Михаил Михеев - Песец подкрался незамеченным
- Ну и как? - заинтересованно поинтересовался Ковалев, который сам уже неоднократно подумывал над подобной комбинацией.
- Да никак. Наш доктор в вопросах императорской семьи - фанатик, зашоренный так, что не видит дальше собственного носа. Причем этот пунктик у него сам по себе, безо всякой пси-блокировки. Он, мне кажется, свято убежден в том, что стоит нам восстановить империю, посадить на трон законного императора - и все, наступит рай и потекут молочные реки с кисельными берегами. Вот вроде во всем остальном нормальный человек, душа компании и все такое, а в этом - упертый, как баран. Похоже, для его психики та катастрофа, что с их флотом случилась, не прошла даром.
- И что он тебе сказал?
- Да ничего особенного. Мне, в отличие от некоторых умников в погонах, хватает мозгов для того, чтобы предусматривать разные ситуации. Поэтому я, когда завела разговор, прокрутила этот вопрос как бы между делом, невзначай. Вроде как в шутку. Потом еще и посмеялась над Шерром, что он уже совсем чувство юмора растерял. Но выводы я сделала, и выводы неутешительные. Похоже, доктор будет пропихивать кого-то из этих дебилов, которые уже сейчас ходят, раздуваясь от спеси. Вчера один вообще приставать вздумал. Говорил, что вот-вот станет императором и что я буду его фавориткой. И ведь не объяснишь ему, козлу, что он мне не нравится. Даже то, что мы с ним в некотором роде родственники, его совершенно не смутило - сразу лапать полез, скотина, и ведь еле вырвалась от этого борова.
- И что потом? - заинтересованно спросил адмирал.
- А что потом... Свистнула двух матросов, они этому хаму в два счета дали в табло и по почкам настучали. Он ведь для них никто и звать его никак, а я - прямое и непосредственное начальство. Сказала бы - вообще б убили, а так посидит пару дней в карцере, авось умнее будет.
- В каком карцере, говоришь? - деловито осведомился Ковалев.
- В третьем, пятый сектор. Что, добавить хочешь? Брось, не марайся, оно того не стоит. Да и не будет он никогда императором, уж я-то постараюсь.
- Ну, что стоит, а что нет, я сам решу, - фыркнул адмирал.
- Ты лучше другое реши. Что нам делать-то?
- А что ты сама думаешь насчет того, чтобы сесть на престол?
- Престолонаследие идет исключительно по мужской линии. Ну, если очень сильно покопаться в законах, можно это как-нибудь обойти, но престол в любом случае может занять только мужчина. Максимум, что мне светит - это регентство при несовершеннолетнем сыне, и то это очень спорный вопрос. А с учетом того, что сына пока не предвидится...
- Пфе, - пренебрежительно усмехнулся Ковалев. - Закон здесь и сейчас устанавливаем мы, поэтому это все не проблема даже, а так, мелкое неудобство. К тому же тебя "на ура" примут и армия, и флот, ну а тому, за кем стоит армия, нет нужды обращать внимание на мнение всяких там юристов, правозащитников и прочих слишком много о себе думающих... Умные смолчат, а дуракам я не завидую - ты мои методы знаешь.
- Знаю, - вроде бы покорно, но в то же время с не слишком скрываемой усмешкой кивнула Дайяна. - И ничуть не сомневаюсь, что все именно так и будет. Уж твои-то экстремистские методы известны всем.
- Ну вот видишь. Так что сделать тебя императрицей проще, чем два пальца... Гм... Так что, согласна мантию примерить?
- Не-а, - отрицательно мотнула головой Дайяна. - Зачем мне этот геморрой?
- В смысле? - такого ответа адмирал не ожидал. По его представлениям, императорами, особенно в молодости, согласны стать все - это ведь круто! Ему самому, конечно, было ясно, что быть императором - это не просто сидеть на престоле и делать все, что душа пожелает, это - работа, тяжелая и изматывающая, и это ответственность. Иначе будешь ты не император, а одно название. Но это ему, умудренному жизнью почти что старику, ясно, а Дайяна-то совсем молода...
- Ты пойми, - как-то очень серьезно и в то же время грустно отозвалась девушка. - Я ведь успела покомандовать. Если помнишь, я целой планетой рулила, и у меня это, я надеюсь, не так плохо получалось. Но я понимаю также, что империю я не потяну. Опыт у меня, слава Богу, есть, и я хорошо знаю пределы своих возможностей. Ты сейчас скажешь, что вы меня не оставите, будете мне помогать... Даже если сейчас ты будешь в это искренне верить, то потом у тебя найдутся и другие интересы, кроме как вечно поддерживать сидящую на троне приятельницу. И еще... Ты не обижайся, пожалуйста, но в этом ни от тебя, ни от твоих друзей не будет толку.
- Это почему еще? - слегка обиделся адмирал.
