Икона Стиля - Василий Горъ
Жена врубилась в намек с полпинка, поэтому через считанные секунды в динамиках акустической системы раздался голос Воронецкого:
— Доброй ночи, ребят! Мы продолжаем торопиться?
— Привет, Вить! Привет, Тань! — поздоровался я и поддакнул: — Да. Так что рукопожатиями обменяемся уже в «Лугах».
Он и не подумал обижаться — предложил мне вести, вцепился в задний бампер и провисел на нем всю дорогу до причала «любимой» военной базы. А там принял доклад ее командира, поблагодарил за службу, закинул за плечи свой рюкзак, взглядом показал старшему смены телохранителей на рюкзак невесты, ободряюще подмигнул Максаковой и, «подержавшись» за мою руку, первым рванул к перевертышу. Немного порулил и после того, как взбежал по мокрому трапу — поприветствовал капитана, сообщил, что мы торопимся, и приказал разбудить нас за четверть часа до прибытия в точку высадки.
Мужчина тут же унесся в рубку, а мы спустились на нижнюю палубу, и там раскомандовался я. В смысле, отправил Великого Князя и его благоверную в самую дальнюю каюту, Оле и Лизе выделил вторую, а сам на пару с Светой занял ближнюю. Не успел скинуть на пол рюкзак и снять мокрую куртку, как перевертыш знакомо взвыл двигателем и отвалил от стенки. Максакова, не привыкшая к настолько резким маневрам и не владеющая маревом, обо что-то ударилась и зашипела от боли.
— Вояки… — послышался голос ее персональной наставницы, фактически повторившей «диагноз», озвученный мною при первом взлете «Антея», моя младшенькая улыбнулась и полезла в рюкзак за сухими вещами, а я потопал в гости.
Выйдя в коридор, пропустил мимо телохранителя, возвращавшегося на палубу,
и наткнулся взглядом на Воронецкого, явно направлявшегося к нам. Выяснять, зачем, не пришлось: увидев меня, он заулыбался и поблагодарил за то, что я счел возможным взять их с собой. А после того, как выслушал ответ, решил, что Максакова нуждается в моральной поддержке. Поэтому заглянул в среднюю каюту, благо, дверь все еще была открыта, и перешел на громкий шепот:
— Лиза, открою страшную тайну: я, Великий Князь, завидую тебе белой завистью — ты, в отличие от меня, будешь инициироваться под присмотром самой опытной команды добытчиков во Вселенной и начнешь по-настоящему знакомиться с Пятном еще до обретения Дара! Кстати, уже минут через семь-восемь мы пересечем границу аномалии, а значит, самого страшного — срыва инициации — можно не бояться. Далее, инициируешься ты, вероятнее всего, в «шестерке», значит, даже при стандартном графике посещения тренировочной заимки твой Дар будет развиваться значительно быстрее, чем у менее везучих подростков. И последнее: никто, кроме Игната, Оли и Светы, не научит тебя выживать. Поэтому слушай их сердцем и слепо верь во все, что они говорят!
— Виктор Михайлович, «стандартный график посещения тренировочной заимки» придуман городскими и для городских… — насмешливо фыркнула девчонка, стянула мокрую кепку, положила на откидной столик и добавила: — А я задалась целью стать такой же сильной Одаренной, как Игнат Данилович, Ольга Ивановна и Светлана Валерьевна, еще до полного совершеннолетия прорваться в третий ранг и, тем самым, обрести настоящую независимость. Поэтому страха во мне нет вообще. Зато веры в команду Игната Даниловича, добросовестности и упорства хватит на пятерых!
Воронецкий как-то почувствовал, что она сдохнет, но добьется всего вышеперечисленного, озадаченно потер подбородок и поинтересовался, зачем ей, потомственной дворянке из очень влиятельного рода, нужна «настоящая независимость».
Лиза пожала плечами и рубанула правду-матку:
— Я искренне люблю деда и отца, но решать, как и с кем жить, буду сама. А замуж по приказу главы рода пусть выходят слабовольные городские клуши.
— Достойная жизненная позиция! — без тени улыбки заявил Виктор и, ни разу не ерничая, дал слово, что эта тайна Елизаветы умрет вместе с ним.
В этот момент я почувствовал легкое, едва заметное давление магофона, и снова взял власть в свои руки:
— Мы уже в Пятне, а значит, пора укладываться спать. Вопросы?
— Вопросов нет! — хором ответили Витя и Лиза, а Оля виновато потупила взгляд.
Обижаться на супругу я не собирался, поэтому последний приказ отдал в шуточном режиме:
— Тогда в царство Морфея бего-о-ом марш…
…Меня подняла Оля. Ровно за полчаса до расчетного времени прибытия к «любимой» излучине. Первым делом доложила, что каждые тридцать-сорок минут проводила диагностику энергетики «подопечной» по алгоритму Ксении Станиславовны, соответственно, уверена, что инициация начнется не раньше, чем через восемь-десять часов. Потом сообщила, что заметила зародыши не четырех, а девяти инициирующих узлов, значит, у Лизы прорежется не только минимальный «лесной комплект», то есть, невидимость, марево, сумеречное зрение и блокировка запахов, но и пять «необязательных» умений — усиление тела, регенерация, рывок, жар и ледяная игла. А после того, как я довольно кивнул, очередной раз извинилась. Шепотом, чтобы не разбудить Свету:
— Игнат, там, в школе, Лиза действительно вела себя настолько похоже на Инну, что у меня оборвалось сердце, а к вечеру накрыло депрессией. Вот я и не удержалась…
Я встал с койки, сгреб эту дуреху в объятия и ласково погладил по спине:
— Оль, солнце, тебе не за что просить прощения: ты поделилась душевной болью не с посторонним, а с любимым мужем; выговорившись и поплакав, хоть немного, да ослабила напряжение, в котором прожила последний год; та бессонная ночь была у меня не первой и не последней. Далее, твое признание тоже не изменило ровным счетом ничего: я уважаю эту девочку, поэтому помог бы ей в любом случае. И последнее: я назначил тебя ее наставницей не только из-за того, что не забыл фразу «Я бы с таким удовольствием с ней повозилась…»
— Игнату за глаза хватает двух женщин, поэтому влюбленность третьей сведет беднягу с ума… — язвительно заявила мелкая, вскочила на ноги, обняла нас обоих и вздохнула: — В общем, тебе извиняться действительно не с чего. А вот мне… Игнат, я как следует обдумала твои аргументы и пришла к выводу, что была неправа: для стартового толчка Лизе за глаза хватит твоей «болтушки» и инициации на заимке Вронских. А что-то более серьезное девочка может получить и через пару-тройку лет. Если вырастет по-настоящему достойной личностью, а не клоном брата-дуролома. Так что прости меня, дуру, ладно?
Я понимал, что этот монолог
