Иван Шишкин - Случайный попутчик
Вечером того же дня, когда в Армии чугов все, кому было суждено утонуть, быть затоптанным ногами, задушенным давкой, зарезанным товарищами и убитым защитниками Крепости – когда все они успокоились на дне новообразовавшегося озера, а другая, гораздо меньшая, спасшаяся часть Армии, без брошенного в воду оружия и доспехов отбежала в осадный лагерь, ощущение окончательной победы Королевства и конца войны тоже еще ни к кому не пришло – ни чугам, ни гилям. Воинов Короля сыто покормили, провели замену некоторых отрядов на карнизе Крепости, приказали готовиться к утреннему штурму. Воины подтягивали тетивы луков и арбалетов, сильно вытянувшихся за этот длинный день, запасались стрелами и болтами, зарядами и кольями для баллист и требушетов, и они делали эту привычную работу с каким-то новым веселым азартом, и много говорили о том, как при следующем штурме они встретят врага.
Лорд Барк, получая доклады от лорда Чиррера («Королевская Крепость не имеет разрушений, мой лорд!»), от генерала Варра («Убитых сто шестьдесят человек, пустяки, и какой боевой дух, Барк! Я отправил всех спать!), от лорда Интенданта («Пищи осталось на один месяц, мой лорд»), тоже не сразу осознал величие случившегося.
В сумерках, распустив штаб на отдых, он в одиночестве поднялся на карниз Крепости, окинул взглядом вид затопленного кратера и впервые за долгие месяцы почувствовал уверенность в будущем. «Мы выдержим и еще один подобный штурм». – понял он, и к нему пришло чувство облегчения. С этим чувством он лег спать, с ним же очень рано, на тихом розовом прохладном рассвете, проснулся, счастливо потянулся, заметив, что голова не болит и, не завтракая, заспешил на карниз Крепости. Во внутренних гулких коридорах Крепости кроме часовых никого не было, из полуоткрытых дверей казарм доносился храп спящих, в штабной комнате, пригревшаяся в лучах Светила, чирикала птица в клетке.
На карнизе сонные дозорные отдали ему честь. Прямо около требушетов и баллист вповалку спали воины из их обслуги.
Не гладкое озеро под ним не светилось голубым отраженным цветом неба. Оно было бугристым и грязно-серого цвета – это начал всплывать труп армии чугов, понял лорд Барк. Несколько живых полуголых чугов цеплялись за неровности на боковых стенах кратера, и только. Из устьев труб слабыми струйками вытекала вода. «Надо отдать распоряжение, чтобы закрыли шлюзы, – подумал лорд Барк. – Надо узнать, что творится в лагере у чугов». Позади раздалось привычное утреннее покашливание генерала Варра – трое адъютантов на руках вынесли кресло генерала, установили на карнизе. Подозрительно осмотрев озеро и стены кратера, генерал поднес к глазам бинокль.
– Ты хорошо сегодня спал, лорд Барк? Я спал очень хорошо. Послушай, Барк! Второго штурма, похоже, не будет – по такому озеру им к нам просто не подобраться. Интересно, сколько мы их утопила, а? Какие сигналы подавал мастер Каддет? – спросил он дозорных.
– Сигналов не было, лорд генерал Варра, – ответил один из дозорных. – И вечером тоже не было.
– Поднимите три зеленых пузыря! – приказал генерал. – Мы победили, а, Барк?
Королевская Крепость так и не дождалась ответного сигнала мастера Каддета. Только через одиннадцать дней – после того, как, излишне осторожничая, убедились, что остатки армии чугов, побросав множество палаток и повозок, ушли в сторону Империи, после того, как пробили в боковой стене кратера сливное отверстие, и загнившая вода со дна кратера почти полностью слилась, после того, как, зажимая носы от вони разлагающихся трупов, слегка обследовали кратер, а смельчаки мастера Кьюррика взобрались на смотровую площадку крайнего левого утеса Пограничных ворот, только после этого стало ясно, что мастер Каддет исчез без следа: из его укрытия, залитого кровью, в штаб лорда Барк скалолазы мастера Кьюррика принесли мешок с разнообразными мелкими вещами и остатками еды, лук с оборванной тетивой и пустой колчан. Под утесом они насчитали четырнадцать трупов чугов: зарезанных, удушенных, убитых мечом и с проломленными головами, там же лежал большой молоток с меткой мастера Каддета. А тела не было, не нашли.
А тело мастера Каддета в это время нежилось в бассейне «Робинзона», его язык наслаждался вкусом крем-брюле, а слух – любимой мелодией. У него было великолепное настроение, можно даже сказать – праздничное: во-первых, для всех, кроме Принцессы и Монаха, он исчез – пропал без вести, умер, был убит? Во-вторых – он свободен делать все, что ему заблагорассудится, и никому ничем не обязан, в-третьих – разведывательная вылазка на незнакомый континент в южном полушарии Гиккеи оказалась не напрасной: в неудобных и мокрых местах этого континента он нашел хром, молибден и полиметаллы. Руды залегали глубоко, и рядом копошилась какая-то примитивная жизнь, но все это были сущие пустяки. Холодные Земли – назвал он этот континент.
