границы с герцогством, окружен цепью озер). Хозяин с чего-то увеличил оброк, вот мы и решили уйти. Воли его над нами нет, в холопы не записывались. Продали дома и наделы, выкупили коней и... А дорогу нам указали торговые люди из Сторежиня (соседний с низиной город, владения тамошнего барона).

– А мечи откуда? — подозрительно спросил воин.

– Так это... Кхм...

Я оглянулся на своих вроде как в смущении.

– Это... На дороге... Пристали... Рыцарь со слугами. Хотели ограбить, а нас в холопов превратить. Не смотрели, что мы вольные... ну мы их и... кхм! Я с луком-то умею немного...

– Понятно.

Мужчина покачал головой, убрал кинжал и сделал знак воинам. Не скажу, что поверил. Может, решил, что мы не представляем для него опасности.

– Что вам надо?

– Нам бы верную дорогу узнать. И... если можно... расспросить. О городе, о герцоге. Как он, людей принимает? Не гонит прочь? Сколько платит, что делать велит...

– А его родословную рассказать не надо? — съязвил мужик. — Много хочешь знать! За такие вопросы у нас герцогский распорядитель велит в подвал сажать и пытать, не подослал ли кто.

– Ого!

– Подъезжай, чего застыл! И дружки твои...

Парни пустили коней шагом. Резких движений не делали, руки к оружию не тянули. Впрочем, вооруженным с местной точки зрения был только Антон. Я подошел вплотную к повозке. Возница вернулся к колесу, прилаживая его на ось. Воины перевели внимание на лес, не забывая, впрочем, посматривать на нас.

Женщина спрятала нож и стала поправлять охапку шкур, что были навалены в повозке. Из-за них вдруг раздался сухой прерывистый кашель.

Я от неожиданности едва не вздрогнул и посмотрел на мужика. Тот хмыкнул, озабоченно почесал лоб.

– Кто там?

– Не твое дело. Самир! Скоро ты закончишь?

– Почти готово! Еще немного.

Я обошел повозку и встал у изголовья. И не сразу разглядел в куче шкур бледное личико. Женское. Точнее, девичье.

– Кто это?

Мужик засопел, покосился на воинов, что следили за мной.

– Больная?

– Что, испугался? Можешь езжать дальше. На следующей развилке разметочный камень. От него налево до Партика. Там стоят две сотни из полка герцогской дружины. Хотел на службу — вот тебе и шанс.

– Благодарю.

Кашель опять повторился. Надрывный, выворачивающий нутро. А потом тихий стон.

– Что с ней?

– Что-что?! — раздраженно повторил мужик. — Не видишь — лихоманка! А-а, ладно! Это дочь купца Мартина. Слышал, наверное, о таком? Он часто в королевстве бывает. Жемчуг, меха, шкуры возит. Я его приказчик. Ледооком кличут. Его дочь гостила у меня в деревне. Вот недоглядел — ночью с подружками пошла купаться. Тем ничего, а она слегла. Бабка-знахарка лечила ее, но не помогло. Везем отцу. У него есть знакомый лекарь. Знаменитый врачеватель. Правда, стоит его лечение дорого. Но Мартин ничего не пожалеет ради дочери. Она на выданье...

Я склонился над девчонкой, посмотрел налицо. Лихоманка... Дыхание частое, с хрипоцой, губы обветрены, на подбородке слюна розоватого цвета. Женщина на моих глазах вытерла ее полотенцем. Бледность заливает щеки и уходит ниже, до шеи. Тронул лоб — огненный.

– Ты чего?

– Подожди.

Снял шкуры с груди и поднес ухо, прислушался. Отчетливые хрипы вперемешку со стонами.

– Отойди от нее! — Один из воинов взял копье наперевес и подъехал к повозке. — И руки убери!

Я оглянулся на Ледоока.

– Я не сделаю ничего плохого. Пусть не мешает.

Уверенный тон и спокойствие подействовали на приказчика. Не понимая, что я делаю, удивленный странными маневрами, он тем не менее решил не лезть. Махнул рукой, останавливая не в меру бдительного воина, и спросил:

– Ты лекарь?

– Что? А-а... нет. Но я был учеником лекаря... недолго. Пока тот не уехал. О такой болезни слышал.

Девчонка то ли от голосов, то ли от моего прикосновения очнулась. На меня глянули воспаленные глаза, полные боли.

– Как тебя зовут?

–Лада.

Голос дрожит, слаб, как писк котенка.

– Красивое имя. Милая, покажи язык. Пожалуйста.

Ледоок всхрапнул, побагровел. Протянул ко мне руку.

– Ты что делаешь?

– Я сказал — не лезь! — Против воли голос был жестким и властным. Не таким должен быть он у крестьянина и даже ученика лекаря. — Худого не сделаю. Лада, покажи язык.

Девчонка слабо, едва заметно улыбнулась и с трудом открыла рот. Язык обложен, горло тоже. Жаром так и пышет.

– Что болит?

– Все.

– А сильнее?

– В груди и боку.

Она опять закашлялась. Сухой до отвращения кашель причинял ей неимоверные страдания. Зрачки глаз стали размером с монету. На губах опять выступила мокрота. Ржавого цвета. Кровь... Лихоманка, значит?.. Пневмония. Иначе — воспаление легких. Причем двухстороннее.

– Давно заболела? — повернулся я к Ледооку.

– Седмицу назад. Может, чуть больше.

– Чем ее лечили?

Тот пожал плечами.

– Я ж не лекарь... Бабка что-то давала. Не помогло.

– Не помогло! — передразнил я. — Долго вам еще ехать?

– День.

Я поправил шкуры на девчонке (та ощутимо дрожала и опять впала в забытье).

– Бредила?

– Да.

Ледоок посмотрел на женщину.

– Это служанка. Она с ней все время.

До этого женщина не произнесла ни слова, но сейчас подняла голову и посмотрела на меня.

– Бредит, — глухим голосом сказал она. — Кашляет, стонет. Кровь идет. Жар...

– Ясно. — Я повернулся к приказчику. — Вы ее можете не довезти. У девчонки кризис. Легкие... в смысле нутро воспалено. Уплотнение легочной ткани, с... а-а, ладно. Все равно не поймешь! Скоро температура резко упадет, наступит коллапс. Не слышал?

Тот помотал головой. Лицо стало бледным, как у девчонки. На нем ответственность за нее, а отвечать перед отцом.

– Ч-что делать? — слегка заикаясь, спросил Ледоок.

Я вздохнул и оглянулся на парней. Только забот с больными не хватало. Но ладно. Они нам помогли, подсказали короткий путь. Надо отплатить добром за добро. Да и малышку жалко. На выданье? Возраст сейчас трудно определить, но не меньше шестнадцати. Самый сок...

Я вернулся к своей лошади, достал из рюкзака аптечку.

– Артур, не свети наши вещи перед ними, — шепнул Антон.

– Знаю. Но девку надо спасти. А вопросов они задавать не будут. Не до этого.

Воспалением легких я болел. Еще в детстве. Лечил меня хороший врач. Он же посоветовал матери не таскать меня на процедуры в поликлинику, чтобы не студить на морозе (зимой дело было), а делать компрессы из парафина дома.