Рождение - Михаил Алексеевич Ланцов
Немного помедлив, Илья переоделся. А свою одежду, слишком неподходящую для этого климата, аккуратно собрал в тюк. И туго увязал, приладив лямки, словно у рюкзачка. К нему же он приладил и прочие вспомогательные вещи.
Поработал с поясом и подвесом оперативного оборудования. Кинжал, нож, топор, фляга... а она тут таки нашлась, хотя и была странной. Даже аптечку себе оперативную соорудил, скрутив пару валиков длинных бинтов из, с трудом нарезанных, лент.
Местную обувь тоже удалось найти, но она ему просто не подходила по размеру и колодке. В остальном же — Илья преобразился. И теперь выглядел как такой феллах, ну или что-то похожее. Только «на морду лица» светло русый, сероглазый, усталый и злой. Да усатый-бородатый изрядно. Ну и здоровый излишне. Такого феллаха увидишь — сам кошелек отдашь, без всяких там сложностей, вроде языкового барьера.
Переночевал Илья в башне, постоянно просыпаясь от малейшего шороха. Подкрепился поутру, сожрав одну лапку гигантского скорпиона. Голод-то уже в известной степени его оставил, поэтому он давил не так сильно. И, осмотревшись, направился дальше, в сторону дворца, до которого уже было не так далеко...
Не спеша.
Размеренно.
Осторожно.
Несколько раз пропускал гигантских скорпионов. Заглядывая при этом в усадьбы и приглядываясь к тому, что там ценного или интересного валялось., ничего особенного не находилось. Все те же следы суеты и брошенные вещи. Хотя и не так хаотично, как при мародерке.
Наткнулся еще на три мешочка с мелкими, непонятными кристаллами, похожими на самоцветы. Несколько золотых изделий. Маленьких. На вид женских, но поди разбери, что и кто в местной моде носит. Самой же радостной находкой оказалась полная бутыль воды, что позволило ему нормально напиться.
Наверное, если бы он потратил больше времени, удалось выудить что-то и поинтереснее. Но Илья не старался. Да и зачем? Для него было вполне очевидно, что никто в таких домах ничего толкового не оставлял. А может и не держал. Суета суетой, а следов боя не наблюдалось. Так что покидали город нервно, но не так чтобы и аврально. Поэтому все действительно ценное и полезное, без всякого сомнения, забрали с собой. Остальное же, по сути, мусор. Ну и вода. Вот она была совершенно бесценна.
Книг, кстати, не приметил.
Вообще.
Ни одной. Хотя отдельные надписи кое-где встречались на все том же совершенно непонятном и незнакомом языке.
Скелетов, кстати, вообще не было. Во всяком случае, гуманоидных. Тот, в башне, получался единственным, встреченным им. Почему? Бог весть. Если обитатели уходили относительно спокойно, на его взгляд, то мародеры тут явно бродили. И гибли, в чем он ни на секунду не сомневался.
Впрочем, учитывая то, как эти гигантские скорпионы «хрумкали» лапки своих собратьев вместе с хитиновыми панцирями, можно было предположить — жрут тут капитально. Всё и всех. Не воротя нос, как вьюноши за тарелкой супа, в которой, дескать, плавает вареная морковка. Нет. Тут и суп, и морковку, и тарелку, и ложку, и того, кто на разливе стоит, употребят, не стесняясь даже его старых носков. Еще и добавку попросят, если догонят...
Мгновение.
И Илью охватило давящее чувство опасности. Внезапное такое. Ни с того, ни с сего. Более того — непонятно откуда исходящее. Вот шел-шел и накрыло. Но сориентировался он быстро. И едва ли не рыбкой нырнул в ближайшую усадьбу.
Почти целую.
Пробежал на третий этаж и затих там, взяв на изготовку хвост гигантского скорпиона. Готовясь им «ужалить» того, кто решится поднять по ступенькам следом.
Но никто не спешил.
Мужчина замер.
Прислушался.
На улице было тихо.
Ни шороха.
Это пугало еще сильнее, потому что чувство опасности едва ли не в набат било. Илью спасало только ушедшая вновь в защитное состояние психика. Иначе он бы бросился бежать куда подальше, сверкая пятками и роняя всякое.
Прошла минута.
Вторая.
Третья.
Он осторожно, тихо-тихо поднялся и подошел к окну. Так, чтобы оглядеть округу, не высовываясь и оставаясь в тени. Тем более что дом был угловой и позволял оценить ситуацию как на улице, так и на прилегающей площади. Там, судя по всему, в прошлом был парк с фонтанами. Сейчас же стояли мертвые палки давно засохших деревьев, и масса всего интересного, занесенного песком. Не сильно, кстати, очень несильно. Казалось, что сюда он если и долетает, то в ограниченном количестве.
Первый ракурс.
Чисто.
Плавно переместился на новую позицию, чуть ли не ползком, чтобы не мелькать в оконном проеме.
Снова осмотрелся.
И опять пусто.
Наконец, третья намеченная им точка. Он поднялся, держась в тени. Чуть подался вперед, выглядывая. И замер... Ибо встретился взглядом с чем-то... с кем-то странным.
В песке, на солнышке, на здоровенном подиуме какой-то опрокинутой статуи, покоилась существо, имеющее определенную связь с семейством кошачьих. Сам бы Илья его описал как огромного льва, просто исполинского. Точнее львицу, ибо гривы у нее не наблюдалось. Но размеры размерами. Мало ли? Скорпионы тут тоже конские. Куда страннее выглядели здоровые кожистые крылья, сложенные вдоль боков, как у нетопыря какого-то. Ну и хвост львицы заканчивался не кисточкой, а жалом.
И вот эта «кошечка» на него смотрела.
Осмысленно так.
С интересом и явным любопытством. Словно домашний кот на охамевшую вконец мышь.
В этот момент ментальное давление усилилось. А чувство страха стало таким мощным, что даже появился легкий мандраж. И это несмотря на защитную реакцию его психики, которую, как правило, мало чем можно было пробить в таком состоянии.
Ничего умнее, чем кивнуть, буркнув «добрый вечер», и медленно разорвать зрительный контакт, отходя за стену, Илья не придумал. Иной бы просто осел, парализованный страхом. А ему только вот такая глупость пришла в голову.
Чуть-чуть отдышался.
Все-таки, если в глаза этой кошке не смотреть, давление так сильно не ощущалось.
Аккуратно выглянул снова.
Твари на ее месте не было.
Захотелось перекреститься. Спрятаться куда-то. Прикинуться ветошью. И он бы так и сделал, если бы отчетливо не понимал — это бесполезно. Подобная тварь тебя найдет везде, куда бы ты ни спрятался.
Мелькнула тень.
— Воздух! — взвизгнула мысль в его мозгу.
Крыша этих домиков не выглядела достаточно крепкой для того, чтобы выдержать посадку таких тяжелых существ.
