Роман Куликов - Цепь судьбы

По мере того как он приходил в себя, ощущения зуда и боли в руке становились все сильнее. От них сводило скулы и хотелось выть, но Олег стискивал зубы и терпел. Он понял – зуд означал, что раны заживают, а боль… боль пройдет, надо только поменьше о ней думать.

Вспомнив о потерянном артефакте, он снова стал оглядывать поляну. Но, как и раньше – безрезультатно. Зато он увидел другое: похожую на ржавчину взвесь, окружавшую мертвого быка и его самого. Легкий ветерок разгонял эту взвесь, вытягивал из нее нити, уносил их прочь, за деревья, опутывал ими ветви, стелил по земле, между корней. Олег не сразу сообразил, что видит запах. Он догадался об этом, лишь заметив облако такой же взвеси над останками хамелеона. Запах падали. Скоро на него сбегутся все окрестные хищники, которые будут не прочь закусить заодно и слабым израненным человеком.

Олег понимал, что нельзя оставаться рядом с тушей мутанта. Прижимая больную руку к груди, он заставил себя встать на четвереньки и отползти в сторону. Потом остановился и растянулся на земле, отдыхая. Тучи на вечернем небе разошлись, и Олег увидел, что появились первые звезды. До темноты осталось совсем немного, а ночевать посреди поляны – не самая лучшая идея.

Он снова стал осматриваться, выискивая подходящее для ночлега дерево. Лишь немногие хищники умели лазать по деревьям, и Олег очень надеялся, что такие в ближайшую ночь не появятся. Взглядом отыскал подходящее дерево. С широкой развилкой на высоте трех-четырех метров. Теперь надо только добраться до него. Ну а потом самое трудное – залезть.

Медленно опускалась ночь. Когда Олег сумел доползти до выбранного дерева, лес уже почти скрылся в темноте. Держась за ствол, Олег поднялся. Под ногой что-то хрустнуло. Опустив взгляд и различил среди короткой травы белеющие кости какого-то животного, судя по торчащим клыкам – кабана.

«Может, не такое уж и подходящее место для ночлега», – мелькнула мысль. Но искать другое он был уже не в силах. Теперь надо было как-то забраться наверх. Попробовал цепляться за мелкие сучки, но рука постоянно срывалась. После нескольких неудачных попыток Олег понял, что без опоры для ног на дерево не залезть. Он обессиленно прислонился спиной к стволу и устало спустился по нему на землю. Если не придумать что-то, придется ночевать на земле. Но затуманенная зудом и болью голова отказывалась соображать. Видимо, придется ему стать еще одним скелетом на этой поляне, и может быть, когда-нибудь проходящий мимо сталкер наткнется на его кости, обшарит куртку, если та, конечно, уцелеет, найдет… Стоп!

Кости! Точно!

Олег нашарил рукой останки кабана, взял череп, зажав между ног, разломил так, чтобы клыки можно было использовать в качестве инструмента. Приободренный спасительной идеей, поднялся и принялся вырубать в стволе углубления.

Через какое-то время он уже смог забраться наверх, устроиться на выбранной развилке и на этом его силы окончательно иссякли.

Олег безвольно лежал, чувствуя спиной неровности коры, и смотрел сквозь листву и ветки на темное небо, посверкивающее крупинками звезд. Боль немного притупилась, либо он просто к ней привык. Заснуть не удавалось, поэтому Олег просто лежал и думал о спасшем его голосе.

Неужели кто-то откликнулся на его мысленный зов? Голос звучал так, словно его обладательница не хотела никуда идти, но потом не выдержала напора уговаривающего и согласилась.

«Иду! Хорошо! Я иду!»

В словах звучала покорность, обида и вместе с тем скрытая злость. Хотя… может, это все Олегу лишь показалось?

Со стороны, где осталась туша быка, раздались звуки возни и рычание. Хищники явились на пиршество. Скоро и на него обратят внимание, он в этом не сомневался, но был странно спокоен. Причем это спокойствие проистекало вовсе не из надежности его убежища, а по другой, неясной самому Олегу причине. Он просто знал, что этой ночью с ним ничего не случится. И сон словно ждал, пока человек поймет это, чтобы забрать его в свои объятия. Едва Олег обрел временное спокойствие, как почти сразу провалился в безликое небытие.

После полуночи его начало знобить. Он вздрагивал всем телом, обливался потом, стонал, но не просыпался. Его не смогли разбудить даже рычащие и бросающиеся на ствол под ним шипастые собаки. Не слышал он, как скребли по стволу их когти, и как немногим позже мутанты скулили, корчась в предсмертных судорогах, когда несколько прицельных выстрелов из автомата с глушителем, сделанных одиноким сталкером упокоили их навечно. Олег спал и видел во сне белокурую девушку, с красивой, но печальной улыбкой, которая произносила: «Иду… я иду».

Когда Олег открыл глаза, то увидел через ветви клубящееся тучами небо. Он поморгал, провел по лицу ладонью, облизал пересохшие губы, потом приподнял голову и огляделся. Определить сколько времени он не мог, но почему-то решил, что рассвело уже давно. Слабый ветерок гонял над поляной разноцветную паутину запахов, словно невидимый художник смешивал краски на палитре. Олег понятия не имел, какой цвет соответствовал какому запаху. Он приподнял раненую руку и отлепил заскорузлую ткань рукава. Раны практически затянулись, но кожа вокруг них приняла землисто-серый оттенок и словно дымилась едва заметными темными завитками. Олег закрыл глаза, сжал задрожавшие губы и судорожно вздохнул. Он понял, что означает эта дымка-запах.

Заражение.

Видимо, сломанный артефакт не справлялся. Олег посмотрел на торчащий из бицепса обломок. Привычного, бледно-розового свечения, исходившего от арта, уже не было.

Олег попробовал подняться. От усилия сразу вспотел. Когда наконец удалось сесть, он еще раз осмотрелся. С удивлением заметил мертвых собак у подножия дерева и стал взволнованно смотреть по сторонам. Люди! Здесь проходили сталкеры! Как же он не услышал стрельбу?! И как они могли его не заметить?!

Олег хотел выругаться, но тут его замутило, голова закружилась, и он едва не свалился с дерева. Пришлось схватить за сук. Древесина затрещала, проминаясь под пальцами. Олег снова лег. Вернулись жар и озноб, зуд в руке стал слабым и каким-то болезненным.

В кармане штанов еще оставался, завернутый в фольгу, кусок пищевого брикета и полулитровая пластиковая бутылка с водой. Олег не смог заставить себя поесть, но выпил половину имеющейся воды. Особого голода или жажды он не испытывал, как собственно и тревоги из-за этого, давно списав все на побочное действие одного из артефактов.

Олег почти не чувствовал инородности предметов, которые вживил в свое тело. Организм адаптировался и в полной мере использовал новых «помощников». Сам Олег еще не до конца, но уже свыкся с тем, что стал сильнее, что видит аномалии и запахи, что смертельные для другого человека раны заживают на нем за несколько часов, что потребность в пище и воде уже не стоит так остро… Он догадывался, что это лишь явные проявления воздействия артефактов, и не сомневался, что были другие, пока скрытые. Он определит их со временем.