Олег Шовкуненко - Приговор судьи

– Максим Григорьевич, голубчик, вы простите меня ради бога, – вдруг сбивчато затараторил тот. – Вы понимаете, ведь такой случай, такая возможность… Я же могу узнать, увидеть все… То, даже о чем не мечтал…

Старик нервно мял свои тощие сморщенные пальцы и прятал глаза, его старые очки с треснутыми стеклами стали покрываться испариной. Видно было, что ученому очень стыдно. Вместе мы прошли через многое, через очень многое. Ипатич буквально прикипел к нам, стал настоящим членом команды, другом, и вот теперь…

– Идите Даниил Ипатиевич, – я поспешил оборвать душевные муки младшего научного сотрудника. – Там вы будете на своем месте, да к тому же присмотрите за нашими сорванцами.

– Я присмотрю, обязательно присмотрю! – буквально выкрикнул ученый. Сделал он это так поспешно, что сразу стало понятно, Ипатич цепляется за эту возложенную на него миссию, как за спасительную соломинку. Ей он хоть как-то мог оправдать свой уход.

– Вот и огромное вам спасибо, – я поддержал Серебрянцева в этом его стремлении и тут же крепко обнял.

Наши объятия длились довольно долго. Когда же я наконец оторвал старика от себя, то увидел, что по щекам того текут слезы. Лишь на мгновение сверкнув в лучистом сиянии «Облака», они исчезли в глубоких морщинах, а затем увлажнили седую нечесаную бороду.

– Ну-ну, будет вам, друг мой, – я похлопал ученого по плечу. – Мы ведь пока еще живы.

– Точно. Рановато нас хороните, товарищ ученый, – поддержал меня Леший.

– Да, конечно, Андрей Кириллович, это я так… раскис по-стариковски, – Серебрянцев поспешил вытереть глаза тыльной стороной ладони. – Удачи вам, товарищи.

Старик и Андрюха тоже крепко обнялись, и я как будто только теперь заметил какой наш Ипатич маленький и худой. Он выглядел чуть ли не ребенком, уткнувшим лицо в широченную грудь Загребельного. В этот момент мне подумалось, что он точно должен уйти с Главным. Здесь старик долго не протянет, а ханхи дадут ему новую жизнь, новую молодость.

– Нам пора, – вновь повторил бог, тем самым прерывая церемонию прощания.

– Понятно, – я кивнул.

– Ты разрешишь пожать твою руку? – неожиданно спросил ханх.

– Рукопожатие, это эмоциональный жест, а эмоций у тебя больше нет. Так что…

Я еще не договорил, а Главный уже протягивал мне свою узкую худощавую пятерню. Пару секунд я колебался, но затем все же пожал ее. Во время этого рукопожатия мы смотрели друг другу в глаза. Что можно отыскать во взгляде ханха? Конечно же, ничего. Это все равно, что пялиться в бесстрастный объектив кинокамеры. Я прекрасно понимал это, а потому очень удивился, когда в самых уголках немигающих темных глаз заметил грусть. Цирк-зоопарк, неужели Главный действительно чувствовал! Как это объяснить? Да черт его знает как! Может он не такой как остальные, выродок и мутант, ну а может… Может путь, пройденный вместе с нами, изменил его. Не знаю. Да наверное уже и не узнаю никогда.

Они ушли, оставив нас с Андрюхой наедине с завыванием ветра и едва различимым гудением небесного города. Пока две фигуры не скрылись в белом сиянии входа, мы молчали. Когда же портал стал сжиматься, зарастать непроницаемой для взора голубой скорлупой, я попросил:

– Давай подождем, пока они уйдут.

– Подождем, – согласился Леший. – Нам спешить некуда. – Произнеся это, он стал карабкаться на броню. – Ноги не держат, – признался подполковник. – Устал. А может нервы… Уж больно много сегодня всего навалилось.

– Согласен, – я последовал примеру друга, и всего через минуту мы оба сидели на башне.

– Эх, закурить бы! – я тяжело вздохнул и окинул взглядом мертвый, чуждый человеческому глазу пейзаж красной пустыни.

– Нету больше курева, – Загребельный продемонстрировал пустую сигаретную пачку.

– Жаль.

– Чего тебе жаль? – воскликнул чекист. – О здоровье пора позаботиться. Самое время уже.

В словах Андрюхи было столько уверенности и мастерски наигранного возмущения, что я тут же зашелся диким смехом. Меня буквально изогнуло пополам, из глаз брызнули слезы. В этот момент полковник Ветров впервые в жизни мог спикировать с танка носом в землю. Но видать не судилось. Его поддержала сильная дружеская рука.

– Ты чего? – Леший вернул меня в сидячее положение.

– Тоже нервы, – я пытался отдышаться и одновременно протирал глаза.

Я был так занят этим делом, что не заметил первых изменений, произошедших с энергоконвертором.

– Кажется, ханхи решили продемонстрировать нам, что держат слово, – Андрюха толкнул меня в плечо. – Гляди!

– Как уже? Здесь, на Земле? – я повернул голову и стал внимательно наблюдать за изменениями, происходящими с голубой сферой.

Пока сама установка оставалась на месте. Все что изменилось, так это источник белого свечения. Теперь он находился не снизу, а сверху огромного шара. Складывалось впечатление, что над энергоконвертором вспыхнула миниатюрная быстро вращающаяся галактика, такая, какой мы ее привыкли видеть во всяких там ученых телепередачах. Скорость этого вращения быстро возрастала. В моей голове вдруг возникла ассоциация с гигантской пращой, которая вот-вот должна выстрелить. Только я об этом подумал, как с края спирали один за другим сорвались несколько сияющих как маленькие солнца бело-голубых шаров. Они тут же взмыли высоко в небо и закружились там в каком-то невероятном диком танце.

– Один, два, три, четыре, – негромко сосчитал Загребельный.

– Думаешь это наши? – прошептал я, ощущая, как сбивается мое дыхание и бешено колотится сердце.

– Может они подадут знак… – начал было Леший, и тут же, будто расслышав его слова, один из шаров устремился к нам.

Этот рывок занял всего долю секунды, по истечению которой шар повис прямо перед нами, так, что до него можно было дотянуться. Не задумываясь ни на миг, я протянул руку и коснулся лучистой светящейся поверхности. Она мигом отреагировала на прикосновение и обволокла мою ладонь нежным, живительным теплом.

Кто был этим существом, кто пришел проститься со мной, я не знал. Может мой беспутный сын решил отдать своему родителю последний сыновний долг, может Лиза благодарила за все то хорошее, что между нами было, а может руку мне пожимал старик ученый, в котором чувство долга все-таки взяло верх над безудержным водоворотом эмоций. В любом случае я был благодарен моему неизвестному, но от этого не менее близкому другу. Ведь теперь я точно знал, что это действительно они.

– Лети и удачи вам всем, – таким было мое последнее напутствие.

Шар умчался ввысь и присоединился к своим товарищам, играющим и резвящимся среди ажурных конструкций «Облака». Спустя мгновение все они помчались вдоль ее гигантского светящегося тела и скрылись за линией облаков где-то на северо-востоке. Мне казалось, что именно там находится северо-восток, а значит Серпухов, Чехов, Климовск, Подольск и Домодедово – последние из уцелевших поселений Подмосковья. Подумалось, быть может дети великого Судьи ушли исполнять его волю, спасать тех, кого еще можно спасти? Или Главный был прав, их просто захватило чувство свободы, силы и всемогущества, которым они хотят сполна насладиться. В любом случае, я был рад за них.