За горизонт - Сергей Анатольевич Панченко
– Прометей, а мы бы тоже так долго собирались, если бы к нам прилетел воздушный шар? – Иван представил себе подобную ситуацию в родном посёлке.
– Ну, шар у нас уже есть, так что такого удивления уже не было бы. Вот если бы к нам подъехали на настоящем корабле, работающем на горючем топливе, вот тут можно было бы испугаться или призадуматься.
– О чём?
– О том, что мы отстали от них в развитии. Согласись, неловко будет чувствовать себя перед людьми, которые способны производить настоящие двигатели внутреннего сгорания.
– Да нет таких сейчас. Максимум на пару́ работают, да и то абы как. Того и гляди бабахнут.
Меж деревьев показались люди, одетые примерно так же, как и жители посёлка с архипелага Новая Земля, если не считать покроя. Делегация состояла из мужчин. Прометей первым делом разглядел отсутствие в их руках оружия. Это был хороший знак. Он тоже поднял руки вверх и помахал. Иван повторил за ним.
Шестеро мужчин, четверо из которых носили аккуратные стриженые бороды, остановились в десяти шагах от дерева, на котором застрял шар с путешественниками. От общей группы отошёл мужчина, видимо главный, и что-то спросил на незнакомом языке.
– Ох, ты, они ведь по-нашему не понимают, – поздно догадался Иван.
– Гуд… – Прометей замялся, забыв фразу приветствия, выученные заранее. Он посмотрел на небо, чтобы вспомнить название времени суток на языке народа, произошедшего из недр «Монтаны». – Ивнинг, – вспомнил он нужное слово.
– Ивнин, – ответил переговорщик и спросил что-то ещё, не входящее в примитивный иностранный лексикон путешественников.
– Пересвет! – в переговоры вмешался Иван, по-своему сообразив как наладить коммуникацию. – Подлодка. Капитан Татарчук, – он приложил руку к своей груди, а потом к груди Прометея. – А вы кто? Капитан… как его там звали, Прометей? – забыл он.
– Капитан Коннелли. Монтана.
– Йес, Монтэна, кептэн Коннелли, ейс. Ю а фром Новая Земля?
– Да, мы оттуда. Йес.
Сомнений в том, что они оказались в селении потомков подводников, не осталось никаких. В который раз Прометей убедился в том, что случай – синоним Бога. Топливо закончилось ровно в тот момент, когда они практически достигли своей цели. Он простил грызунов с острова, на котором ржавело огромное судно, за прокушенный бурдюк.
Местные посовещались, часть ушла в посёлок и вскоре вернулась с лестницей. Прометею и Ивану помогли выбраться из корзины. Их рассматривали с нескрываемым любопытством и осторожностью. Спросили что-то про шар, будто бы предлагали снять его с дерева.
– Не надо, – Прометей замахал руками. – Я потом сам сниму, не дай бог, порвёте.
Мужчина, которого приняли за главного, указал рукой в сторону посёлка.
– Уэлком.
– Чёрт, забыл что это за слово, – чертыхнулся Прометей. – Ага, идёмте.
– Ничего такие, с виду не агрессивные, – произнёс Иван, уверенный, что его не поймут.
– Нот агрессив, – главный закивал головой.
Ивану стало неудобно.
– Простите, не думал, что вы поймёте. Ты говори, Прометей, я лучше помолчу.
– Я десять слов знаю, и то не уверен, что произношу их правильно.
Они миновали лес, вышли на тропу, идущую вдоль чистого ручья. На околице их встретила детвора, проявляющая большее любопытство, чем взрослые. До Прометея попытался дотронуться подросток, но на него прикрикнули и он, нахмурившись, убрал руку. До сего момента нельзя было точно понять какой приём ожидает путешественников. Языковое непонимание скрывало от них суть разговоров между жителями.
– Будь я на их месте, первым делом отвёл нас в баню. Воняем, поди, на всю округу.
– Терпение, мой друг. Сейчас всё выяснится. Это мы были готовы к встрече, а для них мы полный сюрприз.
– Сюпрайз, – догадался главный о значении похожего слова.
– Вот, видишь, сколько похожих слов. Через пару дней будем нормально общаться.
– Только они их так странно выговаривают, будто жуют и разговаривают одновременно, как олени.
– Олени не разговаривают.
– Потому что жуют постоянно.
Посёлок выглядел даже капитальнее их родного. Изобилие строительного материала позволило строить дома более изящной внешности, без использования камня. В центре посёлка, в котором сходились все улицы, стоял бревенчатый помост, до половины накрытый деревянной крышей. В отличие от домов, крытых сеном, эта крыша была сделана из голых досок. Прометей сразу решил, что это место для публичных встреч, аналог их соборному месту в посёлке. Использовалось оно редко и только в хорошую погоду.
Жители посёлка, собравшись кучками на перекрёстках улиц или у домов, провожали взглядом незнакомцев.
– По улицам слона водили, как видно напоказ… – вспомнил Иван стишок из детства.
Их провели мимо публичного места. Главный пытался что-то рассказывать, но по реакции гостей понял, что его усилия напрасны. В итоге он перешёл на жестикуляцию, из которой стало понятно, что им действительно хотят устроить помывку. Прометей, чтобы подыграть, понюхал себя под мышками и артистично зажал нос пальцами. На его короткую сценку отреагировали смехом.
– Воняем, – догадался Иван. – И спустились с небес вонючие боги.
– Не похоже, чтобы они думали о нас, как о богах. Вполне адекватная реакция, доброжелательная, без всякого поклонения.
Прометей ожидал, что их отведут в какой-нибудь общественный помывочный пункт, что-нибудь типа места, где чистится и моется выловленная рыба, но оказался неправ. Их подвели к обычному дому.
– Май хоум, – главный показал вначале на себя, а потом на дом. – Уэлком.
– Я так понимаю, он привёл нас к себе домой, – догадался Иван.
– Да, наверное, чтобы показать уровень гостеприимства. Это радует.
– Сенькью, – Прометей понятия не имел, как должна звучать благодарственная фраза. Он просто вычитал её в одной книге и запомнил.
– Эдриан, – главный указал на себя. – Джон, Уолтер, Дик, – указал он по очереди на остальных мужчин.
– Прометей, – Прометей указал на себя, а потом на друга. – Иван.
Его имя немного поковеркали, а вот имя Ивана выговорили чисто. Мужчины после знакомства переговорили между собой и разошлись. Эдриан остался один, что свидетельствовало о доверии гостям. У дверей дома стояла симпатичная женщина, разглядывающая гостей. Эдриан что-то сказал ей, и она ушла в дом.
Гостей хозяин дома усадил в маленькой беседке, а сам ушёл
