Кирилл Шарапов - Проект «Изоляция»: Возвращение

– Один сектор, – отсчитывая время, сообщил пилот.

Лейтенант не стал ничего говорить парням: всё сказано, он видел результаты работы космофлотчиков.

Ещё один удар нанесёт сам десантный шаттл, когда будет в трёх километрах от платформы: из нижних мониторов вылетят три десятка бомб, которые накроют площадь в две сотни метров, зачистив зону высадки. Шаттл тряхнуло, началось свободное падение. Комок подкатил к горлу.

В воздухе имперцам бояться нечего: Воданы не имели зенитных средств, так как над Торном уже три тысячи циклов никто не летал.

Скоро свободное падение прекратилось, включились двигатели, потом шаттл вздрогнул: полетел вниз смертоносный груз.

Грод увеличил масштаб площади императорского дворца. Спустя несколько секунд её залило оранжевым пламенем, в котором сгорели последние защитники, бегущие к резиденции верховного.

– Садимся, – раздался голос пилота.

Лейтенант вскочил, ухватившись за поручень.

– Готовсь! – скомандовал он.

Двадцать семь бойцов вскочили с мест и развернулись спиной к нему. Изначально по тактике планировалось, чтобы лейтенант первым вступал на поле боя, но тесты показали, что если противник выживает после бомбардировки и оказывает сопротивление, атакуя выходящих из шаттлов десантников, то командиры гибнут в девяносто процентах, и центурий теряет управление. Поэтому новая директива гласила, что лейтенант находится позади солдат.

Несколько раз выстрелили плазмомёты, установленные на шаттле. По кому стреляли, неизвестно.

Аппарель пошла вниз, и волна бойцов выплеснулась из чрева, растеклась по выжженной платформе, занимая оборону. Но сопротивление отсутствовало.

Грод вышел, спокойно обвёл взглядом разрушения, сверху с рёвом садились остальные шаттлы, справа замер центурий младшего лейтенанта Роула. Он победно стоял за спинами вставших на одно колено бойцов. Если бы здесь был Мечислав Молотов, то сравнил бы младлея со стереотипной позой Наполеона, которую так любили земные художники. Правда, ростом десантник был под метр восемьдесят.

В пятистах метрах стоял опалённый дворец Верховного, от его блеска не осталось и следа: выбитые окна, закопчённые стены, в нескольких комнатах начался пожар. Первый транспорт с членами абордажных команд опустился за спиной Грода – это был сигнал к атаке.

– Вперёд! – выкрикнул он и понёсся к дворцу.

Из одного окна высунулся человек и выстрелил из какого-то незнакомого плазменного оружия, но уже через мгновение был испарён потоками плазмы как минимум из десяти плазмомётов.

Волна десантников без какого-либо сопротивления преодолела площадь и ворвалась в центральный холл дворца. Расслабленность и отсутствие сопротивления сыграло с профессионалами злую шутку: кинжальный огонь из довольно скорострельных плазмомётов унёс жизни сразу пятерых бойцов, идущих справа и слева. Гроду повезло, что в шаге от него оказалась толстая колонна, поддерживающая свод.

Но выучка десантников сказалась: они больше не лезли дуром. Внутрь полетели плазменные гранаты, сразу несколько десятков, холл и часть лестницы утонули в потоках плазмы, а влетевшие следом осколочно-фугасные довершили разгром сил обороняющихся.

Лейтенант вышел из-за колонны и спокойно пошёл по обугленным трупам. Больше сопротивления не было, дворец взяли за девять с половиной минут. Труп Верховного наши в кабинете, он застрелился.

Грод взял из его руки пистолет, стреляющий обычными пулями. Схема с барабаном ему была незнакома, да и надпись на стволе была на совершенно чужом языке.

– Хороший трофей, – произнёс он и, забрав две обоймы по шесть патронов, сунул оружие в карман.

Достав тактический планшет, он набрал прямой код капитана Акирона.

– Докладывает Грод Цгар. Дворец взят, Верховный мёртв, потери – шесть человек.

– Поздравляю, лейтенант, – ответил Акирон. – Операция близка к завершению, сопротивление подавлено. Хотя они нас ждали, флот понёс незначительные потери. Но можно сказать, что мы достигли необходимого результата. Ждите приказов.

– Есть, ждать приказов! – отчеканил Грод и ушёл с волны флот-капитана, переключившись на своих бойцов. – Всем десантникам: собирайте трофеи, у вас час.

В ответ ему был ликующий крик. Если бы умная автоматика не снизила громкость, лейтенант оглох бы.

Он снял шлем и ударом ноги выбросил тело Верховного из кресла, после чего занял его место. Нагнулся, стянул с пальцев мертвеца несколько перстней и принялся обшаривать ящики письменного стола.

– Как и ожидалось, Воданы не смогли оказать достойного сопротивления, – подвёл итог штурма платформы Мечислав Молотов.

Позади осталась бессонная ночь, переговоры с помощником Верховного, на которого вывел Гачин. Результат оказался посредственным: хотя тот и отнёсся серьёзно к предупреждению своего партнёра из ковчега, но сам не мог объявить мобилизацию, только привёл в боевую готовность своих людей, но этого оказалось мало.

– Потери имперцев составили триста двадцать человек, – подвела итог штурма Ева.

– Нам от этого ни горячо, ни холодно, – заметил Кот.

Майор кивнул. Единственная хорошая новость пришла от Турбина: Олег наконец-то закончил сборку рельсотрона, и его можно испытать в ближайшие часы.

Операция имперцев показала, насколько уязвим ковчег. Преобладающая численность противника, огневая мощь, сводили на нет всё техническое преимущество.

– Кот, сколько людей мы сможем быстро поставить под ружье? – поинтересовался Мечислав.

– Вопрос не сколько мы можем вооружить, а скольким можно доверять, – голос Димы был обеспокоенным.

Молот задумался. Похоже, его замок прав: стоит имперцам надавить – и всё посыплется, как карточный домик. Весь ковчег держится на равенстве, но стоит адмиралу продемонстрировать силу, как колеблющиеся отколются, и хорошо, если не перейдут на сторону врага.

– Связь с Тихоновой! – скомандовал Молот неожиданно для всех.

Присутствующие на КП обернулись. Все уставились на него, словно он громко испортил воздух.

– Командир, – недоуменно произнёс Кот, – что ты хочешь делать?

– Я хочу спасти тех, кто захочет спастись, остальных мы спасти не в силах. Я буду защищать ковчег, пока не уйдут последние люди, потом подорву его или брошу, это неважно.

Все ошарашенно уставились на него.

– Но куда нам идти? – спросил Шест.

– Туда, откуда я пришёл. Война проиграна. Как говорится – «и живые будут завидовать мёртвым». Местным не привыкать жить под чьей-то пятой, они смирились с нами, смирятся и с имперцами. Только мы, земляне, будем роптать, мы слишком гордые, чтобы быть рабами или париями. Здесь для нас нет будущего. Нам остаётся уйти или погибнуть, третьего варианта я не желаю.