Колония [V] - Алексей Губарев
Сергианцы иногда использовали дымовые завесы, чтобы отступить, или перегруппироваться, но сейчас ситуация была совершенно иной. Что ж, боекомплект автопушек у меня истрачен всего на десять процентов, а командир сказал, что мне совсем не много нужно продержаться до прибытия подкрепления.
Очередь из десяти снарядов прошила дымное облако, послышался звук рикошетов от корпуса десантного бота. Я же, отстрелявшись, сразу двинулся к противоположному концу укрытия. Остановившись, вновь навёл левый манипулятор с орудием на корму, и выдал ещё одну очередь, поводя стволом пушки. Ещё раз сместился, уходя прочь от укрытия, и опять выдал короткую очередь.
— Татарин, я их вижу! — почти оглушил меня крик товарища, про которого я совершенно забыл, полностью сосредоточившись на работе. — Они прут прямо на меня! Что делать⁈
— Орёл, стреляй! — рявкнул я, и сам тут же выдал ещё одну очередь. Вот гады, решили укрыться за корпусом.
Динамики меха уловили грохот автопушек — затяжной, почти нескончаемый. А к ним тут же добавился крик: — А-а-а-а!!!
Хотелось крикнуть — идиот, береги снаряды! Но я тут же отмел эту идею. Бесполезно, он сейчас не слышит меня. Я сам-то сейчас поступаю интуитивно, без чёткой уверенности, потому что понятия не имею, как правильно. Не готовили нас к такому.
Из дыма вылетел крупная, размером с футбольный мяч, серая сфера, и покатилась в то место, где я находился всего лишь две секунды назад. Граната! — промелькнуло у меня в мозгу, и дальше тело действовало на инстинктах. Ноги особым образом выжали ножные педали, мех резко опустился, перейдя в положение сидя. А следующим движением я заставил машину совершить прыжок вперёд, в направлении дыма.
Не успел совсем чуть-чуть. Оптику меха ослепило ярчайшей вспышкой, в корпус машины справа ударила взрывная волна, и меня швырнуло в сторону, при этом вращая вокруг своей оси. Тело прострелило сильнейшей болью, погружая в беспамятство.
Евгений, соберись! Волевым усилием я смог удержаться в сознании, а дальше в дело вступил боевой коктейль, вколотый встроенной в бот аптечкой.
Голова отказывалась соображать, в ушах стоял какой-то шум, а я всё пытался перевернуть машину, не понимая, почему мех такой непослушный. С трудом, но мне всё же удалось перевалиться на спину. Вовремя! Из дыма на меня выскочило сразу две тени. Не став мелочится, я приподнял манипуляторы с оружием и открыл огонь, поводя обоими стволами из стороны в сторону.
Две очереди, передышка, чтобы стволы не перегрелись, и снова огонь. И ещё! Чёрт, да что там мешает так? Манипуляторы самопроизвольно тащит в стороны — неужели система управления сломалась?
Шум в ушах, стоявший всё это время, словно посторонился, и динамики меха заполнились чужой речью. Что они говорили, я не понимал, но то, что это люди — не оставалось сомнений. Да меня же пытаются обездвижить? Поэтому манипуляторы не слушаются!
Я приложил все усилия, помогая механике своими мышцами, чтобы свести пушки вместе, и продолжить стрелять внутрь десантного бота. У меня даже начало получаться. А затем в один миг помеха исчезла, отчего манипуляторы качнулись навстречу друг другу. А из динамиков раздалось:
— Фаер!
Чувствуя, что это не к добру, я попытался переместиться в сторону, но именно в этот момент что-то грохнуло так, что моего меха подбросило в воздух. В этот раз я почувствовал, как броня машины, в которой я был зажат, начинает плавиться. А вместе с ней начало зажариваться заживо и моё тело. Из горла вырвался крик, полный боли, а затем я улетел в черноту. Последней мыслью было — ну вот, не отомстил ты, Жека. Не успел…
Лейтенант Сухов. Командир комендантского взвода.
— Контроль периметра! — отдал приказ взводный, и десять мехов, покрытых черной, матовой бронёй, ворвались на территорию стройки.
— Вижу группу противника — семь бойцов, классифицирую как десант. — сообщил замкомвзвода, старшина Лисин.
— Ликвидируй. Пленных не брать! — распорядился Сухов, и тут же услышал рокочущий грохот роторной пушки. Серьезное оружие, очередь из него рассекает пехотинца сергианцев, словно масло. Разумеется, старшина не просто так израсходовал боеприпас — семь красных иконок в углу карты тут же погасли, сообщая взводному, что противник уничтожен.
— Командир, фиксирую множественные дружественные сигналы под завалами. Девять, нет, двенадцать. — сообщил связист взвода, сейчас сканирующий место боя на всех частотах.
— Вызывай экстренные службы города, нужно извлечь бойцов, может кого-то успеем спасти. — убедившись, что враг уничтожен, лейтенант чуть расслабился. Быстро навёл справки, и с трудом сдержался от ругательств. Мальчишки! Противника встретили мальчишки. И они сделали даже больше, чем кто-то ожидал от них…
— Командир, вижу часть меха, устаревшая модель. Находится у кормы вражеского корабля. — это вновь начал доклад старшина. — Чёрт, да он в одного зачистил всю десантную группу! Сейчас считаю информацию. Позывной Татарин, семнадцать лет.
— Забери накопитель, передам командованию. — приказал лейтенант. — Затем поставь трёх бойцов из первого отделения на контроль вражеского корабля, второе отделение на периметр, а всем остальным на расчистку завалов. Это школьники, чтоб меня! Шевелимся!
Евгений Татаринов. Пробуждение.
Первое, что ощутил, очнувшись, это воду. Да, моё тело полностью находилось в жидкости, к тому оно было обнаженным, и я чувствовал, как водные потоки омывают меня. Распахнув веки, тут же почувствовал дискомфорт — глаза начало щипать. Да и увидеть я ничего не смог, лишь изумрудную жидкость, полностью перекрывающую обзор. Навалилась паника.
Я попытался ощупать пространство вокруг себя, и мои руки тут же уперлись в преграду. Одновременно с этим пришло понимание, почему я не могу кричать, и тем более произносить слова — в моё горло была вставлена трубка, которая и снабжала тело кислородом.
Ладони тем временем ощупали всё вокруг, и в сознании сформировалось представление того, где я нахожусь — в круглом цилиндре. Что это могло бы означать? Может это какая-то регенерационная капсула? Не слышал про такие, но мало ли, вдруг уже имеются.
Внезапно я ощутил вибрацию емкости, в которой находился, а затем почувствовал, как вода начала стремительно двигаться вниз, к ногам. Секунда, вторая, и мои ступни, только что висевшее в жидкости, коснулись металла. Я рискнул ещё раз распахнуть веки, и уставился слезящимися глазами