У него было много забот и ему приходилось решать непростые инженерные задачи на этих Холодных Землях, он был занят с утра до вечера, но каждый день перед сном его посещало беспокойство – Принцесса ему не звонила и не отвечала на его вызовы. По ее легкомысленности или какой-то невообразимо нелепой причине мешающей ей связаться с ним, Кадет попал в глупое положение: он не мог внезапно возникнуть в замке Лэннда или в столице Стерры, где, насколько ему было известно, в Королевской Школе преподавал Монах, – и там и там он числился в покойниках… Смутная тревога отравляла и минуты его пробуждения – сказывалась привычка знать, что с Принцессой все в порядке. Но Неспящая не тревожилась, и это было плохим, печальным знаком: ведь его Неспящая всегда заботилась о тех, кому он дорог и о тех, кто зависит от него – так или иначе, она всегда беспокоится только о нем. Все остальные становятся ей неинтересны.
Значит, решил Кадет после нескольких особенно тоскливых дней то ли ожидания, то ли обиды, Стрела, в конце концов, все-таки перевернула ту страницу в Книге своей истории жизни, на которой сначала его имя было написано большими буквами и часто, а затем ушло в примечания и сноски. Так говорил Монах, объясняя ему правила записывания историй.
Теперь Стрела начала писать новую страницу своей Книги, решил он. Как она начнет ее? Чье имя она впишет?
В сумерках дня штурма через бинокль он видел на карнизе Крепости лорда Барка в сопровождении Коменданта. Опустившиеся под грузом ответственности плечи, суровое выражение лиц и рук, решительно заложенных за спину – так выглядели в тот вечер эти лорды. «Удачи вам!», – мысленно пожелал им Кадет, вызывая по телефону Принцессу.
– Я уже измучалась, ожидая твоего звонка! – немедленно приняла вызов Принцесса. Она говорила громко и сердито, видимо, она была одна и в безопасном для разговора месте. – Ну, что у вас творится?
– Победа,- ответил Кадет. – Все наши друзья целы.
– Ты не ранен?
– Обошлось. Как твои дела, Стрела?
– Все так же. Скучно, однообразно и нечего не происходит. Как скучно быть женщиной в Стерре, Каддет!… А что ты сейчас собираешься делать?
– Сейчас оставлю следы гибели мастера Каддета, вызову джип и отдохну на «Робинзоне».
– Я бы сейчас приняла душ… – мечтательно произнесла Принцесса. – И съела бы пирожок с маринованными грибами. Теперь я их особенно люблю. И еще хочу кофе. Ты снял фильм о битве?
– Конечно.
– Потом посмотрю. Тут меня ночью не стерегут, Каддет… Могу подняться на смотровую башню замка, а ты меня подхватишь, а утром я вернусь?…
– Разумно ли это, Стрела?
– Конечно, глупо, я знаю,- сердито сказала Принцесса.
– Напиши письмо Монаху, объясни… И пожалуйста, сделайте вид, что вы скорбите по мастеру Каддету.
– Ну, Каддет, ты же понимаешь, что я не имею права носить по тебе траур… Да и не получится у меня.
Ее игривый тон царапал еще мягкую в те дни оболочку Кадета и даже задевал сердце.
– Конечно!
– Когда старик Лэннда вернется домой, как ты думаешь?
– Лорд Барк еще не понимает, что Стерра одержала победу. Наверное, навсегда. Вот он, стоит на стене Крепости и тревожится.
– Ну и пусть тревожится. Только бы скорей отпустил графа.
– Что ты задумала, Стрела? – обеспокоился Кадет.
– Расскажу, когда получится, Каддет. Ну, хорошо, лети, отдохни. И звони!
– И ты звони…
Это был последний звонок Принцессы за последующие почти два месяца.
Он многое успел сделать за эти два месяца, перебросив и установив на Холодных Землях горное оборудование, полевой энергоблок, плавильную печь и металлургическую лабораторию, и был каждый день напролет занят в разбросанных на обширной территории шахтах, мотаясь между ними на джипе, и дел все прибавлялось, потому что руды были бедными и залегали очень глубоко. Его старый полевой полуавтоматический изыскательский сепаратор по прозвищу Кабанчик, которому Кадет почти вручную доставлял из недр металорудные породы, трудился изо всех сил. Вообще-то он занимался привычным делом, по которому, оказывается, успел соскучиться, и временами увлекался, забывая о времени. И вдруг в сумерках очередного рабочего дня гребешок принял сигнал вызова.
