Пепел Предтеч - Евгений Хорошко
С зубовным скрежетом я подчинился, уходя дальше в тёмные коридоры, пока Шут потирал себе ладони и смеялся в кулак. Я подозревал, что впечатления от удара током останутся со мной на всю жизнь, и дальнейшие слова собеседника эти опасения лишь подтвердили.
— Этот размен — только на один раз, Антон, — предупредил меня Шут. — По большому счету — за то, что ты так ловко меня сейчас подловил. Молодец. И поэтому я постараюсь сделать так, чтобы нам хватило с тобой навсегда. Запихни себе в рот деревяшку, чтобы не прокусить язык. Если найдешь её здесь, конечно.
Я стиснул зубы, поднимая глаза. Кто кого подловил, я или Шут — это был ещё тот вопрос, но я прогнал предательскую мыслишку отказаться от сделки. Конечно, Шут всегда может вместо полезных сведений скормить мне бесполезную чушь — но и в таком случае надолго я в дураках не останусь — просто стану лучше понимать, сколько его слово стоит на самом деле.
«Ну не убьет же он меня током?» — напоследок подумал я, прежде чем все моё тело пронзила дрожь боли.
Тишину темных тоннелей разорвал мой пронзительный крик, который пронесся по коридорам, эхом отражаясь от стен. Его отголоски продолжили гулять по каменным галереям, даже когда я вновь смог осознать себя, и разомкнул слабые веки, уже лёжа с едва бьющимся сердцем на полу.
— Псих! — Белка испуганно закричала издалека.
Я слышал тихий топот её легких ног по скальному полу, словно лепет её губ. Она принеслась в считанные секунды, примчалась и выскочила из-за поворота тоннеля, с игломётом наперевес. Оглянулась глазами цвета морской волны повсюду вокруг — и увидела меня на полу.
— Ты живой!? Что случилось? — Белка подбежала, и принялась шарить по мне своими ладошками. — Где ты ранен, Псих?
— Нигде, — я захрипел, с трудом приходя в себя после пронзительной вспышки боли.
Плавные линии чужого лица расплывались перед моим взором, и несколько мгновений я даже не мог понять — то ли передо мной призрак — прекрасное видение, или она сама во плоти. Кое-как, я пришел в себя и поднялся, с её поддержкой.
— Хорошо! — довольный, как сытый кот, заметил мне Шут.
«Сделал гадость — на сердце радость!» — подумал я. Судя по всему, эта пословица была про него.
Что касается Белки, то она некоторое время молча смотрела, как я встаю с пола, внешне совсем невредимый, и пыталась это переварить. Постепенно в ней созревало осознание, что со мной ничего страшного и смертельного не случилось. Ну, не считая боли, которая теперь останется в моей памяти навсегда. Но предъявить последнее Белке я бы не смог.
— Так что случилось-то? — непонимающе пробормотала Белка.
Я пожал плечами, поскольку кроме этого в свое оправдание я ничего сделать не мог.
— Ну, у меня слов нет! — сердито рявкнула она на меня, и резким движением пихнула пистолет за пояс. На её лице было нечитаемое выражение — странная смесь потрясения и раздражённого удивления. — Тогда какого черта ты здесь разорался!? Совсем дурак?
Я только кашлянул, даже не представляя, как ей что-нибудь объяснить. Для Белки наверняка выглядело всё так, словно я ни с того, ни с сего заорал благим матом и принялся кататься по полу пещеры. Как идиот. Ну, или псих.
— Ну ты и Псих, — пробормотала девушка. — Вот это совпало прозвище, так совпало!
С этими словами она развернулась и пошла обратно, бормоча ругательства. Уж не знаю, прорезались у меня способности к чтению мыслей или нет, но верно одно: она думала сейчас, что я — какой-то дегенерат. И, к тому же, правда какой-то псих. И разубедить её в этом теперь станет трудно. Последняя мысль меня уколола и заставила нервно смотреть вслед удаляющейся спине.
Обидно было даже не то, что я ударил перед кем-то грязью в лицо. Обидно было то, что я сделал это не по своей вине, и даже не мог этого теперь объяснить. Не рассказывать же ей про Шута!
— Зато было весело. Мне, как минимум, — обронил Шут.
— Да пошел ты!
Оставшийся вечер, или что это было в темноте тесных тоннелей — скомкался. Без лишних слов Белка проследовала к своему спальному мешку и улеглась, повернув ко мне спину.
Посередине между нами лежал напольный светильник, что как огонек свечи, разгонял вокруг мрак. Ещё с первых минут я хотел подойти к нему ближе и посмотреть, как он устроен — но теперь не решился тревожить шагами девушку. Она и так была явно на взводе. Да и у меня самого настроения больше не было.
Я молча сел на спальный мешок и закрыл глаза, пытаясь успокоиться. И тут, вдруг тишину взрезал, словно острым лезвием, глумливый мысленный голос.
— Ну, так что, Антон? Нужно тебе узнать что-то полезное, или уже нет? Спрашивай, или я дам тебе совет на своё усмотрение — или на твою голову! — рассмеялся Шут, и я вздрогнул.
Последняя угроза звучала вполне серьезно. С учетом вскрывшихся обстоятельств, с Шутом были шутки плохи. Так что я сразу почувствовал, как пересохли у меня губы, и я начал обдумывать свой вопрос. Он должен был стоить боли — или не должен быть задан вообще.
***
— Боишься продешевить, Антон? — проницательно произнес мне мой собеседник. — В таком случае, я вынужден заранее тебя разочаровать: сколько бы ты ни тужился, ничего путного всё равно ты не спросишь. Чтобы это сделать, нужно понимать хотя бы чуточку больше, чем ты понимаешь сейчас.
—