- Да потому, что, если вдуматься, вы не умеете управлять никем, кроме самих себя, да и то... Иногда в это не слишком верится, такие ляпы вы допускаете. Вот смотри, например. Сейчас вы пытаетесь воссоздать империю. Не слишком хорошо это у вас получается, но, я думаю, рано или поздно получится - у вас слишком большой бонус в виде эскадры имперских кораблей и общего технического перевеса, да и то, что вы чисто физически превосходите остальных людей, тоже играет вам на руку. Еще сколько-то потренируетесь, перестанете совершать детские ошибки... Да перестанете, конечно - их и сейчас уже намного меньше, чем вначале. Словом, рано или поздно вы сможете объединить если не все, то хотя бы значительную часть человеческих миров. И вот провозглашаете вы реставрацию империи. Что дальше?
- Ну, я так далеко еще не заглядывал...
- Зато я заглядывала. Вы, ребята, только и можете, что стрелять и, что самое интересное, на данном этапе этого достаточно. Я, конечно, утрирую, но в общем и целом ваши мысли крутятся вокруг чисто силовых решений. Все остальное - лишь придаток к ним и направлено, в принципе, на обеспечение все тех же силовых действий. И знаешь, что самое смешное?
- Что? - автоматически спросил Ковалев.
- Да то, что сейчас этого вполне достаточно. Ведь если вдуматься, все прекрасно понимают: идет война, а значит, вполне логично и то, что все, и в первую очередь экономика, ориентировано на нужды военных, и то, что эти самые военные всем заправляют. Все трудности, дефицит, комендантский час, всесилие спецслужб и прочие прелести военного времени воспринимаются, как должное. И потом, идет ГРАЖДАНСКАЯ война. А что это значит? Да то, что в любой спорной ситуации прав не тот, кто прав, а тот, у кого больше прав. Вы это довели до обывателей весьма доходчиво, хотя людей вешать, конечно, не метод. Правда, стоит признать, это остудило многие пустые головы.
- А что было делать?
- Да все правильно ты сделал, я ведь тебя ни в чем не упрекаю. Все эти... Ну, которые правозащитники, свою судьбу вполне заслужили. Тем более что кроме как языком трепать, они все равно больше ничего не умели. Ну да что делать, в любой стране есть такая вот пятая колонна. Хотя, конечно, я бы их на урановые рудники загнала - не так доходчиво, конечно, зато польза несомненная. Отработали бы хотя бы то, что государство вложило в их воспитание да учебу...
- Ладно, хрен с ними со всеми - кого, зачем и куда я загоняю, я знаю и сам. Ты лучше объясни, к чему ты этот разговор завела?
- Этот разговор я завела только для того, чтобы ты понял простую истину: как только вы сумеете создать... Да-да, реально придется создавать, а не реставрировать, империю, вам придется заняться ее обустройством.
- Нам.
- Что нам?
- Нам - значит, нам. Или ты от нас, сирых да убогих, уже дистанцируешься?
- Да нет. Действительно, нам. Но суть-то не в этом. Ты подумай сам: как только закончится война, люди захотят жить лучше, а для этого нужны экономика, культура, гражданское строительство... Да проще перечислить то, чего не нужно, а ведь финансы будут в раздрае, коммуникации окажутся нарушены, инфраструктура пострадает. Со всем этим надо будет что-то делать, я даже не представляю, если честно, что. А ты тем более не представляешь - ты ведь мыслишь только категориями и потребностями флота, который, кстати, тоже придется и модернизировать, и усиливать. Но ведь вооруженные силы - это не вся империя, это только ее часть. Важная, часто даже важнейшая, но часть. А потом люди спросят: "а почему нам жрать нечего"? Что ты им скажешь?
Ковалев подавленно молчал. Девушка говорила, в принципе, прописные истины, и возразить ей было нечего. А Дайяна, видя это и словно вколачивая последний гвоздь в крышку гроба, закончила:
- Да нечего тебе сказать будет. А людям охота нормально жить и, когда они увидят, что нормальной жизни ты им обеспечить не можешь, они спросят: "а на кой черт нам это сдалось"? И вот когда этот вопрос возникнет, это будет для империи началом конца.
- Пусть попробуют... - начал было Ковалев, но Дайяна, которая, похоже, вошла во вкус, перебила его:
- Знаю, ты сейчас скажешь, что у тебя флот, у тебя армия и, ежели что, ты разнесешь все вдребезги и пополам. Оно так, но, вот незадача, из кого ты будешь набирать армию? Твоих земляков не так и много, а из местных... Думаешь, они станут стрелять по своим? Может быть, и станут, конечно, если ты грамотно определишь солдатам места дислокации и проведешь хорошую психологическую обработку, но это, в любом случае, будет агония. На штыках можно усидеть... Какое-то время, а потом все равно произойдет взрыв, и возродить империю вновь уже не получится - она будет ассоциироваться у людей только со страхом, смертью, голодом. Ты этого хочешь?
