Александр Иванин - Живые в Эпоху мёртвых. Старик

— Если хоть слово скажет, то ломай, — санкционировал членовредительство Иваницкий.

— Слышь, клоун, а чего это вы все в синих штанах с генеральскими лампасами? — заинтересовался любопытный Попов.

— Мы — казаки казачьего воинства великой Московии.

— Мм, — понимающе протянул Дима. — Значит, за царя и Отечество людей грабите?

Пистон промолчал.

Они выезжали из оврага. «Хаммер» в военной версии был бронированным. Машина шла вверх хоть и бойко, но все равно очень тяжело. Сторожей проскочили не останавливаясь. Те в лучшем случае просто бросили на них короткий взгляд, на миг оторвавшись от игры. Дуракам закон не писан. Второй пост тоже проскочили без осложнений.

Доехав до укромного лесочка, в котором оставили автомобили, Бочкин и Кирильцев пересели в две другие машины. Бочкин еще прихватил с собой тощего. Теперь Пистон смог расположиться на освободившемся кресле. Попов вытащил из багажника очухавшегося водилу Пистона и провел с ним воспитательную работу с помощью демократизатора, посоветовав тому вести себя смирно. Дима орудовал дубинкой умело, демонстрируя вполне приличный опыт обращения с черной резиновой палкой. Дубинка аж прилипала к коже, когда Дима бил по оголенным частям тела воспитуемого. Тот пытался кричать, но Попов ловко ударил его под дых. Охранник же Пистона лежал неподвижно.

До накопителя доехали без приключений. Три автомобиля припарковались возле укрепленной комендатуры. Прием прибывших беженцев вели уже в соседнем ангаре. Из накопителя выехали сразу пять автобусов в сопровождении грузовика с бойцами и пулеметом.

Следственная бригада стала выгружать пленных. Дима вытащил из багажника испуганного водителя. Попов уложил того на крыльцо комендатуры, а сам полез за охранником.

— Старшой, похоже, ты с бугаем этим перестарался. — Дима вывалил тело из багажника на землю. — Мертвый он совсем.

Иваницкий не ответил, он вел под руку авторитетного Пистона в комендатуру. От самой дальней машины шел Бочкин, толкая перед собой тощего. На крыльце стояли вооруженные собровцы. Если перед Иваницким и его подопечным они уважительно расступились и молча пропустили, то Бочкина встретили подколкой:

— Бочкин, а ты никак «долговцем» заделался.

Он остановился, посмотрел на улыбающихся во все оставшиеся зубы бойцов и хмуро ответил:

— Чего скалитесь, гоблины? Вот чего вы сейчас тут делаете? Чем занимаетесь?

Бойцы переглянулись:

— Вход охраняем. Службу несем. Служим, значит.

— А кому вы служите? Кому конкретно?

По виду бойцов было видно, что вопросы Бочкина поставили их в тупик. Государства как такового уже не было. Власти разбежались. Вокруг творилось вообще не понять что.

— Я служу людям, всему человечеству. Мы мир избавляем от мрази всякой. Людей спасаем от опасности. Долг у нас такой. Я, может, всю свою никчемную жизнь прожил, а действительно чем-то стоящим только сейчас занимаюсь. И до того как подохну, хочу побольше вот таких, как он, на тот свет отправить. — Бочкин встряхнул тощего за шиворот. — Чтобы людям жилось спокойнее. Чтобы не мучили, не грабили и не издевались над ними. Кто сейчас защитит тех, кто пытается жизнь новую строить, кто трудится в поте лица своего, кто защитит стариков, детей и тех, кто не может за себя постоять? Сколько сейчас паразитов расплодится, и сколько людей они уничтожат. Ведь так и все люди вокруг вымереть могут, пока эти ублюдки жировать на горе чужом будут. Не проще ли уничтожить всю эту погань, чтобы остальные спокойно жили? Я теперь живу по совести, сужу по совести и убиваю по совести. Пусть руки у нас по локоть в крови, зато совесть чистая. Кому-то нужно эту работу делать. Время сейчас такое.

— Бочкин, да мы же не против людей защищать. Нас всю жизнь этому учили.

— Ребята, вам надо с нашим старшим поговорить. Пойдемте прямо сейчас.

— Так на посту мы.

— Тогда заходите, когда свободны будете.

Бочкин прошел мимо собровцев и затащил безвольного тощего за собой в дверь.

Время неспешной рысцой бежало вперед, подталкивая или таща за собой всех, кто находился в накопителе. Подходил час визита новой власти.

О своем прибытии новоиспеченный царь всея Подмоковныя земли сообщил своей новой челяди за полчаса то сего знаменательного времени, но все равно по-начальственному опоздал на сорок минут.

Нечаев, Морохин, Солодов и Сидельников с Крючковым к этому моменту были в значительной степени навеселе. Сказалось напряжение последних суток. Творческие идеи так и фонтанировали. Среди складских запасов нашли целый рулон бордового ковролина. Рулон раскатали от дороги до самого входа в комендатуру. Вдоль красной дорожки построили бойцов Солодова — их просто было больше. Из беженцев набрали пятерых девочек посимпатичнее, переодели их в неизвестно как оказавшиеся в накопителе театральные костюмы — русские сарафаны — и поставили около дверей комендатуры.

Пока ждали его новое величество, девчонки успели замерзнуть, и барышень увели в комендатуру отпаивать чаем со сладостями.

Намечающаяся профанация стала следствием полного разочарования властями страны, которые ожидаемо бросили свой народ в действительно страшной ситуации, а также ненависть к неким представителям той самой власти, которые решили под шумок, пользуясь страхом и неразберихой, подмять под себя кусок пожирнее.

Наконец наблюдающий сообщил, что в сторону накопителя свернула колонна. Впереди шел БТР-80, а за ним три «тигра» в камуфляжной расцветке, замыкал колонну бронированный «покемон». Все три «тигра» были оснащены пулеметами и автоматическими гранатометами. Даже при всей малочисленности колонна выглядела вполне впечатляюще. Один из «тигров» обогнал БТР и первым проехал в ворота. Сама колонна в это время остановилась в ста метрах от ворот. Непонятно, на что они рассчитывали. Всю остановившуюся технику легко было уничтожить просто с крыш ангаров из гранатометов и пулеметов, не говоря о десятке бэтров, пяти «бардаках» и одной старенькой, но вполне боеспособной БМП.

Дозорный «тигр» проехал на территорию и остановился возле комендатуры. Все стояли на своих местах, даже встрепанных девушек вытащили на прохладный весенний ветер в сарафанах и с просроченными тортами в руках. Бойцы навытяжку стояли перед ковровой дорожкой. Гости были несколько в недоумении от увиденной картины, а проще говоря, в полном опупении. В эфире шел интенсивный шифрованный радиообмен.

Из машин никто не выходил. Минуты через три оставшиеся четыре машины вползли на территорию центра. Откровенно говоря, другого пути у них не было. С крыш ангаров и из бронированной техники их давно уже взяли на прицел, и если бы они повернули обратно, вопрос решили бы скоро и однозначно, никто из гостей даже «мама» не успел бы сказать, как их сразу разобрали бы на мелкие составляющие.