Артём КАМЕНИСТЫЙ - Неучтённый фактор

- Картоном?

- Ну этими… как их. Во! Чипсами! Мать твою - ты что, болтать сюда пришел, или как? Ну давай, тяпнем - за встречу!

Водка была не ледяная - холодная как раз в ту меру, когда ощущается вкус, но отврат не вызывается. Занюхав хлебом, Рощин навернул салата и потянулся за отбивной.

- Наша водка - хохляцкая, - жуя, сообщил Синий. - Это тебе не российская сивуха. Радуйся, кацап - где бы ты еще настоящей водки попил.

Синельников был таким же украинцем, как Рощин папуасом. Родился, правда, в Украине, здесь, в Крыму. Но еще в нежном возрасте был отсюда вывезен вслед за отцом - тот, будучи военным, постоянно кочевал по тогда еще единой стране. Рощин был больше украинцем, чем он - благодаря матери, родом из Днепропетровской области. Так что показной национализм Игоря был столь же шуточный, как и большинство подколок в их диалоге.

- Спасибо пану, бедное российское быдло твою милость не забудет - лежа под забором воздавать тебе хвалу буду. Игорь, как тебе здесь, не тесновато? Не жалеешь, что из двушки съехал?

- Жениться я больше не собираюсь - нафига мне двушка? В два раза больше уборки. Плюс завтра на тачку глянешь, что за доплату взял - тебе такая и не светит.

- Ничего - дотяну до генерала, выкуплю ее у тебя - для личного дворника сойдет.

- Ха! Сережа! Ну не смеши! До генерала! Язык у тебя не шершавый и очко неразработанное - не светят тебе генеральские лампасы при таких раскладах! Так что и не мечтай. И вообще - дергай ты давай оттуда. Хватит в солдатиков играть - набегался уже, не маленький. Пенсия у тебя армейская будет - не пропадешь. Я вот ушел, и ни разу еще не пожалел. Надо жить в свое удовольствие. Ты что, жрать сюда пришел? Пора по второй. Пей кацапчик, покуда пан добрый. Давай - за нашу искреннюю и великую дружбу! Чтоб мы пореже били друг другу морды, чтоб ты почаще давал в долг и мы вообще были не разлей вода!

Вторая пошла еще лучше первой - здоровенные мужики поспешно уполовинили салат, заедая щедрые порции горючего.

- Помидорчики местные, первые, - проинформировал Синий. - Не Турция какая-нибудь магазинная. Ох и хороши! Серега, ты как - надолго?

- А что?

- Да мне же надо тебе культпрограмму прикинуть. Море само собой, бабы разнообразные, шашлычок можно легко организовать. Да много чего можно - вопрос сроков.

- Да я и сам не знаю. Дело слишком мутное, и не Россия здесь - трудновато приходится. Завтра, думаю, решать будем.

- Что ж тут случилось, что ты соизволил сам приехать? У нас тут не Россия, у нас тишина и благодать - муха прожужжит, уже происшествие значительное. Но тебя ведь по мелочам гонять не стали бы?

- Извини Игорек, если я тебе это расскажу, то вынужден буду потом придушить в туалете - ради сохранения государственной тайны.

- Все блин - молчу! Не зря ваших долбанутых ребят порядочные люди глухонемыми прозвали - время у них спросить, и то не ответят! Ну что - пора наливать. А то едят.

- Не части.

- А ты на салат не налегай - не корова, чтобы за травой так трястись! Для кого я над отбивными полдня корячился?! Вот их и лопай - под них как раз ведро и пойдет легко. Сто лет его не видел, а он «не части»! Обидеть норовишь…

Бутылка ушла быстро - под хорошую закуску и сумбурный разговор, перемежаемый подколками. На второй бутылке разговор пошел уже нормальный - вдумчивый. Мужчины не стали обсуждать свою личную жизнь - оба давно холостякуют, все у них одинаково, разве что Синего начальство не гоняет будто мальчика через всю страну. Знакомым косточки тоже не особо перемывали, разве что вспоминали сослуживцев, раскиданных жизнью по всему шарику. Зато охотно обсудили разнообразные политико-экономические явления, касающиеся их стран. При этом пришли к единому мнению - наверх пробралось слишком много морально-физиологических уродов и откровенной голубизны, и пока их не расстреляют, порядка не будет.

На третьей бутылке Синий стал намекать, что расстреливать можно начинать прямо сейчас. Ведь оба они офицеры, причем Рощин действующий - ему все карты в руки.

В начале четвертой бутылки Синий, развивая тему расстрелов, вспомнил, что Рощин не простой офицер - он служит в ведомстве, занимающимся ядерным вооружением. Этот факт существенно облегчит любое мероприятие по зачистке правящей верхушки. Игорь, уже легонько запинаясь, заявил, что если на Киев сбросить крупнокалиберную бомбу, то невиноватые при этом не пострадают. Там, мол, все давно прогнило, и подготовлено к выжиганию термоядерной плазмой. Рощин, несмотря не то, что «устал с дороги», моментально насторожился и поспешил перевести разговор в другое русло, «во избежание».

Поговорили о футболе. Потом о работе (Игоря работе). О бабах тоже поговорили. Даже промелькнула мысль их найти, причем немедленно. Но как-то сама собой угасла.

Салат прикончили давно, но отбивные еще оставались, как и куча закуски попроще. Рощин, допив последнюю рюмку, прикинул диспозицию и понял - хватит. Не такие уж они алкаши, чтобы четвертую бутылку добивать - завтра об этом могут пожалеть. Он и так маху дал - чуть ли не литр в себя употребил. Что бы ни говорил Синий про ведро - сказки это. Хорошо бы до утра немного проспаться. Все - пора заканчивать.

Рощин, неуверенно закинув в рот оливку, попросил высшие силы, чтобы раньше полудня его никто не трогал. Встанет-то он с утра как огурчик, не пацан ведь с газировкой - проверено. Но уж очень не хотелось светиться в СБУ с таким термоядерным перегаром.

Небрежно умылся. Стараясь не разбрасывать детали гардероба, разделся. Упал на диван. Отрубился.

До начала стадии «Шок» оставалось четыре с половиной часа.

Глава 3

Прослушав радиотрансляцию очередного

заседания украинского парламента Папа

Римский Иоанн Павел II пришел к

историческому выводу о возможности

конца света в одной, отдельно взятой

стране.

Из анекдотов про религию.

На «старые дрожи» пиво легло недурственно - Тоха дрых чистым сном невинного младенца. Хорошо хоть до койки сегодня сумел добраться - не пришлось опять на линолеуме отлеживаться. В «трапезной», как и положено дегенерату, оглушительно храпел Лысый, в комнатке наверху равномерно поскрипывали пружины - там залег Олег со своей Алкой. Ложе Олега пустовало, да и Наташка отсутствовала - они нашли себе уютный уголок прямо на берегу, неподалеку от пансионатского пляжа. В своем пустом домике тихо спала психованная Юлька. Завтра подъедут ее родители, а пока что ночь коротать девушке придется в одиночку.

Рощин устроился на диване. Алкоголь приятным теплом разливался по организму, сон полковника был глубоким и правильным. Завтра он встанет почти как трезвенник - только перегар и глаза могут выдать. И, возможно, все же разберется с этим в высшей степени странным делом. Пусть с одним задержанным не слишком пока везло, но ведь имеется второй - рано или поздно врачи к нему следователей допустят. И тогда, возможно, Рощин станет на шаг ближе к генеральским лампасам.