Великий Север. Хроники Паэтты. Книга VII - Александр Николаевич Федоров
Враноок говорил неторопливо, размеренно. Совсем не так, как зачастую говорят люди, боящиеся наскучить. Он даже как будто немного тянул слова, и Шерварду это вдруг напомнило шеварский выговор — на материке тоже любили протяжные гласные и мягкие согласные, в отличие от резкого, рубленного языка Келли. В общем, конунг, похоже, был полностью уверен, что сколько бы не длилась его речь, никто из присутствующих не станет торопить или перебивать его.
Речь Враноока была подобна подступающему приливу. Неспешно и даже как будто бы незаметно она, тем не менее, неотвратимо захватывала и увлекала за собой слушателей. Она вселяла непоколебимую уверенность. В это мгновение Шервард ни на волос не сомневался в том, что у них всё получится. Он уже видел перед внутренним взором армады судов, бегущих навстречу победе. Десятки тысяч воинов сметут Кидуанскую империю, как шторм сносит растянутые на берегу для просушки сети.
Когда конунг закончил, зал огласился боевыми возгласами и грохотом кулаков по столу. Ярлы, похоже, были охвачены тем же восторгом, что и Шервард. Любой из них, кажется, хоть сейчас готов был сорваться в поход.
Очевидно, что каждый из ярлов имел какие-то поручения от Враноока. Кто-то, как Желтопуз, отвечал за разведку. Другие — за постройку новых судов, или заготовку припасов, или вербовку людей. Каждый из четырёх присутствующих ярлов получил возможность высказаться, и каждый явно пытался произвести впечатление на своего вождя.
Когда очередь дошла до Желтопуза, тот без излишнего самодовольства, но всё же и не скромничая, рассказал об успехах его разведчиков, а скорее даже лазутчиков, а затем хлопнул по плечу Шерварда, предлагая ему рассказать о проделанной в Тавере работе.
Шервард был ни жив, ни мёртв. Десятки пар глаз устремились на него сейчас, а главное — эти огненные, и при этом бездонно-чёрные глаза Враноока. Не помня себя, он начал говорить, и голос его то и дело срывался. Однако же никто из присутствующих и не думал потешаться над этим. Все знали, как важен Тавер, и потому с огромным уважением и интересом слушали молодого человека, пусть даже поначалу его речь скорее напоминала лепет.
Но затем Шервард, видя, что никто и не думает смеяться над ним, понемногу освоился, ощущая одобрение, исходящее от Враноока. Собственно говоря, он в очередной раз пересказал то, что уже рассказывал по прибытии Желтопузу. Он отметил то недовольство, которое, как выяснилось, скрывалось под якобы благодушной флегматичностью многих таверцев, не забыв упомянуть про сцену с вывозом зерна.
Разумеется, его главным битком33 был Боден. Шервард подробно объяснил, какое место в городской иерархии занимает этот торговец, и заверил присутствующих, что его авторитета вполне хватит, чтобы повлиять на настроения в Тавере. Тем самым он пообещал, что достаточное количество горожан выберут верную сторону в этой войне. В частности, они, во главе с Боденом, сумеют нейтрализовать имперский легион тем или иным способом.
Это был момент триумфа молодого лазутчика. Во время своего доклада он, не отрываясь, глядел лишь на Враноока, а тот глядел на него с торжествующим видом, да и все присутствующие вполне разделяли его чувства. Когда Шервард замолчал, давая понять, что он сказал всё, что собирался, на несколько мгновений повисла тишина.
— Молодец, воин! — наконец заговорил Враноок, вставая. — Славная работа! И ты молодец, ярл Желтопуз! Умеешь подбирать достойных людей! Тавер — ценный трофей и ценный союзник! Кто владеет Тавером — владеет Труоном! Признаюсь, хоть я всегда знал, что Воин благоволит нам, но всё же не ожидал, что настолько! Хвала!
— Хвала! Хвала! — гаркнули следом все присутствующие, бухая кулаками по столу в такт словам, так что вскоре зал загремел, словно Отцова кузня.
А он, Шервард, виновник этого триумфа, стоял, упиваясь моментом и мечтая лишь о том, чтобы поскорее сослужить Вранооку новую службу, которая вызовет у конунга сходные чувства. Кажется, сейчас он, не раздумывая, бросился бы в бой против целого имперского легиона.
— Молодец, брат! — ткнул его в плечо Желтопуз, когда он наконец сел на место. — Теперь уж Враноок запомнит тебя, помяни моё слово! Ты далеко пойдёшь, коли пожелаешь!
Шервард в ответ лишь счастливо кивнул, позабыв в эту минуту и отца, и Тробба, и даже Динди.
Глава 42. Свадьба
Признаться, в глубине души Шервард рассчитывал, что после схода Враноок захочет пообщаться с ним лично, тем более, что Желтопуз почти прямо сказал ему об этом уже неоднократно. Однако же, когда все главные вопросы были решены, конунг объявил, что уже через час планирует отправиться на запад, где его также уже ожидали. Он согласился пообедать в обществе ярлов, но и только. Это был даже и не обед, а быстрый перекус, и потому он должен был пройти в узком кругу.
Тем не менее, Враноок, также как и при появлении, обошёл всех присутствующих, пожав на прощание руку каждому. Подойдя к Шерварду, он на сей раз уже улыбнулся ему, как знакомому, кивнул и пробасил:
— Хорошая работа, воин! Ты очень помог нам! Надеюсь, ты продолжишь в том же духе и дальше. Отправляйся в Тавер, как только сочтёшь нужным, и будь там, когда придёт наш флот. Ярл Желтопуз оповестит тебя заранее. Будь готов!
— Я всё сделаю, мой вождь, — горячо заверил юноша. — Тавер будет готов принять вас.
— Мы ещё увидимся, воин! — Враноок, похоже, не запомнил имени Шерварда, но он вторично пожал ему руку, и это была великая честь, которой кроме него здесь пока что не удостоился никто из присутствующих.
И всё же молодой воин чувствовал невольное разочарование, явно ожидая большего. Видя это, Желтопуз ободряюще пихнул его в плечо:
— Побудь поблизости, никуда не уходи. Может быть, после обеда у конунга останется пара минут на беседу.
Разумеется, это были всего лишь слова, и сам ярл, должно быть, прекрасно это понимал. Но Шерварду в его нынешнем состоянии хватило и этого, чтобы засветиться от счастья. Он, без сомнения, готов был просидеть у входа хоть всю ночь.
Увы, чуда не произошло. Когда Враноок в сопровождении четырёх ярлов быстрым шагом вышел из комнаты, где они обедали, он лишь дружески кивнул издали Шерварду, заприметив его — и только. Они, а также люди конунга, присоединившиеся к нему, явно торопясь, направились в сторону порта. Юноша же, постояв, глядя вслед удаляющейся величественной фигуре, отправился в дом
