Токийский полукровка. Дилогия (СИ) - Гримм Александр

– Да нет же! Левее! – красотка еще раз повторила свой жест, на этот раз придвинувшись поближе к парню, чтобы тот верно сумел проследить за тем, на кого она указывала.

– Горячая цыпочка?! – в очередной раз спросил юноша, на этот раз с надеждой.

– За ней, идиот! – девушка отвесила смачный подзатыльник напарнику, отчего тот едва не навернулся с крыши.

– Сестра, ты шутишь?! – с недоверием воскликнул красноволосый и у него были на то причины.

– А похоже?

– Но это ведь хафу!!! Да ещё какой‑то мелкий. Постой, чего это у него в руках, это че манга?! Сестренка, скажи, что ты пошутила?! И ради этого убожества я кинул Неосамураев? – принялся причитать юноша с какой‑то детской обидой, глядя на собеседницу.

– Это ОН!

– Засада, обидно будет, если ты зря выжгла свою Синки‑чакру. Может, тот обрывок свитка, что мы нашли в архиве отца – просто чья‑то неудачная шутка?

– Не держи меня за дуру, я провела экспертизу! Ошибки быть не может. Это часть аутентичного ритуального свитка тринадцатого века.

– Но этот пацан совсем не похож на того, кто нам нужен! – экспрессивно взмахнул руками красноволосый.

– А он, пока, и не тот, кто нам нужен. Чтобы запустить процесс, твои босодзоку должны кое‑что сделать.

– И что же? Дать сопляку руль от байка подержать или прокатить с ветерком? – голос парня наполнился ядовитым сарказмом.

– Завтра вечером, во время Митама‑мацури, на это самом месте мальчик должен погибнуть от рук твоих подчиненных. – огорошила его в ответ красотка.

* Митама‑мацури – Фестиваль в память о миллионах погибших за Японию воинов. Дорога, ведущая к храму Ясукуни, украшается 13‑метровыми стенами из более чем 30 тысяч бумажных фонариков.

– Все, я запутался! – схватился за свою яркую шевелюру парень. – Ни черта не понимаю. Если пацан умрет, то как это нам поможет?

– Ты и не должен понимать, просто не мешай Синки работать и следуй инструкциям из этой тетради. – раздраженная девушка силком всучила своем соседу по парапету измятую тетрадь.

– Двадцатое июля: развязать конфликт с Мацуба‑кай. – юноша открыл тетрадь на первой странице и процитировал содержимое. – На хрена, я ведь уже сработался с ними? – в недоумении он перевел взгляд на сестру, но, не дождавшись от нее пояснений, вновь вернулся к исписанному убористым почерком тетрадному листу. – Тридцатое августа: распустить банду и основать новую вместе с хафу!? Блядь, блядь, блядь…! Акико, скажи, что это просто неудачная шутка?! – взгляд юноши еще раз пробежался по написанному и его лицо скривилось в непередаваемой гримасе. – Я НИКОГДА не отдам этому ублюдку свой Кавасаки! Слышишь, никогда!!! Что это за бред?!

– Я же сказала – инструкция! Ками, ну почему мамины мозги достались только мне. Поверь, это единственный путь. Я три дня медитировала в Рейгандо* и сожгла там всю молитвенную Синки – других вариантов нет. При соблюдении ряда условий…весьма странных условий, мальчишка становится ключом. Я также, как и ты, пока ничего не понимаю, но Синки обозначила эти точки бифуркации*, как ключевые.

*Рейгандо – пещера, расположенная в основании очень старого храма Унганзенджи, где скончался Миямото Мусаси.

*Точка бифуркации – это такое состояние системы, когда самое малое воздействие может привести к кардинальной смене установившегося режима работы. В жизни человека это точка перелома, которая в корне меняет его судьбу. Однако заранее невозможно предсказать, к каким изменениям это может привести, только если вы не обладаете даром предвидения.

Все то время, пока выслушивал объяснения сестры, красноволосый юноша продолжал листать тетрадь.

– Ками! Да этот хафу – тот еще неудачник! – перелистывая очередную страницу, воскликнул парень. – Ты уверена, что он такими темпами хотя бы до октября протянет?

– Хм. – многозначительно усмехнувшись в ответ, девушка дала совет своему непутевому братцу. – Лучше загляни на последнюю страницу.

– Даже так? – прислушавшись к наставлению сестры, красноволосый перелистнул тетрадь в самый конец и удивленно присвистнул. – Оу! Вот это поворот! Не завидую я этому парню…