Гильдия Злодеев. Том 6 - Дмитрий Ра
Тишина. Полная, гробовая.
Первым фыркает Сорн, за ним начинают смеяться остальные, и вот уже весь совет хохочет, держась за животы. Эйр Галлен морщится. И это правители людей? Ведут себя как свора пьянчуг в трактире.
Король не смеётся. Он пронзает Эдмунда взглядом.
— Есть ещё третий вариант. Предположим, я соглашаюсь сотрудничать…
Смех резко затихает. Эйры в недоумении пялятся на короля. Но тот не обращает на них внимания, продолжает, слегка улыбаясь:
— Но если эта угроза окажется фарсом, то выходит, что перед своей казнью, Галлен, ты устроишь мне большую подлянку. Авторитет мой, как короля, будет втоптан в грязь.
В мёртвой тишине король и Галлен продолжают смотреть друг другу в глаза.
— Довольно этих шуток, — встаёт Ленистор, нервно хмыкая и вытирая испарину со лба шёлковым платком. — Ваше величество, за такую дерзость Галлен не заслуживает даже виселицы. Я предлагаю…
— Молчать.
Тихий и властный голос короля заставляет выскочку сесть на место. Продолжая улыбаться, властитель людей кивает:
— Я согласен сотрудничать. Меня и моих гвардейцев ты оставишь в живых, Галлен.
Эйр Эдмунд Галлен позволяет себе улыбнуться в ответ. Даже такие слова звучат от короля как приказ. Будто он всё держит под контролем. Сын оказался неправ. Всё-таки первый вариант… Король умён. Понимая, что Армз — это младший Галлен, провернувший столько немыслимых дел, он ставит на то, что и сейчас возможно всё.
В гробовой тишине, не замечая запахов пота и даже мочи, все смотрят на Эдмунда.
Тот в свою очередь делает немыслимое. Пальцами… выковыривает себе глаз.
Эйры ахают, Пипкин рывком встаёт, ломится к выходу, понимая, что пахнет жареным, но… двери заперты.
А меж тем глаз катится по столу в сторону короля. Он то ли стеклянный, то ли каменный. Эдмунд Галлен специально выколол себе глаз, чтобы заменить его катализатором. Замаскированным, конечно.
Несмотря на то, что артефакт сына не излучает ауру, его бы всё равно нашли. Есть чары, обнаруживающие любой инородный предмет в теле. Ведь бывали случаи, когда убивали королей иглой, вшитой под кожу. Но это если тот предмет правильно не замаскировать. Всё-таки слуги Римуса страшны, раз знают такие вещи.
Король без страха ловит глаз, рассматривает его.
— И? Что нужно с этим делать?
А вот и она. Тиина — так её зовут. Будто из воздуха она материализуется за спиной короля. Оба гвардейца молниеносно наставляют на неё мечи, но не убивают, ведь король согласился сотрудничать. Они не простые воины. Они умные воины, способные с ходу понимать желания короля.
Тиина вышла из катализатора примерно десять секунд назад и запечатала единственный выход из зала. То, что её увидели, — уже неважно. Ведь только королю и его гвардейцам дозволено находиться здесь. Остальные эйры — не воины. Пузатые, тощие, карлики. Даже строгая магическая селекция среди аристократов не всегда формирует сильного и волевого мага. Те времена давно прошли.
Женщина в чёрном, похожая на дьяволицу, наклоняется над королём, шепчет так, чтобы слышал он и его гвардейцы:
— Если хотите жить, то держите око крепко, король. Прикажите коснуться его своим людям и не сопротивляйтесь ему. Отдайтесь его воле. Отдайтесь анклаву.
Король всё понимает. Глаз в его руке — совсем не глаз. Артефакт пытается что-то сделать. Вмешаться в эфир того, кто его держит. Пройти сквозь заслонку и защитные артефакты. Но не может, пока ему не разрешат…
Перед тем, как совершить безумный и авантюрный поступок, Джой Легдан спрашивает у Эдмунда:
— Галлен, ты клянёшься своим Домом, что я не лишусь своей воли и души?
— Клянусь, что не знаю этого. Но… лично я не лишился.
— Что ж, будем считать, что этого достаточно… — Король поднимает руку с раскрытой ладонью и глазом на ней.
Гвардейцы соображают за секунду, тычут пальцами в артефакт.
Чпо-о-о-ок!
Все трое испаряются. Были… и нету.
Эйры выходят из ступора. Они не до конца верили в происходящее, а некоторые так вообще лыбились как дурачки, считая всё лишь представлением короля. Но теперь члены совета резко повскакивали с мест.
Вот только… поздно. Дьяволица приступила к танцу смерти. Трое эйров уже мертвы, они падают, ухватившись за горло. Никакие артефакты, никакие навыки и умения не спасают от страшной участи никого.
Эйр Галлен не шевелится, по-прежнему опираясь подбородком на сложенные в замок руки. Он выглядит безразличным, но впечатлён — не столько умениями женщины в чёрном, сколько тем, что ни одной капли крови не попало на него.
Понадобилась всего минута, чтобы уложить королевский совет в лужи крови. Каждому была нанесена одна единственная рана: неглубокий порез на шее.
— Эдмунд Галлен, — на этот раз женский голос раздаётся за его спиной, — вы готовы? Нельзя терять время. Хозяин скоро очнётся, инквизиция начала действовать более… кардинально.
Хозяин… Так она называет сына эйра, а его самого — просто по имени.
— Тогда поспешим, — отвечает Эдмунд.
Тиина подносит глаз-артефакт к алым губам, чуть ли не целуя его:
— Норана, девочка моя, приступай к следующему шагу.
Норана. По рассказам капитана Торна, эта девочка лет двенадцати не вылезала из анклава очень давно и за короткий срок повзрослела года на три-четыре. Учитывая изначально юный возраст, её стремительные внешние изменения были заметны всем. И сейчас, когда Римус без сознания, а некий Костя развоплощён, Норана распоряжается анклавом на сверхуровне.
Тиина и Эдмунд касаются катализатора и исчезают. На их месте появляется труп, похожий по телосложению на эйра Галлена. Даже в той же одежде, хотя смысла в этом нет, ведь она разложится испарениями из горячих источников анклава. Альдавир давно изучил это место и понял, что хотя сами ядовитые воды невозможно перенести, но вот испарения от утопленных в кислоте утропиев — вполне. Они не считаются «собственностью» анклава.
Теперь тела эйров будут искажены до неузнаваемости, а все улики уничтожены. Эдмунд Галлен будет считаться мёртвым, а единственным выжившим окажется… король. Странное совпадение… Грешки Армза скоро затеряются в подозрениях наследников эйров по отношению к королю. Власть его и влияние ослабнут, но предполагается, что Джой Легдан отмажется и ему хватит мудрости не погрузить Мерунос в хаос.
А ведь все считали, что он не переживёт этот
