Физик - Василий Горъ
Так оно, собственно, и оказалось: мужчины встретили меня еще более-менее сдержанно, а во взглядах девушек прямо за убедительно изображаемой радостью встречи при желании можно было разглядеть приязнь, готовность услужить и не особо сильно маскируемое веселье. Правда, сосредоточиться на анализе их поведения мне помешал рывок за рукав и еле слышный шепот обалдевшего Дауда, как оказалось, смотревшего совсем в другую сторону:
— Откуда тут Анечка?!
— Прилетела. В одном из внедорожников охраны… — так же тихо ответил я и добавил: — Все остальное объясню тет-а-тет.
Он сразу же успокоился, и я снова сфокусировал внимание на прислуге. Вернее, поздоровался так, как будто видел не первый раз, и улыбнулся самой миловидной Огневичке:
— Катюш, отведешь нас в наши покои?
— Конечно, Лютобор Игоревич! — мелодично проворковала она, плавно повела рукой, предлагая начать движение, пластично развернулась на месте и повела нас к лифтам.
Пока поднимались на хозяйский этаж, я вспоминал недавнее прошлое, связанное с этим местом, а в нисколько не изменившемся коридоре заставил себя вернуться в настоящее и отдал ряд распоряжений — объяснил, в какие покои поселить Мавию, Варю и Аню, попросил не тянуть с перемещением багажа из машин телохранителей в гардеробные и сообщил, в котором часу буду готов выйти на завтрак. Зато через несколько минут со спокойной душой оставил Валентину на охране подступов к своей гостиной, врубил «глушилку» и обратился к Дауду еще до того, как плюхнулся в ближайшее кресло:
— Я добился освобождения Ани от всех предыдущих клятв, забрал себе под новую, чрезвычайно жесткую, соответственно, единственный человек, который может ей что-нибудь приказать, сидит перед тобой. Далее, вчера вечером последовательно прогнал Репину через прабабушку и Валентину. Оба диагноза идентичны — эта женщина здорова и ничем не «заряжена». Знакомых Архимагов-менталистов в моем окружении, к сожалению, нет, но я очень сильно сомневаюсь, что в нее прописали какую-нибудь «программу», направленную против тебя. И последнее: перед тем, как забрать Аню себе, я расспросил ее под клятву Даром. Тараканов в ее голове целое стадо. Часть способна вынести мозги кому угодно. Но «твои» безобидны — Репина по какой-то причине считает тебя мальчиком, страшно нуждающимся в любви, нежности и ласке, плевать хотела на статус, как нынешний, так и будущий, деньги или подарки, зато готова продать душу за возможность хоть иногда дарить три этих чувства. Делай выводы.
— Уже… — предельно серьезно сказал он, на несколько мгновений ушел в себя, а затем хлопнул себя по бедрам и решительно встал: — Завтракайте без меня — мне надо отъехать. Буду ближе к полудню. И присмотри, пожалуйста, за Мавией — она сейчас, наверное, в отчаянии…
Его Слуга действительно была в отчаянии. Нет, реветь не ревела и не билась головой об стену, но в момент нашего с Валей появления на пороге ее спальни лежала на спине, невидящим взглядом пялилась в потолок и кусала губы. Да, вскочила достаточно бодро, в привычном темпе склонила голову в знак уважения и превратилась в слух, но при этом продолжала пребывать в нерадостных мыслях. Пришлось принимать радикальные меры в стиле моей матушки:
— Вернись на кровать, закрой глаза и слушай мой голос!
Вернулась. Пусть не сразу, а после некоторых колебаний. Потом легла, вытянула руки по швам и неуверенно спрятала взгляд за густыми ресницами. Тем не менее, пребывала в напряжении до тех пор, пока не услышала, что я сел в единственное кресло. Тут я и заговорил. А Замятина, выждав несколько мгновений, прилегла рядом с ней и запустила пальцы в роскошную черную гриву. Кстати, очень вовремя — телохранительница уже успела насадиться на крючок проснувшейся надежды и зевнула «момент атаки». Я же спокойно «подсек»:
— А с чего ты, собственно, страдаешь? Знаешь, если бы твое поведение расстроило близких родственников, с момента рождения и по сегодняшний день вкладывавшихся в твое воспитание, искренне переживавших каждую твою неудачу и радовавшихся успехам, то я бы понял. Разочаруй ты Дауда или нас — тоже. А реагировать на мнения великосветских сплетников и сплетниц — последнее дело! И еще: ты осталась с нами по приказу твоего господина и изо всех сил старалась превратиться в помощницу его мечты, то есть, стать той опорой, на которую будущий Халиф сможет опираться даже в самых сложных моментах своей жизни! На мой взгляд, для личности, выбравшей Служение — достойнейшая цель. Хотя… может, тебе разонравилось служить этому юному, но уже весьма достойному мужчине, и ты проклинаешь тот миг, когда…
— НЕТ!!! — взвыла она, сообразив, к чему я клоню. — Я счастлива, что служу Дауду ибн Малику, и ни за что не…
— Тогда перестань страдать, включи голову и вспомни, что твоя слабость, особенно такая тупая — это брешь в броне, которой твой господин закрывается от грязи этого мира! Более того, вбей себе, наконец, в голову, что тебя должно волновать только его мнение. А любые другие должны восприниматься, как информация, способная вывести на тварей, злоумышляющих против него!
Тут Мавию переключило в боевой режим: она в мгновение ока оказалась сидящей, потемнела взглядом, но не от отчаяния, а от ярости, и засверкала глазами!
— Отличная реакция! — без тени улыбки заявил я. — Но несвоевременная — в данный момент ты находишься среди друзей, поэтому наслаждайся теплом, отсутствующим в мире сплетников и сплетниц, и готовься к войне с уродами, имевшими наглость оговорить доверенное лицо наследника трона Аль Саудов!
Она послушно опустилась обратно, а я, мысленно обложив психологов их долбанной школы телохранителей последними словами, добавил еще один веский аргумент в
