Антон Белозеров - За дверью
Едва Афанасий ушел, из прихожей появился тренер. Я вежливо встал. Он остановился в четырех шагах и окинул меня цепким взглядом. Правую руку тренер держал перед собой на виду, а левую немного сзади. С помощью магии я узнал, что в его ладони перекатываются два костяных шарика. На Земле для массажа и тренировки гибкости кисти и пальцев тоже использовались такие шарики. Их делали из металла, пластмассы, дерева. Это были старинные восточные игрушки, и не удивительно, что в Изначальном мире имелся их прототип.
— Здравствуй! — сказал мне тренер.
— Здравствуйте!
— Как зовут?
— Филипп Скалкин. Обычно Фил.
— А я Световзор Пантелеевич. Обучаю борьбе по системе БАРС — Боевая Армейская Рукопашная Схватка.
— Я так и понял, — сказал я, глазами показывая на спортивно-борцовскую одежду Световзора.
— Ты знаком с системой БАРС? — удивился тренер, по-своему истолковав мои слова.
— Нет.
— Жаль, — немного разочарованно протянул Световзор Пантелеевич, — а хочешь научиться?
— Нет, — честно ответил я, — мое искусство все равно лучше.
— А чем ты занимался? — оживился тренер, с новым интересом оглядывая меня с ног до головы.
— Практическим боем в любых условиях.
— Ну, как борьба-то называется?
Я пожал плечами:
— Пожалуй, никак.
— Тренера-то твоего как звали?
Браспаста объяснила мне общие принципы боевой магии, а потом я все изобретал сам. Так что, не погрешив против правды, я ответил:
— Я сам себе тренер.
— Самоучка? — с нескрываемой насмешкой произнес Световзор Пантелеевич. — Наверное, фильмов много посмотрел?
— Нет, — без тени улыбки произнес я, — мне приходилось все изучать на практике. Я должен был выбирать: убивать или быть убитым. Как видите — я жив.
— Да ну! — только и смог сказать тренер, не поверив моим словам.
Затем он задумался и вдруг резко выбросил вперед левую руку. По его задумке, брошенные костяные шарики должны были ударить меня в живот. Учитывая их вес и скорость броска, удар получился бы весьма болезненным.
Пока шарики летели в меня, преодолевая дистанцию в два метра, я успел неторопливо оценить ситуацию и подумать, что все равно я не собирался долго играть роль простого человека, желающего вступить в организацию. Поэтому я выставил перед собой открытую ладонь, и костяные шарики, ударившись в нее, рассыпались в крошки.
Спустя мгновение я вдавил Световзора в ближайший стул. Его голову я прижимал к стене, держа за горло левой рукой, а правой рукой и коленом левой ноги заблокировал все его конечности так, что он не мог пошевелиться. Все произошло так быстро, что сознание обычного человека, даже тренера системы БАРС, не могло среагировать на мои движения. Световзор осознал, что произошло, только тогда, когда уже был в полной моей власти.
Я слегка придушил тренера и, спокойно глядя ему в глаза, со своей любимой насмешливо-угрожающей улыбкой, отчетливо проговорил:
— Ваша шутка мне не понравилась. А как вам понравится моя?
Световзор открыл рот, но не смог издать не звука. Хотя я не так уж и крепко держал его за горло, чтобы задушить, я чуть ослабил хватку. Тренер немного подергался в моем захвате, но быстро убедился, что все его усилия ни к чему не приведут. С таким же успехом он мог бы бороться и применять свои приемы против отвала бульдозера. Вряд ли он мог сейчас сообразить, что в полтора раза уступающий ему в массе противник по всем законам физики не способен прижимать его к стулу с такой силой. Однако он понял главное — я сильнее.
Я скользнул назад так же быстро, как и провел атаку. Световзор остался сидеть на стуле, еще не успев осмыслить, что я его уже освободил. От потрясения он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой.
В этот момент над дверью зажглась красная лампочка. В клуб вошел молодой человек лет двадцати пяти, худощавый, с длинными светлыми волосами, одетый в черную кожаную куртку и черные джинсы. Он переводил взгляд с той двери, которая была прямо перед ним, на ту, которая находилась справа.
В соседней комнате Афанасий встал из-за стола, поэтому я, как ни в чем не бывало, сел на свой стул, приняв ту же позу, в которой находился, когда Афанасий меня оставил в комнате.
Афанасий прошел мимо меня и мимо Световзора. Тренер что-то пытался сказать ему, но Афанасий был не настолько трезв и наблюдателен, чтобы заметить его состояние. Он только мимоходом произнес:
— Уже познакомились? Ну и хорошо! А что это тут так пыльно?
