Повстанец II - Alexey Off
— Мы ночью обсудим, какие у вас были дела, не переживай, Сели, — парировала Ларавель и бархатно улыбнулась.
Уголок рта Луньес дернулся:
— Я знаю, что у вас с Двейном… близкие отношения. Тебе не обязательно об этом упоминать каждый раз при нашей встрече. Это какой-то подростковый комплекс? Чувство собственничества?
Ларавель провела пальчиком по столу:
— Нет, это чувство зависти… С твоей стороны. Я всего лишь наблюдатель. Наблюдаю реакцию.
— Я? Завидую? — хмыкнула Селия. — Всего лишь твои проекции.
— Неужели? — хитровато улыбнулась Ларавель. — Тогда что ты думаешь о Двейне как о мужчине?
— Ему я уже говорила, могу сказать и тебе: он слишком молод для меня… — равнодушно ответила Селия.
— Значит ты считаешь себя слишком старой и уже никому не нужной? — посмотрела на свои ноготки Ларавель.
С губ Селии уже готов был сорваться ответный выпад, но следующие слова Ларавель подавили его в зародыше.
— А Двейн так не считает, — сказала Ларавель, серьезно посмотрев собеседнице в глаза. — Ни что он слишком молод, ни что ты слишком стара.
— Это он сам тебе сказал? — прищурилась Селия.
— Нет, но я хочу раскрыть тебе одну тайну: у меня очень развита эмпатия. Даже Двейн не подозревает насколько. Если захочу, я могу читать эмоции окружающих почти как открытую книгу. Особенно находясь вблизи. Вот как сейчас, — она протянула руку и легонько цапнула кисть Селии. — От меня мало что можно утаить.
— Способности звелинга? — едва скривилась Селия, целая гамма эмоций промелькнула в ее душе, она попыталась их скрыть, но они подло вырывались наружу.
Ларавель слегка улыбнулась и мягко ответила:
— Верно… Сейчас ты испытала одновременно множество чувств. Досаду. Любопытство. Восхищение. Настороженность. Совсем чуть-чуть неприятия… Наверное, врожденно свойственное почти всем людям по отношению к звелингам. Мутантам. Я всю жизнь прожила среди обычных людей, поэтому знаю, о чем говорю.
— Прости, — на миг стушевалась Селия. — Не специально.
— Нет, нет, — помахала рукой Ларавель. — Не извиняйся. Я даже слегка удивлена, что у тебя… его настолько мало. Я думала о тебе хуже, поэтому тоже… Прости.
Напряжение между девушками слегка убавилось.
— Знаешь, — Ларавель накрыла своей ладонью ладонь Селии. — Раз уж мы откровенны… Двейн, пожалуй, единственный, от кого я ни разу не чувствовала неприятия за то, что я — звелинг. Что я родилась такой. Многие это тщательно скрывают, но у всех есть хотя бы капля этого… Но не у него. Двейн словно не с этой планеты… С самого начала он чувствовал ко мне влечение, восхищение, желание обладать… чтобы я была рядом… что угодно… Но никогда, слышишь Селия, никогда! От него не исходило неприязни за мою природу и даже за мой бывший род деятельности, который я тоже не выбирала…
Одинокая слезинка показалась в уголке глаз Ларавель, но девушка моргнула — и та испарилась.
Селия тоже слегка расчувствовалась и успокаивающе погладила Ларавель по тыльной стороне ладони. Как и Ларавель, Двейн раскрылся ей с новой стороны. Что за «род деятельности» имела в виду Ларавель — Селия тоже догадывалась. При ее положении наивность в таких вопросах ей не была свойственна.
Ларавель наконец вернула себе самообладание.
— Хочешь узнать, что чувствует Двейн по отношению к тебе, Сели?
— И что же?
Ларавель ответила не сразу и начала издалека:
— Он первоклассно контролирует эмоции, они появляются лишь изредка… Но даже так — всколыхнуть можно даже пустоту. До тех пор, пока человек жив. Особенно если знать, как… Если все упростить: ты ему нравишься, Селия. Очень нравишься. Он хочет, чтобы ты принадлежала ему, но не знает, как сказать об этом мне.
— Я не вещь, чтобы кому-то принадлежать…
Возмущенно буркнула Селия.
— Ты поняла, о чем я. Он чувствует к тебе большую симпатию.
— Не сильно заметила… Я часто от него слышу критику.
— Обоснованную?
— Возможно, — уклончиво ответила Луньес.
— Значит любя… Сели, я все веду к тому, что не стану препятствовать вашему сближению, но только если ты кое-что пообещаешь мне.
— Да не нужен он м…
— Селия.
Даже без эмпатии Ларавель прекрасно поняла бы, что у Селии тоже уже зародились чувства к Двейну, которые наверняка могут вылиться в нечто большее. Благодаря их разговору — и подавно.
Последняя тоже замолчала, осознавая, что отнекиваться сейчас бесполезно. Испытывали ли она к Двейну привязанность? Возможно. Что-то помимо симпатии? Она не знала. Луньес пока точно не могла сказать и даже слегка побаивалась правды.
— Ну чисто ради любопытства… — поджала губы Селия. — Что я должна пообещать?
Ларавель снова стала чрезмерно серьезной.
— Я чувствую, что ты способна вести двойную игру, Сели. Многое не рассказываешь Двейну. Но я хочу, чтобы ты пообещала одно. Если тебе не оставят выбора и будет казаться, что выхода нет… Прежде чем сделать непоправимое, — Ларавель неотрывно смотрела за реакцией Луньес, — ты сядешь и переговоришь с Двейном, с глазу на глаз. В ином случае, запомни, — ни я, ни Двейн предательство тебе не простим.
Пытаясь скрыть эмоции во взгляде, Селия крепко задумалась над словами Ларавель, но вскоре спокойно сказала:
— Обещаю, Лара.
«В ином случае я убью тебя», — Ларавель не произнесла этого вслух, но ее неумолимый взгляд… Казалось, говорил больше слов.
* * *
Рано утром Селия отправилась на встречу с предполагаемым грузом, который не занял объем даже одного морского контейнера. Сидя на вершине здания, я и Ларавель с любопытством наблюдали за погрузкой.
Вскоре три корабля класса С тронулись в путь. На прощание Селия помахала нам рукой. Мы отсалютировали в ответ.
— Как думаешь, что находится в тех ящиках? — с любопытством спросила Ларавель, прижавшись к моему плечу.
— Ящики запечатаны. Судя по тому, как их разгружали, содержимое не слишком тяжелое, в пределах центнера, не больше… Если Селия сама не скажет — боюсь, узнать будет сложно.
— Угу… А у нас что сегодня по плану?
— Контроль… Общее руководство подготовкой к обороне. Уже сегодня по периметру города должна быть вырублена часть подлесков, установлены опорные пункты, куда мы поставим пулеметные огневые точки с прострелом на сто восемьдесят градусов…
