Махинации самозванца - Илья Николаевич Романов
Я зарёкся не рассказывать о первой. Да я и не буду рассказывать о ней. Мне достаточно того, как на меня смотрели менты, называя отморозком только за то, что я защищал Родину. От нас отреклась Родина, но мы не отреклись от Родины.
А чем мы были виноваты?! В том, что пьянь Ельцин и его шобла не дали добить отползающих из Грозного раненых «чехов» без боеприпасов. А может, мы виноваты, что Ельцин запретил артиллерию, авиацию во время первой? А может, мы виноваты, что десять тысяч необстрелянных восемнадцатилетних мальчиков «рубились» с таким же количеством обученных взрослых мужиков. В чём мы были виноваты?!
Сержантики от ППС мне сказали чётче, чем офицеры. Да, я был бухой. Да, я не ангел. Да, нарушил. Но простые сержанты мне тогда были ближе, чем «пиджаки». Отморозков надо держать на границе, а ты, браток, перебрал. Ты живой! И в этом твоя вина! Ты, сука, виноват в том, что выжил!
Вам, может, это и смешно, а вот мне ни хрена не смешно…
* * *
Обед принесли на меня одного в мой кабинет, ну тот самый, где когда-то барон Агир решал мою судьбу. Я последнее время тут чаще всего роюсь в бумагах. Да и вообще, в основном в его кабинете обитаю. Тут всё по-старому. Небольшая комнатка с камином, два окна, стол, несколько стульчаков.
Во время еды мне вспомнилась кошмарная вещь. Я так спешил утолить голод, что по-глупому подставился. Старого барона смогли же отравить, а у него в отличие от меня было почти всё схвачено. Во я тупанул…
– Гумус, – крикнул я.
– Звали кор?.. Кор-э́… – поправился оруженосец, он всё никак не может привыкнуть, что теперь я кор-э́.
– Ел? Только честно. Я про мою еду, что мне принесли?
– Кор… кор-э́ Ваден… я… – замялся он. Ну, понятно, человек может как угодно высоко взлететь, но старое из него не вытравишь. Вор, он и есть вор.
– Гумус. Я помню, что мы с тобой через многое прошли. Я помню, как мы ели сворованные тобой продукты. Я ничего не забыл, – не стал ругать я мелкого. – Пойми, мой приказ – то не моя прихоть, что я отдельно ем от всех. Если старого барона отравили, то и меня могут. Так ел или нет?
Он ничего не ответил, а только помотал головой из стороны в сторону, что у местных знак согласия, в отличие от кивков.
– Ладно. Замяли. Понятно всё с тобой. Будем надеяться, что еда не отравлена. Что хоть стянул-то?
– Мясо взял и немного вина…
– Давай-ка вот что. Зови этого гнилого. Как его там… а… Хелрик. Пусть присоединится к моему обеду. Да и распорядись, чтобы принесли еду и для него. Пора вводить новые правила для этого замка.
Хелрик поначалу был рад, что его позвали обедать с будущим бароном. Я кивнул ему на свободный стульчак и накрытый стол. Мол, присоединяйся к обеду. Как же, такая привилегия, которую ещё не всякий заслужит – есть простолюдину за одним столом с будущим бароном.
Впрочем, довольная лыба быстро с него слезла, когда я, глотая очередной кусок мяса, невинно спросил, помнит ли, о чём мы договаривались. Пробовал ли он мою еду, прежде чем я сел есть?
Вот тут-то его пробрало. По осунувшемуся его лицу я понял, что он забыл о том разговоре. Соврать мне он не осмелился. Ещё бы. Если соврёт, то ему конец, а мне это проверить не составляет труда. Тут замок – трудно что-то скрыть, можно тупо спросить у служанок, и фиг он «отмажется от своего вранья.
– Да не волнуйся ты так. Я всё понимаю. Все мы люди. Все мы что-либо да забываем, – смотря в карие глаза подхалима, я его успокаивал. – Если меня сегодня отравят, то просто вместе умрём и всего делов… Ладно, не переживай. Пойми. То, что ты проверяешь мои блюда – это временно… потом найду кого-нибудь тебе на замену, – подсластил я незавидную участь Хелрика.
Хелрику совсем не обязательно знать о том, что у меня есть амулет от гоблинов против отравы. Коготь на шнурке, висящий на шее. Что-то подобное было и у старого барона, неказистое кольцо на руке и серый, несуразный камешек на столе. Это мне потом уже сказали. Другое дело, что Агира эти артефакты от яда не уберегли. Амулеты только подали весть, что старый барон отравлен. Вот так, магия магией, но и она не всесильна. Артефакты надо перепроверять старыми методами.
– Хелрик. Ты там… что-то на воротах говорил о просителях, – отпивая вина, спросил я. Надо же чем-то перебить гнетущую атмосферу, исходящую от подхалима. – Кто? Зачем? Что нужно?
– Ваша милость… К вам от рыцарей… от семей мятежников просятся… – поправился Хелрик. – Ждут вашего суда… Ещё к вам простолюдины… Ваши холопы и холопы из других деревень… Я их отослал…
– Не понял?! Что ты сделал?! Отослал?! Сюда их обратно. Сначала мои люди и только потом все остальные! – поставил я приоритеты. Блин, дашь такому покомандовать, то без верных людей останешься. – Что хотели мои люди?
– Они не сказали… Ваша милость, а как же ваша знать… – начал что-то тараторить Хелрик.
– Запомни раз и навсегда! На своей земле… Я решаю, кого мне принимать, а кто ещё подождёт. Возвращай просителей, и больше меня так не подводи!
Разочаровал ты меня, карьерист. Тебе невдомёк, что я живой не потому, что меня поддержала знать долины. Эти бы сдали долину. Моя власть тут на традициях и на простых людях – это их убивали бы и грабили.
– Гумус. – заорал я мелкому за дверью. – Давай, беги к Коиму. Пусть кого-то пошлёт за просителями из деревень. Их накормить, если голодны. Потом ко мне. Давай, метнись стрелой!
Хелрик при моих словах смотрел на меня глазами побитой собаки. Не удивлюсь, если он впредь начнёт учитывать моих тараканов в голове, а не тупо следовать некоторым традициям.
– Хелрик, освободи кабинет. Надеюсь, ты понимаешь, что сначала мою еду пробуешь ты, а только потом я?! Знай, я это всегда могу проверить, – сказал я, а сам думал, не он ли руку приложил к отравлению старого барона. В версию, что простая служанка траванула барона, я, конечно, верю, но кто-то же должен был передать ей яд…
Делегацию от деревенских я принял в тронном зале. Такой небольшой зал в форме трапеции.