Афанасий не ждал ответов на свои вопросы и не понял, что пыль — это остатки разбитых костяных шариков. Он открыл дверь в прихожую, обменялся с вошедшим обычными приветствиями, спросил, как его зовут, убедился, что это ожидаемый Пафнутий Марфушин, и сделал приглашающий жест, указывая ему на нашу комнату. Пафнутий вошел, сказал общее «здравствуйте» и сел, а Афанасий открыл дверь в гардероб и громко крикнул, чтобы его было слышно в спортивном зале:
— Эй, молодежь, зайдите-ка сюда на разговор!
Вскоре явились и уселись на стулья разгоряченные Савватей с девушкой, Ерема, Владиград и Сереней. Спутница держала Савватея за руку. Со свойственным юности эгоизмом ученики Световзора Пантелеевича не обратили внимания, как плохо выглядит их тренер. Меня и Пафнутия они удостоили безразличными равнодушными взглядами, ведь мы, как они считали, не принадлежали к сообществу непобедимых бойцов, подготовленных по системе БАРС.
Афанасий заглянул в дальнюю комнату и доложил, что собрались все, кого ожидали.
— Ну, пойдем, что ли? — встал с дивана Тимофей Пахомович. — А ты, Ник, пока тут обожди! Твой мундир молодых напряжет, а я с ними по душам потолковать хочу.
Генерал Старопутов послушно остался за столом.
Захарий Ефимович спросил у Афанасия:
— Сколько там всего народу?
Тот начал загибать пальцы:
— Светик, да четверо его учеников плюс девушка, да двое новеньких. Выходит, восемь.
— Светику водичку, — Захарий Ефимович достал из холодильника бутылку минеральной воды, — остальным, пожалуй, пивка.
Он ловко сжал между пальцами правой руки сразу три бутылки пива, а левой взял минералку и еще одно пиво. Я не очень удивился тому, что количество употребленного алкоголя практически не повлияло на координацию движений и связность речи бывших военных. Должно быть, в Колосской армии они получили хорошую закалку.
Захарий Ефимович ногой открыл дверь и громко сказал:
— Здоровы будьте, добры молодцы! Ну-ка, кто тут от жажды страдает? Налетай, не стесняйся!
Он выставил бутылки на стол в центре комнаты. Вышедшие следом за ним Тимофей Пахомович и Афанасий принесли еще пива. Подавая пример, Тимофей Пахомович, как и раньше, пальцами сорвал пробку и приложился губами к горлышку.
Видимо, подобный ритуал совершался довольно часто, потому что молодые ученики Световзора Пантелеевича сразу же взяли по бутылке и начали пить. Пожалуй, после занятий в спортзале, их, действительно, мучила жажда. Пафнутий Марфушин, следуя общему примеру, также не заставил себя упрашивать и взял бутылку.
Световзор Пантелеевич за прошедшие несколько минут все еще не вернул себе дара речи. Он мимикой и жестами пытался что-то сообщить Тимофею Пахомовичу и Захарию Ефимовичу, но те то ли не обращали на него внимания, то ли не понимали его невербальных средств общения. Тогда тренер БАРСа схватил со стола минералку и начал пить из бутылки большими глотками.
Я не притрагивался к пиву, так как совершенно не переношу этот напиток. Тимофей Пахомович заметил это и добродушно проговорил:
— А что это наш юный друг не пьет? Не стесняйся, парень, угощайся!
— Спасибо, — ответил я, — но я стараюсь по возможности не употреблять алкоголь.
— Да ну? — удивился Тимофей Пахомович. — А что так?
— Он мне мешает. Если у вас найдется еще одна бутылка минералки, я был бы вам признателен.
Тимофей Пахомович сделал знак Афанасию, стоявшему в открытом дверном проеме между комнатами, и тот направился к холодильнику. Я знал, что там стоят целых две бутылки минералки, с газом и без газа, но не стал уточнять, что предпочел бы негазированную.
— А позвольте полюбопытствовать, мой юный друг, чему же такому мешает вам алкоголь? — спросил у меня Тимофей Пахомович.
— Всему.
— Ну, все-таки?
И тут, наконец, Световзор Пантелеевич оторвался от минералки, и к нему вернулся голос.
— Тим, — прохрипел он, — то есть, Тимофей Пахомович, этот парень только что меня уложил! Меня!
Ученики Световзора едва не поперхнулись своим пивом.
— Да ну?! — недоверчиво воскликнул Тимофей Пахомович. — Не может быть!
— Только что, прямо здесь! — тренер обратился ко мне: — Фил, как ты это сделал? Я никогда в жизни не встречал ничего подобного!
Я ожидал, что тренер затаит страх, обиду и гнев, но, казалось, он испытывал только любопытство и восторг:
